Люси Монро - Вкус любви

Она сглотнула и робко улыбнулась.

— Извини, что я так вломилась.

— Что тебе было нужно?

Теперь, когда она думала об этом, мысль рассказать Саймону, что она не собиралась пытаться манипулировать им при помощи секса, казалась действительно глупой.

— Ничего важного.

— Ты приходила в мою лабораторию.

Она кивнула:

— Я знаю. Извини, — снова повторила она.

— Я не против, чтобы ты приходила.

У нее немного потеплело на душе от этого прямого заявления.

— Но ты был в самом разгаре работы над чем-то, — сказала она, почти дословно повторяя его собственные слова.

Он поморщился:

— Мне следовало открыть дверь.

— Почему? — Она пожала плечами. — Ты же не открываешь дверь Джейкобу?

— Ты не Джейкоб.

— Да, я не Джейкоб. — Не мужчина в возрасте, уж это точно. Не домоправительница. Не совсем любовница… не совсем деловой партнер. Что же она для Саймона?

— Я действительно всегда рад тебя видеть. — Его улыбка была такой чувственной — хорошо, что она уже сидела, иначе у нее бы подкосились ноги.

— Ты выйдешь сегодня к ужину? — спросила она, надеясь, что он не сочтет ее слишком надоедливой за этот вопрос.

— Вообще-то я собирался пообедать вместе на палубе, а потом, может быть, провести тренировку по таэквондо.

Она расцвела.

— Мне бы очень этого хотелось.

Он провел большим пальцем по ее ключице над поротом блузки.

— Я хочу поцеловать тебя, но боюсь, если сделаю это, то утащу тебя обратно в постель.

Наслаждение от мысли, что он находит ее до такой степени желанной, охватило ее.

— Тебе правда нужно последить за этими наклонностями пещерного человека, которые у тебя развиваются.

Он рассмеялся, звук был низкий, глубокий и очень, очень сексуальный.

— Рядом с тобой я чувствую себя совсем примитивным, милая.

Ей нравилось, когда он ее так называл.

— Это взаимно.

— Итак, зачем ты приходила в лабораторию?

Она не смогла провести его. Почему она думала, что сможет? Он был гениальным изобретателем, натренированным детально видеть все факты.

— Я передумала. Это было абсолютно не важно.

— Так что все-таки? Ты передумала, или это было абсолютно не, важно?

— И то и другое.

Его палец переместился на чувствительное местечко за ее ухом, и ее сосредоточенность на предмете разговора значительно уменьшилась.

— Ты пробудила мое любопытство. Оно будет грызть меня, и весь остаток дня я не смогу ничего сделать.

Она не поверила этому ни на секунду. У этого человека способность фокусироваться лучше, чему телескопа «Хаббл».

— Пытаешься развить во мне комплекс вины? — поддразнила она, задыхаясь от его ласки.

— Получилось?

Она округлила глаза.

— Нет.

— Я правда хочу знать.

Она вздохнула, смиряясь с неизбежным. Эта его потрясающая способность концентрироваться была направлена на получение информации от нее, и он не собирался сдаваться. Этот мужчина может быть так упрям! А как он похитил ее вчера!

— Ты скажешь, что это глупо.

Кончики его пальцев пробежали по ее лицу. Это было так хорошо, что она едва удержалась, чтобы не прижать его руку к своей щеке и просто держать ее там.

Он погладил ее по подбородку и опустил руку.

— В тебе нет ничего глупого. Ничего.

— Есть, поверь мне. Ноя все равно скажу тебе. — Она в долгу перед ним после того, как оторвала его от работы. Она глубоко вздохнула, надеясь, что это прозвучит не так идиотски, как ей казалось. — Я просто волновалась, что теперь, когда мы спим вместе, ты можешь подумать, что я попытаюсь убедить тебя согласиться на слияние, используя более личные способы воздействия.

— Ты беспокоилась, что я решу, будто ты пытаешься манипулировать мною при помощи потрясающего секса? — В его голосе звучало очень умеренное любопытство.

Ей понравились слова про потрясающий секс.

— Да. — Она криво улыбнулась, чтобы дать ему понять, каким нелепым сама считает такое предположение.

— А ты пытаешься?

— Что?!

— Ты пытаешься использовать свое тело, чтобы склонить меня к нужному решению? — По его виду не было похоже, что он дразнит ее, но он не выглядел чрезмерно озабоченным такой перспективой.

«Вот тебе, Аманда Закери, и современная корпоративная Мата Хари».

— Как ты можешь спрашивать у меня такое? — Ей в голову не приходило, что он мог всерьез рассматривать такой сценарий. — Я бы никогда не поступила так низко! — Не говоря уже о нарочито очевидном.

В замешательстве от бурлящих в ней эмоций она не могла сидеть и вскочила со стула, сбросив его руку со своей шеи.

— Если ты так думаешь обо мне, наверное, мне лучше уехать прямо сейчас.

Глупая! Это вовсе не то, чего она хотела. «О Господи, пусть он поймет, как сильно ошибается, и попросит меня остаться».

Дэниел, предложивший ей такое, разозлил ее. Саймон, поверивший, что она на это способна, причинил боль. Но с другой стороны, Дэниел был всего лишь ее боссом. Саймон же был ее любовником. Он должен был все понять. Но внутренний голос настаивал: «Единственное, что он знает хорошо, — это твое тело. Ты любишь его, но его чувства гораздо более примитивны. Почему он должен автоматически верить в твою честность?»

— Аманда, ты сама заговорила об этом.

— Я не думала, что ты способен поверить во что-то подобное, — беспомощно сказала она, ее сердце изнывало от боли.

— Тогда зачем ты приходила в мою лабораторию?

Сама резонность вопроса распалила ее гнев еще больше. Она чувствовала себя уязвимой, и ей это не нравилось.

— Потому что я хотела сказать тебе, что не делаю ничего такого!

— Если этого не могло быть, зачем вообще говорить об этом?

— Не в моих привычках спать с деловыми партнерами, и я хотела убедиться, что ты понимаешь, что это совершенно разные вещи.

— Я рад.

Она зло уставилась на него. Ну молодец!

— Давай будем реалистами. Все равно непохоже, чтобы это могло сработать.

Он притянул ее к себе, по-видимому, забыв о ее окаменевшем теле:

— Ты уверена в этом, малышка?

— Конечно, я уверена. Ты слишком серьезный человек, чтобы принимать деловые решения, основываясь на отношениях в постели.

— Спасибо. — Он нагнулся и поцеловал ее в шею.

Она содрогнулась.

— Но меня всерьез злит, что ты считаешь меня какой-то шлюхой, которая пытается торговать своим телом.

Он крепче обнял ее.

— Я так не думаю.

— Но ты сказал…

Он прижал палец к ее губам.

— Это был риторический вопрос. Я не намекал, что допускаю положительный ответ.

— Тогда зачем спрашивать?

— А зачем приходить в мою лабораторию, чтобы рассказать о том, что невозможно?

— Затем! — Она глубоко вдохнула, тщетно стараясь успокоиться. — Потому что я не хотела, чтобы между нами оставалась какая-то недосказанность.