Мой самый-самый... (СИ) - Сакру Ана

Я молча затягиваюсь на это. Мне, блять, совершенно нечего сказать. В голове проносятся картинки, как это было у меня, когда жена узнала, и спина покрывается холодным потом, моментально знобящим на легком морозе. Ежусь, дернувшись.

Мне только Бога остается благодарить, что я не влип настолько тогда. Вот такую хренотень я бы точно не разгреб и до конца жизни. Ребенок от другой… Угрозы кастрации от Лизы вряд ли бы были просто угрозами. Даже захотелось родное добро в штанах поправить…Мда. Господи, спасибо!

- Я б и развелся даже, - продолжает откровенничать Теймураз, уже не в силах остановиться, - Нинку же знаешь? Она вроде и хорошая, хозяйственная, красивая. И люблю ее дуру, сколько лет, да…Да только достала уже меня. Пилит-пилит сколько лет! Баба – пила! Вечно недовольная, со всеми соседями переругается, если плохое настроение у нее – домой идти страшно. А к Надьке придешь… И накормит сначала молча, и потом как дела спросит, и послушает. И ластится как кошка. И посмеяться можно, и… - осекается, очевидно не желая делиться чем-то интимным, но я итак понимаю всё.

- Нравится она мне, - со вздохом заключает Теймураз, выкидывая сигарету, - Да и жалко ее. Непутевая какая-то. Вроде и не дура. А бывают вот бабы такие. Всё на неё. А семья… Нину я не брошу, да Надя и не просит. Да и это ж не только с женой, это с Вахтангом ругаться. А Гулька как воспримет? Не хочу. Пока так... Осуждаешь меня?

Медленно отрицательно качаю головой, глядя другу в глаза. Я не кривлю душой. Не мне кого-то осуждать. Сам недалеко ушел. Тэм молчит, выдерживая взгляд, а потом вдруг кидается меня обнимать. Так крепко, что чуть ребра не ломает.

- Спасибо, брат, спасибо, я самого себя уже давно съел. Разрываюсь пиздец. Хрен его знает, как оно правильно, как надо, а…

- Теймураз, не накурился еще? – требовательный окрик нины с крыльца как гвоздем по стеклу. Кривимся, отстраняясь друг от друга.

- Мне помощь нужна! – требует Нина.

- Иду, че орешь? - гаркает Тэм в ответ.

- Иди, я тут побуду пока. Только дай еще сигарету, - прошу я.

Эпилог 4. Саша

Эпилог 4. Саша

Нормально чиркнуть зажигалкой удается не сразу - пальцы подмерзли, да и потряхивает слегка от таких новостей. В голову обрывками лезет всякое. Выдыхаю горький дым перед собой кольцом, кошусь на взрывающуюся хохотом компанию на крыльце и иду по двору прогуляться. Хочется в тишине пару минут побыть.

Стоит завернуть за дом, как оказываюсь в практически полной темноте. Людские голоса доносятся сюда словно сквозь толщу воды. Слышно, что в доме уже поют под гитару. Репертуар у Вахтанга своеобразный, но душевный. Мужики дотягивают последние строчки «Мы пойдем с конем…», и тут же громко заводят «Чито гврито», которую сегодня исполнят раз пятьдесят, не меньше.

Окна с включенным светом на эту сторону дома не выходят, поэтому о половине звуков я скорее догадываюсь. Воздух хрустит легкой минусовой температурой, приятно царапая легкие, звезды над головой крупные, какие бывают только в горах, холодно мерцают, напоминая о вечности и ничтожности всех наших проблем. Отставив сигарету, дышу, смотря на черные исполинские силуэты гор прямо передо мной, и внутри постепенно становится так же тихо, как и снаружи.

И в этой звенящей тишине различаю сбивчивые, на грани шепота голоса где-то за сараем. Я бы не обратил внимание, мало ли кто там решил поболтать без свидетелей, как и мы с Тэмом, но уж больно тембр одного из голосов мне знаком…

Сощурившись, затягиваюсь еще раз, прежде чем выкинуть сигарету, и аккуратно, чтобы не шуметь, подкрадываюсь ближе. Пушистый снег предательски поскрипывает под ногами, но двое слишком увлечены беседой, чтобы услышать меня. Дойдя до угла, выглядываю за сарай и застываю на месте, скрытый черной тенью от крыши.

Лёвка. Девчонку какую-то к стенке жмет, зацеловывает, дышит прерывисто. Мне не видно девушку – он всю ее собой закрыл, но я точно знаю, кто она…И в голове на это один мат.

кто там был с тобой на фотке, черненькая такая, симпатичная. Да, это одноклассница. Гуль, я только тебя люблю. Я собираюсь в Краснодар авиационное поступать, чтобы только с тобой, ты же дождешься, Гулька?

- Подожди…- слабо пытается его оттолкнуть, тонкая девичья рука ведет по волосам, гладит, - Ну, Лёв…

- Ну что ты? – нетерпеливо. И снова целует.

- Лёв, а кто это на фотке рядом с тобой была? Черненькая такая…- капризно.

- Кто?...Гуль, да это одноклассница моя.

- Красивая… - с обидой.

А мне хочется глаза закатить. Ну от горшка два вершка эта Гуля, а приемчики уже ну чисто бабские. Сын, поддавайся! Но куда там!

- Гулико, ну ты что? Да плевать мне на всех, я только тебя люблю!

Девчонка довольно хихикает. Лёвка запальчиво продолжает.

- Я так заебался без тебя! – бормочет ей в губы, целуя.

Еще и матерится, возмущенно хмурюсь я.

- Я уже скоро поступлю, дождись только меня. Дождешься?

- Посмотрим…- тянет игриво.

- Гуля!

- Ну, конечно, дождусь, дурачок, - со счастливым вздохом и целует сама, - Я тебя очень-очень люблю… Лёв, нам пора, мать сейчас хватится, устроит тут…

- Еще чуть-чуть…Гуль…Гулечка…

Шуршат одеждой, обнимаясь, влажно целуются, а я понимаю, что кому-кому, а мне точно пора. Сын мне этих шпионских преследований не простит. Отталкиваюсь плечом от стены сарая и бреду к дому. В полном раздрае.

Вот так жизнь…Моргнул, а уже половина ее и пролетела. Уже и ребенок твой не ребенок совсем, и друзья семьи меняют, и старики уходят – как дядя Дато сдал… И ничего ты с этим не сделаешь. Остается только ценить, что есть прямо сейчас.

Захожу в теплый дом, пропитанный густыми ароматными запахами застолья, от горячего воздуха после улицы слегка ведет. Шумно здесь, весело, а я будто со стороны смотрю. Хочу запомнить эти лица, эти звуки, этот момент. Лиза, болтающая с Тамарой, которая заняла мой стул рядом с женой, вскидывает голову, ловит меня взглядом и открыто улыбается. Она такая родная сейчас, что в груди печет. Или это чача всё…Но глаза жжет от нахлынувшей сентиментальности. Левка меня окончательно из колеи выбил ранней упорной любовью своей.

Женщина моя. Скоро дети нас покинут. Останемся мы вдвоем с тобой, но нам будет хорошо, да?

Мимо проходит мать, гладит меня по плечу, тянется к щеке и быстро целует.

- Что стоишь в проходе, Саш? – улыбается ласково.

- Мешаю?

- Как ты можешь помешать? – качает головой, - Иди, за стол лучше садись. Вон Вахтанг к себе зовет, пока Лиза там с Томкой сплетничает.

- Ой, Сань, дорогой мой, а давай споем! – обнимает меня Вахтанг за плечи, стоит только опуститься на стул рядом с ним, - Коль, давай-ка нам «А река течет»!

- Будет сделано, Вахтанг Отарович, - кивает Колька, начиная перебирать струны.

Пока берет первые аккорды, дядя Дато наполняет рюмки. Чокаемся, опрокидываем. Жмурюсь, горько. Пора уже завязывать, а то Лиза ночью мне диету устроит, как не прошедшему трезвый фейс-контроль.

Сядем с отцом, сядем вдвоём На крылечке до утра, до утра. Поговорим о том, о сём

Тадудым тадудам татуда

А за рекой тают огни Тишина - не видать, не слыхать Тают огни как светлячки - благодать

Тянем от души всей толпой, так что стены кажется, вибрирует в такт. Голоса у многих красивые, проникновенные, и мне прямо в настроение. Внутри все дрожит. Обнимаем с Вахтангом друг друга за плечи, раскачиваясь. В гостиную заходит Левка. Подзываю его к себе, показываю, чтобы рядом сел. Опускается на стул рядом со мной по другую сторону. Обнимаю за плечи и его как Вахтанга. Холодный еще совсем с улицы. Не удерживаюсь и целую в блондинистую макушку, вдыхаю. Как хотите, а мне он еще ребенком пахнет. Мальчишка мой.

- Пап, ты чего? – шарахается и улыбается, хмыкнув, - Всё, ватерлиния?

- Не умничай, пой давай, - отрубаю.

Присоединяется. Лёвка любит петь – два раза приглашать не надо.