Обречен тобой - Юлия Резник

Мой вкус формировался под влиянием Мира. Так что любые мои желания не требовали глобальных переделок, весьма органично вписываясь в изначальный дизайн. Как будто бы ничуть его не меняя, но в то же время делая более объемным и по-настоящему законченным.

По прошествии лет мне даже представить сложно, что здесь когда-то была другая хозяйка – настолько это пространство пронизано мной.

– А еще я могу вот так!

Танюшка, в шлеме и наколенниках, отталкивается тощей ногой от бетона и летит вперед на своем неоново-розовом самокате. Каждый раз, когда наша экстремалка так делает, моя душа уходит в пятки. Наверное, только мамочки, которым дети достались точно так же нелегко, как и мне, поймут, чего мне стоит мириться с её бешеной активностью. Опасность для Тани мне видится буквально на каждом шагу. Я сумасшедшая тревожная мать. И хорошо понимая это, трачу уйму усилий, для того чтобы оградить дочь от своей гиперопеки. Собственно, на второго ребенка я решилась в надежде, что он поможет мне хоть чуть-чуть поумерить страх.

– Молодец, Танечка! Я таких трюков еще не видела, – восхищается Зоя Константиновна, сидя с нашей няней за столом в саду. Сейчас, конечно, даже вспомнить смешно, что долгое время я пряталась, опасаясь, как бы обо мне ничего плохого не подумали. С соседями у меня сложились прекрасные отношения. Подкрепленные, может быть, моими бесплатными консультациями касательно озеленения их участков, но все же…

– Ой, вы такая красивая! Танечка, глянь на маму! – восхищается няня дочери – Ирина Дмитриевна.

Завидев нас, Танюшка бросает самокат в только что распустившиеся ирисы и стремглав несется к… отцу. Ну, конечно, кто бы сомневался. Тарута подхватывает дочь на руки и, как будто та ничего не весит, подкидывает ее к небу. Таня оглушительно громко визжит. Женщины за столом восхищенно охают. Пока Мир возится с дочкой и что-то с серьезным видом ей объясняет, я подхожу поближе, чтобы налить себе лимонада. Жарко…

– Не налюбуюсь на этих двух, – качает головой Зоя Константиновна. – Хорошего мужика ты, Вик, отхватила, а?

– Что есть – то есть, – беззаботно пожимаю плечами.

– Вот и правильно. Дурой была бы, если бы прощелкала. Вам бы второго.

Сыто жмурясь, киваю. Чужая бесцеремонность больше не ранит. Может, потому что я знаю – все будет.

– Мы над этим работаем, – даю стандартный в таких случаях ответ.

– Кстати! – оживляется соседка. – Ты видела, как вымахали мои гортензии, после того как я их удобрила подкормкой по твоему рецепту?!

Разговор перетекает на нейтральные темы, Мир с Танюшкой подходят к нам. Дочь бросает на меня хмурые взгляды – все никак не простит, что мы не берем ее с собой. Недавно ей купили красивое платье, и Танюше страшно не терпится его выгулять, а тут такой повод пропадает!

– Вик, надо ехать! – напоминает Мир, обхватывая меня за талию.

– Идем. Не скучайте. Тань, а ты слушай Ирину Дмитриевну, хорошо?

Дочь что-то бурчит, но это вряд ли может испортить мое прекрасное настроение. Усаживаемся с Тарутой назад. Улыбаюсь водителю. Тот, по-моему, больше нас рад и все никак не привыкнет, что совсем недавно мы обновили машину. Интересно, что он скажет, если нам придется пересесть на какой-нибудь минивэн? Все же, когда в семье трое детей… М-да. Эко я раскатала губу. Впрочем, с некоторых пор я не боюсь мечтать масштабно.

Привычным между нами жестом Мир берет меня за руку и начинает крутить кольцо. Улыбаюсь, глядя перед собой. Подмигиваю водителю. Все у меня хорошо. Нет… Прекрасно. Для всех мы с Миром – семья. Единственная, которая у него была. Я даже не знаю, вспоминает ли кто-то из нашего близкого круга о Лене. Вполне возможно, о ней давным-давно забыли и думать. И лишь я нет-нет да и вспоминаю и ее, и то непростое для всех нас время.

– Я открою окно?

– Не боишься, что прическа испортится?

– Не-а. Душно.

– Ну, давай.

Стекло опускается вниз, в салон проникает хлесткий порыв ветра. Шелк платья льнет к телу, заставляя Мира облизывать меня голодными взглядами, которые никак не вяжутся с пустяковыми темами нашего разговора.

Укладываю голову мужу на плечо. На самом деле у нас не очень много времени, чтобы побыть вместе, а оно так быстро уходит… С каждым годом все быстрее и быстрее. Оттого так горько осознавать, что мы десять лет упустили. Будто чувствуя мою негаданную тоску, Мир успокаивающе прижимается губами к виску.

– Люблю вас.

С благодарностью трусь о его скулу носом.

– Я вас тоже.

Чувства до предела обострены. На росписи, куда мы все же умудряемся не опоздать, я едва не плачу, хотя даже толком не знаю брачующихся. Мир смотрит на меня с удивлением и въедливой пристальностью. В нашем случае не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, чем она вызвана.

Церемония заканчивается, гости медленно перетекают к накрытым в шатре столам, когда мы едва не сталкиваемся с… Леной. А я как чувствовала – весь день её вспоминала. Всех сил стоит не повернуться в этот момент к Миру. Вроде знаю, что это все в прошлом, но… Все равно что-то не дает отпустить.

– Шампанского?

Перед нами материализуется официант с подносом наполненных искрящимся игристым бокалов. Я немного торможу.

– Вик?

– Э-э-э… Нет, я пас.

Брови Мира взлетают вверх. Взгляд, который по моим глупым прикидкам должен быть, какого-то черта, приклеен к Лене, сосредоточен на мне, и в нем… Столько всего. Надежда, вопрос, давящая сила, ощущая которую, так просто решиться на любое безумие.

– А вот ты выпей, – улыбаюсь. – Тебе не помешает.

Не отрывая от меня взгляда, Мир берет бокал.

– Есть повод?

– Кроме свадьбы? – интересуюсь я в притворном изумлении.

– Вика…

– Так вы позволите пройти? – встревает в наш диалог Лена, о которой мы благополучно забыли.

– Ой, Лен, привет. Да, конечно. – Тарута отступает, утягивая меня с дорожки на газон. Некоторое время смотрю на него. Жду – обернется ей вслед или нет. Лена этого явно тоже ждет, вон как вышагивает… Я и в нормальном состоянии так не могу, а уж беременной и вовсе хожу как утка. По крайней мере, с Танюшкой было именно так.

Не оборачивается. Даже бровью не ведет.

А я все смотрю и смотрю, и в какой-то момент понимаю, что не только наши близкие забыли о Лене. Сам Мир давно