Роберта Ли - Её лучшая роль

Сирина широко открыла глаза:

— Что ты собираешься делать?

— Через минуту увидишь.

— У нас нет лишнего времени на твои фокусы, Пол, — вмешался Эдмунд.

— Это не фокус. — Пол нагнулся и воткнул вилку в розетку сбоку сцены. Затем повернулся к своей нареченной, которая стояла на сцене за ним, побледневшая настолько, что грим на ее щеках стал выделяться грубыми пятнами. — Не смотри так, дорогая. Я уверен, это поможет тебе. Если ты услышишь свое самое первое исполнение Мэри-Джейн…

— Нет! — завопила Сирина. — Я не хочу!

— Но это поможет тебе, — умолял Пол. — Ты знаешь слова наизусть. Если ты послушаешь свой собственный голос, когда я проиграю запись, ты восстановишь свой подход… — Продолжая говорить, он поднял крышку.

— Нет, — запротестовала Сирина, собираясь сойти со сцены в зал и вмешаться в действия Пола. Но он опередил ее. Магнитофон был включен, и прелестный, легкий голос разнесся по театру: «Я лгала тебе Фрэнк. Я лгала тебе с самого момента нашей встречи…»

Энн наклонилась вперед, сердце ее стучало так громко, что она почти не слышала слов.

На магнитофоне был ее голос! Это был тот монолог, который она читала в тот вечер, когда ждала Пола, и который, оказывается, не успела стереть с пленки! Как мог он подумать, что это Сирина? Но, задавая себе этот вопрос, она уже знала ответ, вспомнив, сколько раз в прошлом он путал их голоса. Слушая запись, она была заново растрогана пафосом слов, как, впрочем, были тронуты и все на сцене, потому что это была Мэри-Джейн, которую они никогда раньше не слышали. Это была такая интерпретация роли, которая, будучи сыграна на сцене, не могла не обеспечить пьесе успех.

Голос на пленке замолчал, и Лори двинулся к краю сцены и начал свою реплику: «Я никогда не думал, что ты так чувствуешь, Мэри-Джейн».

Сирина открыла рот, чтобы что-то сказать, но, прежде чем она успела произнести хоть слово, с магнитофона раздался голос Смизи: «В чем дело, мисс Лестер? Разговариваете сами с собой?» — «Я читала отрывок из пьесы». — Это был голос Энн, вполне узнаваемый, когда она больше не играла.

Пол рванулся через всю сцену, выключил магнитофон. Никто не двигался, и он пошел обратно вдоль рампы, на лбу у него выступил пот.

— Сирина, — мягко произнес он. — Я хочу поговорить с тобой.

Сирина медленно приблизилась к нему, потрясенная, но не сдавшаяся:

— Я сделала запись перед этой, Пол. Я думала, ты ее имел в виду.

Этого Энн не выдержала:

— Не лги, Сирина!

Хлопнув сиденьем, она быстро побежала по проходу к ступенькам на сцену.

— Ты делала запись, когда ждала Пола, но успела прочесть только две строчки на магнитофон, и я сразу его отключила.

Пол перевел взгляд с Энн на Сирину:

— Это правда?

— Конечно нет. Энн всегда ревновала ко мне, ты же сам знаешь.

Его глаза сузились.

— Тогда, если ты сделала полную запись, я хочу, чтобы ты проиграла. Вот здесь магнитофон со всей пленкой.

— Нет! — Сирина отшатнулась от него. — Нет, я не могу!

— Почему же? Если ты сделала запись, она должна быть там.

Она съежилась под его взглядом.

— Ты сам виноват, — воскликнула она. — Это ты заставил меня лгать. Когда ты сказал, что слышал мою запись на магнитофоне, как я могла догадаться, что это не мое чтение?

— Потому что я процитировал некоторые строки, которые ты не читала. Ты должна была понять, что это была запись голоса Энн.

— Я не знала, — стонала Сирина. — Ты должен мне верить, Пол… Я не знала!

Все остальные актеры медленно сошли со сцены, и в конце концов на ней остались лицом к лицу Пол, Энн и Сирина.

— Чего я никак не могу понять, — горько сказал он, — как ты могла лгать мне, зная, сколько от этого зависит. Ты же знала, что эта роль выше твоих возможностей… Почему у тебя не хватило мужества признаться?

Сирина подняла голову:

— А почему ты не прогнал меня?

— Потому что я верил в тебя. — Голос его был невыразимо усталым. — Потому что я верил в девушку, которую слышал на пленке. В этой записи было все, что я искал для Мэри-Джейн. — Он шагнул вперед, его темные глаза сверкнули. — Я думал, что это была ты… Все это время я думал, что это ты.

Сирина подняла к нему лицо. Никогда не выглядела она более прелестной и беззащитной.

— Я боялась, что, если расскажу, ты разлюбишь меня. — Она бросилась к нему в объятия. — Я люблю тебя всем сердцем… Если ты сейчас прогонишь меня, я не смогу жить. Пол, ты должен простить меня!

Не в силах слушать дальше, Энн повернулась на каблуках и оставила их одних.

Глава 11

Тихие звуки радио, доносившиеся из комнаты в переднюю, встретили Энн, когда она вошла в квартиру. Она нерешительно остановилась, потом расправила плечи и вошла в гостиную. На диванчике сидела ее мать и вышивала скатерть, волны белого полотна спускались по ее ногам на пол. Она подняла голову и улыбнулась дочери:

— Иди сюда, согрейся, дорогая. У тебя совершенно замерзший вид.

Дрожащая Энн протянула руки к пылающим поленьям и спросила:

— Папа не звонил тебе? Нет?

— Нет. А должен был позвонить?

— Я просто подумала, может, звонил.

Анжела откусила нитку и долго искала в рабочей корзинке, пока не нашла моточек красного шелка.

— Дорогая, ты что-то очень серьезная. Что-нибудь случилось?

Энн подвинула пуфик поближе к каминной решетке и села. Она уставилась на огонь и долго всматривалась в него, глядя на то, как прогорают трескучие поленья и рассыпаются, разбрасывая снопы искр. Маленький уголек вылетел на предкаминную обшивку, ярко вспыхнул и погас, пройдя всю гамму цветов — от оранжевого до розового и затем серого. Она вздохнула и придавила его носком туфли.

— Сегодня днем на репетиции Пол попытался доказать всем, что Сирина может играть. Он привез в театр свой магнитофон и проиграл труппе пленку с ее монологом…

Ничего не пропуская, Энн рассказала матери со всеми подробностями, что произошло.

— Теперь совершенно ясно, чего добивался Пол, — закончила она, — и почему он был так уверен, что Сирине подходит эта роль.

— Значит, все это время он слушал тебя!

Энн не ответила, и мать, разгладив на коленях полотно, внимательно стала рассматривать последние стежки.

— Теперь очевидно, что он должен передать роль тебе. Он не обязан хранить преданность Сирине. Я уверена, что если вы с ним поговорите, то сможете исправить ваши отношения.

— Я говорила с ним сегодня днем, — ответила Энн, — и ничего хорошего из этого не вышло. Он меня ненавидит.

— Я этому не верю.

Энн посмотрела на мать, лицо ее было залито слезами.