(не)вернуть. Цена искупления - Анна Гранина

Что странно — за эти дни ко мне никто так и не пришёл из полиции. Ни следователь, ни оперуполномоченный или кто там в таких случаях должен? Не вызвали на опознание. Не задали ни одного вопроса. Как будто… ничего не было. Ни подвала, ни наручников. Ни Маши с её безумием. Ни выстрела, который разорвал мне жизнь пополам.

Но я-то знаю. Всё было. Каждая минута врезана в память. Значит, кто-то это решает за моей спиной.Или решил. Тихо. Быстро. По-своему. Но я не слепая. И не наивная. Я хочу знать. Я должна знать.

Мы едем. Медленно, сквозь вечерний город. Улицы пахнут сыростью, бензином и уже настоящим весенним воздухом. Окно приоткрыто, но не помогает — душно. Или это во мне всё сжимается от тревоги.

Я смотрю на сидящего впереди охранника. Спокойный, почти каменный.

— Можно… — голос осип, но он оборачивается сразу. — Позвоните Чернову, пожалуйста. Скажите, чтобы заехал ко мне домой. Мне нужно с ним поговорить.

Он кивает. Достаёт телефон, звонит. Я отворачиваюсь к окну. Смотрю на отражения фар, на размытые огни витрин. И думаю только об одном.

Завтра. Макс. Пожалуйста. Ты нам очень нужен. Вернись к нам, умоляю.

Девочки, история семьи Волковых подходит к концу, еще несколько глав и мы отпустим ребят в “счастливое завтра”. Ох… думаю, что они заслужили свою любовь.

В голове есть несколько идей по идеям и задумкам по новым книгам. Чернов?.. Или Ромка? Эти ребята сложные достаточно. И там и там история про бывших. И скорее всего первым на очереди будет Чернов, в августе думаю.

Но без новинок вас оставлять не буду. И уже 29 июня… что-то новенькое и свеженькое! Ждете? Следите за блогами на моей странице.

Глава 49.

Вика.

Я не знаю, как выразить эту тревогу. Она стучит где-то в затылке, ломит в висках, а в груди тяжелеет до тошноты. Надя спит, Оля укладывает её после кормления, и в доме наконец тишина. Но я не могу просто сидеть. Я жду. Я почти киплю внутри. И когда в дверь наконец звонят — я бросаюсь открывать, даже не заглядывая в глазок. Хотя, ну кто звонит, когда у нас охраны толпа?

Вежливый бандит. Такое бывает? Видимо,да.

Чернов. Уставший, в темной футболке, с короткой щетиной и сумрачным взглядом. Заходит в прихожую, скидывает обувь без лишних слов. Мы в гостиной. Он присаживается, но я не сажусь. Стою перед ним. Руки дрожат. Я вся словно нерв оголенный. Тронь - убью.

— Ну? Рассказывай, — говорю. — Всё. Я хочу знать.

Он вздыхает и смотрит в сторону, как будто я его раздражаю заранее.

— Вика, тебе сейчас надо думать о Максе, о ребёнке, а не копаться в этом дерьме. Всё под контролем.

— Под контролем? — я поднимаю брови. — Да ты издеваешься? Я перерыла весь интернет, нигде ни слова про законопроект! Отозван ли он вообще? И кто были те, кто нас похитили? Где они? Что с ними?!

Чернов медленно выдыхает, как будто считает до десяти. Потом хрипло отвечает:

— Законопроект отозван. Утром того же дня, когда всё началось. Макс сам дал отмашку.

Я чувствую, как подкатывает ком. Горло сжимает.

— Значит, всё это было не просто так… Значит, они и правда охотились за ним?

— За вами, Вика, — поправляет он. — За всей семьёй.

— Кто?!

Он смотрит на меня долго. Потом устало трет лоб.

— Почти всех взяли. Кто был на объектах, кто занимался транспортировкой, кто контролировал запись и распространение. Одного ещё ищем. Скользкий ублюдок, но найдём. А Маша... — он цедит сквозь зубы, — даёт показания. И все остальные тоже.

— Маша… — я сжимаю кулаки. — Психичка эта?! Маньячка?! Я хочу с ней поговорить. В глаза ей посмотреть. Мне нужно это. Я должна! Мне в морду ей плюнуть хочется и растерзать ее своими руками! Маша, Алиса… Даша… я сама скоро с ума сойду. Где вторая дурная голова?

— Не еби мне мозги, — выдыхает Чернов. — Макс проснётся и нам с тобой обоим по шее настучит, если узнает.

— Пусть! — я почти кричу. — Он не был там! Он не видел, как она смотрела, когда я рожала! Он не слышал, как она смеялась! Эта тварь хотела, чтобы я умерла, чтобы моя дочь умерла!

— Там говна, Вика, — отвечает он резко. — Там полный подвал говна. Но хочешь? Хорошо. Будет тебе встреча. Только один раз. Один. Я договорюсь. Но нужно тебе оно, нырять в этот ад еще раз. Истерики эти ваши женские…

— Истерики?! — усмехаюсь я горько. — Ты серьёзно?Не тебе говорить про такое! Понял?

Он хмурится, но кивает. На правду не обижаются…

— Сказал — значит будет. Я своё слово держу. А теперь ещё одно: Алиса. Ты же про нее? – киваю, — Она в психушке. Как и была. Они её не трогали. Она им не нужна была. Ни она, ни Маша. Это были просто... ключи. Способ добраться до вашей семьи. Макс им как кость в горле. Слишком много мог. Вот и решили надавить туда, где больнее всего. На тебя. На ребёнка.

Я сажусь. Голова кружится.

— Господи...

Чернов молчит. Просто смотрит. И я понимаю, он всё это время жил на грани. Тащил нас на себе. Дрался за нас. Без сна, без права на ошибку. Он не говорит. Но я вижу.

— Спасибо, — говорю тихо. — За всё.

Он хмыкает.

— Поблагодаришь, когда Макс на ноги встанет.

А потом уходит. Я сижу в тишине. И думаю, сколько ещё боли в этой истории. Сколько ещё невыговоренного, неузнанного. Но я узнаю всё. Я докопаюсь до каждой детали. Потому что только так смогу отпустить.

И когда Макс проснётся — я скажу ему всё. От начала и до конца. И мы переживём это. Вместе.

Глава 50.

Вика

— Ты с ума сошла! — Оля стоит на пороге кухни, с полотенцем через плечо, глаза сверкают. — Вика, скажи мне, что это бред, и ты не поехала встречаться с этой психопаткой.

Господи, как я благодарна вселенной и судьбе за такую подругу.