Оторва - Ольга Пожарова

Проследив взглядом, куда указывает эта тетка, замечаю Брониславу, которая в месте с Петькиной невестой развешивает на том самом заборе, через который я так удачно сиганул, что теперь ни согнуться, ни разогнуться, большое и, судя по всему, тяжёлое одеяло.

— Вот ведь!! — взмахивает руками Петькина бабка — Теперь только на выброс всё!! А всё из-за Роньки вашей!!! — вдруг резко так поворачивается ко мне и к стоящему рядом со мной деду.

— Эт с чего это⁇!! — тут же делает пару шагов на Петькину бабку Ронькин дед.

— Как с чего⁇!! — встаёт рядом с Петькиной бабкой та тетка в красном платке. — Петровна всем рассказала, что черти к ней приходили, требовали к Роньке вашей больше не лезть!! А с чего бы чертям за неё за просто так заступаться, а⁈ Вот то-то же!!! Своя она для них!!!

Снова переглядываемся с Роником и Акимом…

Как там один политический деятель говорил? Хотели как лучше, а вышло, как всегда…

— А ничего, что мы тоже с сестрой в ту рощу ходили⁈ — задирается Аким. — Чё вы нас-то ни в чём таком не обвиняете⁇!!

— А с мужиков какой спрос⁇ — тут же парирует тётка в красном платке. — Чё мужикам можно, то бабам ни-ни!!!

— Ну, вот тут не могу не согласиться! — вставляет Ронькин дед. — Права у нас разные…

— Ты повякай тут ещё, правовед плешивый!! — тут же стебает по плечам тряпкой его тетя Нюра. — Тут внучку его почём зря грязью поливают, а он про права свои мужские вспомнил!! Одно у тебя право — сидеть, да не высовываться, пока промеж глаз не дам!!!

— Так я ж эт… за Роньку любого… того!!! — вжимает голову в плечи дед.

— А тебе, Лидка, я патлы повыдергиваю и язык подрежу! — напускается бабушка Брониславы на тётку в красном платке. — Вот жалела тебя, когда Колька твой через день по твоей роже кулаком прохаживался, а зря — видать, было за что: язык у тебя, что помело поганое!!

— Тёть Кать, мы там одеяла с подушками развесили… — вмешивается в эту «милую беседу» Лерка. — Утром тогда разберём доски горелые…

— О, Лерочка… — тянет всё так же лежащий на земле Петька.

— Лерка, давай-ка подымем этого!! — кивает на своего внука Петькина бабка.

— У меня переночуете тогда! — подходит к нашей толпе ещё одна бабулька. — Чего в горелом доме-то спать…

— Да там не сильно пострадало… — вмешивается Роник. — Вовремя заметили…

— А всё Семенычу спасибо!! Если б не он — сгорели бы к чер… Ой! — обрывает сама себя Петькина бабка и быстро-быстро креститься. — Не специально я… — причитает, оглядываясь по сторонам.

А мы снова переглядываемся с Роником Акимом, закатывая глаза…

* * *

— А вёдра зачем таскал⁇!! — напускается на меня Бронислава, едва мы отходим от Петькиного дома.

— А что ж мне — в стороне стоять было? — беру её за руку, переплетая наши пальцы.

— А как там у городских? На телефон снять и в сеть выложить? — зыркнув на наши с Ронькой руки, толкает меня плечом в плечо Аким.

— А у всех городских по-разному… — тоже толкаю его я. — У тебя у самого невеста не из деревни!

— А ну, мне тут! — шикает на нас тетя Нюра. — Кстати, про городских… А Веру с Альбиной мы по дороге потеряли?

— Баб, да Альбина эта на таких каблуках затряхнулась уже где-нибудь… — хмыкает Глеб.

— Нет, а если серьёзно? — спрашивает Ронька. — Не хватало только, чтоб заблудились где-нибудь… Хотя… Тим, мама твоя ведь деревенская, так что — не должны…

— В каком смысле, деревенская? — не понимаю я.

Нет, я конечно, не берусь утверждать, что мой пра-какой-нибудь-дед не был крестьянином, но мама… Она всегда говорила, что по её линии все городские…

— Ну, мы недавно поговорили… — улыбается Ронька и я понимаю, насколько «приятным» вышел их разговор. — И выяснили, что у нас много общего, оказывается… И она, как и я, из деревни…

Ну, мать вашу…

Вот так новости…

— Баню тогда топить надо… — долетают до меня слова Ронькиного деда. — А то и правда, как те черти, которых Петровна теперь шарахается…

— От дать бы тем чертям да по загривку! — тут же откликается тетя Нюра.

— Одному и так нехило досталось! — ржёт Глеб.

— И остальным бы того же надо!! — соглашается бабушка Брониславы. — А баню… Да, не ложиться же спать провонявши… Вот, ночь-то сегодня… Тимош, а как тебя мыть будем? Ты ж в прошлый раз чуть не угорел в бане…

— А я с Роней… — произношу и вся наша толпа, мигом остановившись, впивается в меня взглядами…

Роня

— А я с Роней… — заявляет Тимофей таким тоном, будто мы уже лет десять женаты и то, что в баню пойдем вместе — само собой разумеется и никого не удивляет.

— Не, я с тобой не пойду! — после десяти секундного замешательства выдает Роник. — Только если с Акимом и Глебкой ещё, а то мало ли чё про нас подумают…

— С моей Роней… — а кто-то кажется решил усугубить своё положение…

— С твоей? — проводит рукой по шее дедуля — Ну, так-то, мы не против, только документ предъяви, что твоя и можешь хоть на неделю с ней в бане закрыться…

— А мы где мыться будем? — на полном серьёзе спрашивает Аким.

— Так потерпим, если им для дела… — хмыкает дедушка. — Грязь она как… Если больше трёх сантиметров — сама отваливается…

— В душе можно — лето же… — поддакивает Глеб.

Ну, вот, и решили всё…

— А меня спросить? — прерываю всех я. А то опомниться не успею — и правда, закроют в бане с Тимофеем…

— Ну, раз целоваться с ним… — кивает на обнаглевшего Тимофея бабушка. — Целовалась, так чего уж…

— Но я и с Жучкой на днях целовалась! — дёргаю дедулю за рукав кофты.

— Но с Жучкой-то не взасос! — тут же влезает Глеб.