Не твоя семья (СИ) - Оливия Лейк

сразу увидела бентли, стоявший аккурат напротив входа. Меня встречал муж. В пальто, с горячим кофе в руках и кружевными снежинками в темных волосах. Я уверенно шагнула к нему. Что за игру он затеял? Зачем в нашу компанию обратился? Пытается через заказ контролировать меня?

— Твой кофе немного остыл, — как по сигналу выскочил водитель и вынес капхолдер с еще одним стаканчиком. — Ты задержалась.

— Ты ведь понимаешь, что нас ждет серьезный разговор? — вздернула бровь.

— Эх, Костя. Я ведь просил по красоте, — проговорил и кивнул, показывая, что готов к дебатам.

— Ой, Ангелина, привет еще раз, — рядом неожиданно возникла вездесущая Маша. Короткая куртка не скрывала куцей юбчонки, еще и расстегнута была. Похоже, эта девочка не в курсе цистита.

Она хищно осмотрела Тимура. У нее прямо в глазах калькулятор: часы, ботинки, итальянский костюм и пальто в тон. Все это тысячи долларов! Что уж говорить, что дорогая упаковка только подчеркивала мужественную красоту и магнетическую харизму моего мужа. Таких чиновников днем с огнем. Машка буквально слюной изошлась.

— Я Мария, коллега Ангелины, — игриво протянула руку и выставила ножку в мини. В такой юбке в гольф играют, а не на работу ходят, но у нас ведь творческий коллектив, никакого дресс-кода. Нельзя так говорить, но она просто обязана простудить свою междуножку. Пусть чихает!

— А я муж этой прекрасной женщины, — и властно обнял меня за талию. Казалось, что не заметил ни протянутой ладони, ни возмутительно призывной улыбки. — Поехали, поужинаем, — предложил и на ухо шепнул: — И обсудим работу.

— А Егор?

— Мама звонила. Она заберет его. Соскучилась.

— У меня машина… — сглотнула, опьяненная его близостью. У меня точно голодание. И не интервальное, а постоянное. Как же от него вкусно пахло. «Аmouage search» — Тимур единственный мужчина, кому этот аромат шел. Дерзкий, брутальный, мистический даже. Смолы, ладан, черный перец. Мужественность, боровшаяся с внутренней тьмой. Когда-то я лично выбрала этот аромат. Мой муж не изменил моему вкусу…

Мы не поехали далеко, а остановились у ресторана «Ruski» с панорамным видом на город и отличной картой вин.

— Что ты задумал, Тим? — начала сразу после заказа.

— Вкусное, — кивнул на бокал, — попробуй, — он продолжал сидеть с невозмутимым видом. Я не прикоснулась к бокалу. Ждала. Тимур нарочито громко вздохнул и развел руками: — Да просто хочу узнать тебя. Про твою работу. Разве это плохо?

— Нет, — смутилась от неожиданно усталого тона. — Просто не думала, что тебе интересно, — прикоснулась к ледяному хрусталю, — что-то, кроме моего тела.

— Ты всегда была мне интересна, Геля, — чуть подался ко мне. — Я помню тебя своей юной восторженной женой. Которая мечтала рисовать, о мире во всем мире и обо мне.

— Еще она хотела родить ребенка, — добавила хрипло. Ком к горлу подступил, не продохнуть. Вроде бы давно оплакала себя прежнюю: милую, наивную, добрую девочку. — Родить своему любимому мужу…

— Геля, девочка моя… — попытался накрыть мою ладонь своей. Как раньше: защитить, спрятать за широкой спиной от бед, неудач, разочарований. Как же вышло так, что стал для меня самой огромной болью?

— Ее больше нет, Тим… — одернула ладонь. — Извини, мне нужно… — поспешно поднялась. Необходимо взять себя в руки, задавить нахлынувшую слабость.

— Я хочу узнать тебя новую… — услышала, убегая.

Не знаю, почему, но за проект косметической реконструкции отеля я взялась с особым энтузиазмом. Хотя нет, знаю: я хотела впечатлить Тимура. Он восхищался моими картинами, хвалил красоту, считал, что у меня талант. Мои способности к рисованию очень удачно ложились на образ утонченной жены министра. Мне хотелось показать, что еще я умею считать и разбираюсь в инжиниринге.

Я закопалась в работу и была безмерно благодарна маме, которая взяла отпуск и решила навестить нас с Егором. Папа мог только после нового года.

Тимуру с мамой пришлось налаживать мосты. Я часто звонила домой, рассказывала, как живем, Егора показывала, чтобы не забыл родню. Она в курсе, что у нас с мужем здоровый нейтралитет, и я предупредила, чтобы она не перегибала: из лексикона сына окончательно ушло слово «пасивец». Оно не должно вернуться.

— Уложил? — я устроилась в мастерской и ваяла проект. Завтра Максиму показывать, а потом уже в «Истру» поедем представлять.

— Ага. Ели отбил у твоей мамы свое право.

Они разделили вечерний моцион: мама купала; Тимур укладывал. Мы с ним договорились, что в его обязанности входит отвозить в сад и ночной сон. Теперь мы оба ассоциировались у Егора с ответственными взрослыми, которые о нем заботятся. Маме уступила свою часть забот о сыне, пока она гостит. Мне досталось самое приятное: обнимашки, целовашки и вкусняшки.

— Поделишься? — Тимур сел рядом и кивнул в сторону планшета. Я интуитивно прижала инструмент к себе.

— Мне нужно показать директору, прежде чем заказчик увидит.

— А чье мнение важнее в конечном итоге? — задумчиво округлил глаза.

— А ты будешь беспристрастен?

— Конечно, нет, — шепнул, подсаживаясь еще ближе, обжигая щеку дыханием, жарким, горячим. Боже, точнее, тело, не предавай меня! С каждым днем меня все больше штырит в сексуальном плане. Тимур то без майки после купания с Егором выйдет (слава богу, мама приехала, и меня больше не соблазняли смуглым жилистым торсом), то с работы встречает весь такой деловой биг босс. Или как сейчас: близость, аромат лосьона, смешанного с запахом кожи, и… мужчина. Это феромоны, тестостерон и мой личный афродизиак. Наркотик для меня. Муж — мой наркотик. Но наркотики — это ведь вредно… Поэтому я показала картинку на графическом планшете.

— Думаю над цветовой гаммой…

— Может, бордовый? — предложил Тимур, просматривая мои чертежи. Он что, серьезно?! — Ты сама все это рассчитывала? — удивленно спросил.

— А кто ж еще. А цвет… Бордовый не пойдет, если мы хотим люксовый отель, а не люксовый бордель.

— А ты к чему склоняешься?

— К свежести. Хочу уйти от привычного дорого-богато в современную концепцию. Возможно, мята, ментол, морская волна, но с геометрическим рисунком, — я рассказывала и тут же пробовала набрасывать. Тимур молча смотрел, не мешал, но иногда вставлял свои ремарки. Такими, склонившимися голова к голове, нас застала мама.

— Кхе-кхе, — услышала деликатное покашливание. Тимур отреагировал спокойно, я чуть отодвинулась. Через пару