Ширли Конран - Кровное родство. Книга первая

– Естественно, что он тебя интересует. Ты интеллигентная девушка и должна с пониманием слушать то, о чем говорят мужчины.

– А я хочу, чтобы мужчины с пониманием слушали то, о чем говорю я! – крикнула Клер. – Потому что я больше никогда в жизни не буду тратить время на пустую болтовню – такую, как на всех этих светских вечеринках!

– Да как ты смеешь говорить это мне?

– А почему я не должна говорить это тебе? Зачем мне скрывать то, что я думаю? Как ты не понимаешь, Ба, чем я хочу заниматься и почему!

– Но социология… Для чего тебе может пригодиться социология?

– Ба, мой интерес состоит в том, чтобы помогать другим. Ведь повсюду, куда ни глянь, сплошное неравенство.

– Ну, хорошо. А философия? Тут уж, по-моему, ты хватила через край. И потом, что общего между философией и детьми из трущоб?

– Философия – это идеи, а идеи – это то, на чем основана демократия, – сказала Клер раздраженно. – Я не понимаю, как мир мог дойти до состояния, в котором он сейчас находится, но я постараюсь понять это и по возможности сделать что-нибудь, чтобы изменить положение вещей.

– Одна молодая девушка ничего не может сделать для того, чтобы исправить все, что плохо в этом мире, – голос Элинор звучал не менее раздраженно.

– Мне никогда ничего и не удастся сделать, если я не буду пытаться, – упорствовала Клер.

– Почему бы тебе не предоставить заниматься этими вещами политикам? – воскликнула Элинор. – У них для этого есть соответствующие знания и опыт.

– Твое поколение – последнее, которое так слепо верит политикам.

– Мое поколение прекрасно обходилось без этих твоих претензий на интеллектуальность, – язвительно заметила Элинор.

– Да, и именно оно втянуло нас во Вторую мировую войну!

Вторник, 18 декабря 1956 года

Отдавая свою зеленую атласную накидку лакею, Клер испытывала хорошо ей знакомое по другим светским выходам ощущение: словно стайка бабочек вспорхнула у нее внутри, щекоча крылышками под ложечкой. Ей хотелось повернуться и убежать. А остальные, по всей видимости, чувствовали себя прекрасно. Оказавшись в обществе, где она никого не знала, Клер обычно проскальзывала в дамскую комнату и сидела там столько, сколько позволяли приличия. Во всяком случае, это было лучше, чем торчать одной среди множества людей, которые, казалось, все были знакомы.

В этот вечер Клер нервничала вдвойне, поскольку Адам впервые привел ее в один из подпольных игорных домов, мода на которые быстро распространялась в Лондоне. Игра всегда начиналась после обеда, в десять часов вечера, и продолжалась до рассвета; при этом бесплатно и в огромных количествах подавались изысканные блюда и напитки, традиционный английский завтрак – яичница с беконом, сосиски или почки, а начиная с двух часов ночи – кеджери, англо-индийское блюдо из риса, яиц и лука.

Клер знала, что сегодняшняя вечеринка устроена Майклом Грантом. Майку – красивому, импозантному молодому человеку, выпускнику Итона и бывшему гвардейскому офицеру – как никому другому шла роль организатора этого шикарного, но запрещенного законом развлечения.

Приглашали на такое мероприятие всегда по телефону – слишком опасно было доверять бумаге. Звали людей богатых, и только тех, кто заведомо не прочь поиграть с огнем, пощекотать собственные нервы. Все это напоминало Америку времен сухого закона.

Даже просто знать такие места уже само по себе являлось престижным; никто и думать не хотел о той опасности, которую могло повлечь за собой обладание подобной информацией. Гости Майкла Гранта по привычке, созданной воспитанием, продолжали считать, что полиция существует не для того, чтобы создавать гражданам проблемы, а для того, чтобы решать их. Кроме того, вероятность подвергнуться налету полиции и попасть в ее руки усиливала остроту ощущений, а готовность пойти на риск считалась доказательством смелости и искушенности.

Для золотой молодежи, собиравшейся на игру, она представляла и еще один щекочущий нервы соблазн – возможность увидеть вблизи настоящих преступников, с которыми иначе вряд ли удалось бы встретиться. Для охраны устроителя игры нанимались вышибалы; они же следили за тем, чтобы никто из присутствующих не напивался и чтобы проигравшие расплачивались как должно. Услуги вышибал оплачивались определенным процентом от дохода игорного дома, поэтому один из них всегда наблюдал за игрой. Таким образом, богатые плейбои могли запросто общаться с некоторыми из самых крутых парней лондонского Ист-Энда; это тоже считалось особым шиком.

Когда Клер и Адам вошли в роскошно обставленную гостиную, Майкл Грант поспешил навстречу брату:

– Ну, наконец-то! У нас тут сегодня интересный народ – почти вся итонская игорная мафия… – Он посмотрел на Клер, оглядывавшую комнату, в которой люди в вечерних костюмах спокойно беседовали, держа бокалы в руках, и воскликнул удивленно: – Да это же Клер О'Дэйр!

Почти четыре года минуло со времени каникул в Сен-Тропезе, и за это время Клер из маленькой худенькой девчонки успела превратиться в стройную девушку, исполненную неуловимой грации, со светлой прозрачной кожей и загадочным русалочьим взглядом ярких голубовато-зеленых глаз. В этот вечер на ней было воздушное шифоновое платье под цвет глаз, еще больше подчеркивавшее ее изящную хрупкость.

Клер проговорила застенчиво:

– Ты совсем не изменился, Майк, но ты стал каким-то… другим.

В этом широкоплечем, холеном молодом человеке в смокинге безупречного покроя она ощутила ту же дерзость, которая поразила ее когда-то в Сен-Тропезе. Какую-то угрозу прочла Клер и в медленной улыбке Майка, и ей стало не по себе, хотя в обществе Адама она чувствовала себя в полной безопасности.

Адам шепнул Майку что-то, чего Клер не расслышала, и оба рассмеялись. Похоже, они очень дружны, подумала она. Адам обвел глазами комнату и снова засмеялся:

– Ты как будто сто лет живешь здесь, Майк!

Во избежание налета полиции игра всякий раз устраивалась в разных местах. Майк убеждал солидных людей из общества сдать ему на сутки, за очень высокую плату, их лондонский дом; иногда сделка заключалась с сыном или дочерью владельцев, в то время как ни о чем не подозревавшие родители находились в загородном имении или за границей. Наутро после игры специальный фургон, который Майк постоянно держал в своем распоряжении, перевозил мебель, посуду и все остальное на новое место. Продукты Майк всегда закупал у одной и той же первоклассной фирмы и располагал штатом собственной прислуги, поскольку на домашнюю в этих случаях полагаться было рискованно.

– Давай выпьем шампанского и пройдем в задние комнаты – там играют в рулетку и железку,[7] – предложил Адам, рассчитывавший провести время не только в беседе.