Семен Малков - Шантаж

– Ну, ладно скромничать. Расскажи! Неужели он караулил тебя около дома?

– Я только вошел в Малый Афанасьевский – смотрю, он и еще трое ребят стоят у подворотни, что ведет в наш дворик, – неохотно начал Марк. – Тут я сразу понял – драки не избежать.

– А дальше что было? Говори, а не то обижусь! – потребовала Света.

– Ладно, слушай, – сдался Марик. – Значит, подхожу я к нему и говорю: «Ты что же, телохранителей привел? Боишься, что ли?» Он смерил меня взглядом: «Тебя, что ли, бояться, гнида? Да я один тебя по стене размажу! Это зрители: не могу лишить их удовольствия». И смазал меня по морде – так, знаешь, сверху вниз.

– Ну а ты почему не убежал? – удивилась Света. – Их же четверо, да и Курица на голову выше тебя!

– Во-первых, не выше, а длиннее, а во-вторых, лучшая защита – это нападение! Я ведь думал, что его дружки и вправду пришли поболеть – вроде секундантов.

Ну, в общем, решил – пора действовать. Со всей силой двинул снизу ему под подбородок – он аж язык прикусил. Нас в боксе так учат.

– И что, они отвалили?

– Если бы! – вздохнул Марик, – Курица опешил, стушевался. Я его еще раз – в солнечное сплетение, резко так – дыхание сбил. Он согнулся, а я ему – между глаз! Третий день с фингалом ходит!

– Ну и что, Курица успокоился?

– Он-то отключился, но его дружки не выдержали и набросились на меня. Двое сзади за руки ухватили, а третий свободно съездил меня по носу. Кровь пошла, очки разбились – жалко.

– Здорово побили? – посочувствовала Света.

– Прилично. Потому что Курица очухался и тоже пару раз мне врезал. Но я изловчился и двумя ногами так ему в Живот двинул, что он завопил от боли. – Марик вздохнул и решил закрыть неприятную тему: – Вообще, могли вчетвером и прибить, но тут Мишка из нашего двора подоспел. Он самбо занимается, здоровенный малый. Ну он им и дал! Долго будут помнить.

– И чем все кончилось? Говори же, интересно! – возмутилась Света. – То болтаешь всю дорогу без умолку, а сейчас – клещами слово не вытянешь!

– "Секунданты" сразу деру дали. Ушиблись, когда он их об асфальт шарахнул. А Курица неуклюжий хотел бежать, но Мишка съездил ему кулаком по роже, подсек – он и свалился, как куль. Мишка завернул ему руку за спину, прижал коленом и предупредил: «Если хоть пальцем Марика тронешь – я до тебя доберусь!» Тут мы ушли, а Курица так и остался сидеть – плохо, видно, соображал.

Светлана не одобряла рукоприкладства, но на этот раз сочла, что Курица получил по заслугам. И действительно, Денис с тех пор их не задирал, к ней больше не подкатывался, а при встрече отводил глаза в сторону.

Иногда, читая любовные романы, Светлана удивлялась самой себе, недоумевая: «Почему меня так мало волнуют мужчины? В романах описываются такие страсти, а я не испытываю ничего подобного! Может, по натуре холодная? Или у меня какой-то дефект?» Так она задумывалась все чаще, не в силах в кого-нибудь влюбиться. Ей очень хотелось этого – ведь почти у всех подруг уже свои любовные истории и тайны. Убедилась, что ошибается в себе, только вновь встретив Олега.

Произошло это зимой, когда Светлана с несколькими школьными подругами отправилась на Петровку покататься на коньках. Была прекрасная погода – небольшой морозец. «Вьется легкий вечерний снежок, голубые мерцают огни» – лилась из репродукторов нежная старая мелодия. Круг за кругом они скользили по отличному льду, падали, вставали, хохотали, радовались зиме и своей молодости...

Неожиданно на Свету налетел высокий парень в красивом цветном свитере с оленями: он размашисто «расписывал» лед на «норвегах» и, зацепив, сбил ее с ног.

– Простите, пожалуйста, девушка, я не нарочно! – горячо извинился он, искренне огорчившись. – Надеюсь, я вас не ушиб? Как вы себя чувствуете? – И, убедившись, что с ней все в порядке, широко улыбнулся, показав белые ровные зубы.

Света не на шутку испугалась, рассердилась, собралась уже выпалить что-нибудь резкое, но обаятельная улыбка, статная фигура, приятное лицо и такие извинения...

– Можно бы и поосторожнее, молодой человек! Вы же здесь не один! – тихо упрекнула она.

Улыбка его погасла, он хотел отъехать, но вдруг остановился, – похоже, что-то вспомнил.

– Еще раз прошу прощения, но... где я мог видеть вас раньше? – Это прозвучало вполне естественно. – У меня такое ощущение, что ваше лицо мне знакомо... Но вспомнить не могу... – Он беспомощно развел руками.

«Где мы с вами раньше встречались» – стандартный прием ловеласов, и Света дала бы отпор, но... тоже уловила что-то знакомое в чертах его лица, во взгляде, в этой белозубой улыбке... В памяти вдруг всплыли чудесные праздники новогодней елки в Колонном зале Дома Союзов: ведь родители привозили их туда в детстве, ведь они знали друг друга...

– А вы не Олег, племянник Николая Егоровича, который работает вместе с моим папой? – неуверенно произнесла она, вопросительно глядя на юношу.

– Ну конечно! Теперь вспомнил! – хлопнул себя по лбу Олег. – Вот голова дырявая! Потому и в школе у меня дела неважные! – пожаловался он с шутливой досадой. – Вы же Света Григорьева! Ведь так? Мы в детстве на новогодних елках встречались. Какая же вы, Светочка, за это время стали красавица! Это не комплимент, а истинная правда! Не надо смущаться – вы же смотритесь в зеркало? Давайте покатаемся вместе? – предложил он весело и просто, как старый знакомый. – Расскажете, что произошло с тех пор в вашей жизни.

И они, взявшись за руки, заскользили по льду. Олег двигался очень осторожно, боясь снова зацепить ее «канадки» своими длинными, острыми «норвегами». Удивленные подруги Светы недоуменно смотрели им вслед: от такой строгой, неприступной девицы подобного легкомыслия не ожидали...

С тех пор они часто встречались. Принятый у них дома как свой, Олег, бывало, запросто забегал повидать ее – по поводу и без повода. Родители между собой знакомы, и Света раза два бывала дома у Олега, на Котельнической набережной. Чувствовалось, что родные довольны их дружбой и поощряют ее.

Олег очень нравился Свете; ей даже казалось – он и есть идеал, о котором может мечтать девушка. В театрах, на концертах и выставках, на спортивных соревнованиях – везде, где они бывали вместе, она любовалась им, учащенно билось ее сердце, томило что-то сладкое, дотоле незнакомое...

Что же это, если не первая любовь? Свою влюбленность Светлана объясняла не только прекрасной внешностью Олега. А он действительно красив, как породистый жеребец: высокий, мощный, белокурый – прямо сказочный варяг. Резкие черты, нос с горбинкой, светлые, прозрачные глаза придавали его мужественному лицу суровое, надменное выражение, которое однако сразу исчезало, стоило ему добродушно улыбнуться. Вся его фигура дышала силой; он любил спорт и занимался тяжелой атлетикой.