Даниэла Стил - Беттина

— Кто он? — спросила Мэри. — Я его знаю?

— Может быть. — Беттина знала, что Мэри любила читать. — Это Джастин Дэниелз.

— Как же… конечно, Беттина Дэниелз, а я-то и не подумала. Господи, Беттина, почему ты нам раньше ничего не рассказывала? — И с этими словами Мэри ласково погладила Беттину по ноге. — Или Сет все знает?

Беттина твердо покачала головой.

— Он знает только о моем втором браке и понятия не имеет обо всем остальном.

— Но почему ты нам не сказала? Беттина пожала плечами.

— Джон не слишком одобряет мое богатое прошлое. Я не хотела делать ему больно

— Делать больно? — не поняла Мэри. — Но почему? Потому что ты дочь Джастина Дэниелза? Ему бы гордиться. А два замужества, ну так что, значит, так было суждено Настоящие друзья из-за этого не станут меньше любить тебя. Тот, кто любит, — всегда поймет. Во всяком случае, попытается. А остальные… какое им дело? Твоему отцу наверняка это было хорошо известно. Уверена, что люди не одобряли его привычки.

— Это совсем другое. Все-таки он талант. От таких, как он, всегда ждут чего-то не обычного.

— Тогда и ты берись за книгу, твое прошлое такое экзотичное.

Беттина засмеялась и, прежде чем заговорить, грустно наклонила голову.

— Я хотела написать пьесу.

— Да? — изумилась Мэри и уселась поудобнее, подвернув под себя ноги. — Боже Милосердный, Бетти, а я-то думала, что ты — такая же, как все, а оказалось — нет. Когда ты собираешься начать пьесу?

— Возможно, никогда. Джона это выводит из себя. Не знаю, ах, не знаю, Мэри… Театральный мир не слишком респектабельный, — сказала Беттина, причем последние слова дались ей с трудом. — Может быть, мне повезло, что я вырвалась оттуда.

— Может быть. Но ты вырвалась, не потеряв таланта. Разве нельзя взяться за свое дело и оставаться респектабельной?

— Когда-нибудь я хотела бы попробовать, — мечтательно призналась Беттина и опять наклонила голову. — Но, видимо, не получится. Джон мне этого не простит. Ему покажется, что я вношу что-то враждебное в нашу жизнь.

— А тебе не приходило в голову, что это — его, и только его, мнение? Что он, возможно, ошибается? Люди иногда ревнуют, сами того не сознавая. Мы влачим обычное земное существование, и вот рядом пролетает райская птица, Я мы — боимся. Потому что мы не такие, как она, наши перья не отливают красным и зеленым, у нас — скучная серая расцветка. Глядя на райскую птицу, мы замечаем, насколько сами безобразны рядом с ней, нам кажется, будто мы неудачники. Некоторым нравится смотреть на райскую птицу, они тешат себя мыслью, что однажды станут такими же. Другие же хотят подстрелить ее, или, в лучшем случае, прогнать с глаз подальше.

— Ты хочешь сказать, что Джон — из таких? — огорчилась Беттина. Мэри поспешила успокоить ее:

— Нет, но, судя по всему, ему хотелось бы, чтобы ты сменила яркий наряд на серенькое оперение, чтобы ты стала как все. А ты не такая, Беттина. Ты прекрасна, экзотична и непохожа на нас. Ты — редкостная птица. Сбрось серые перышки, Бетти… Пусть все увидят богатство твоей расцветки. Ты — дочь Джастина Дэниелза, и это само по себе — редкий дар. Подумай, как бы отнесся отец к тому, что ты прячешься здесь? И делаешь вид, будто ты — не его дитя.

Беттина болезненно поморщилась, услыхав это из уст Мэри, и на глазах у нее выступили слезы. Слова подруги возымели действие, сравнимое с ударом электрическим током. Мэри наклонилась к Беттине, поцеловала ее в щеку и с нежностью произнесла:

— А теперь давай поговорим о твоем самочувствии. У тебя боли в пояснице?

Беттина была ошеломлена тем, что сказала Мэри. Значит, ее принимают такой, как есть, несмотря на ее прошлое. Это тронуло Беттину. Как внимательна к ней Мэри.

— Откуда ты знаешь все про мои боли?

— Потому что я занималась этим, разве ты забыла? Не всем же быть райскими птицами, кто-то должен быть полицейским, кто-то — пожарным, а кто-то медсестрой, — улыбнулась Мэри, а Беттина опять поморщилась, но на этот раз от физической боли.

— Я рада, — с трудом произнесла она.

— Хочешь заняться дыхательными упражнениями? Если, конечно, тебе не трудно.

— Трудно.

Беттина удивлялась, насколько быстро усиливается боль. Еще час назад это было всего лишь неясным ощущением, десять минут назад — периодическими приступами, а сейчас боль пронзала ее так, что нельзя было даже вздохнуть как следует.

Мэри сразу оценила ситуацию и не выпускала руку Беттины из своих ладоней. Следующий приступ боли пронзил, словно лезвие, уже не спину, а живот. Беттина с силой вцепилась Мэри в ладонь. Через минуту боль стихла. Мэри все это время следила за секундной стрелкой часов.

— Больно было? Беттина лежала на диване вся в поту.

Она не могла громко говорить, лишь кивнула и прошептала:

— Да.

И, широко раскрыв искаженные ужасом глаза, хрипло позвала:

— Джон.

— Не волнуйся, Беттина, я ему позвоню. Ты только лежи спокойно. Когда боль усилится, старайся правильно дышать.

— Ты куда? — в страхе вымолвила Беттина.

— На кухню, к телефону. Позвоню Джону, пусть он свяжется с врачом. Потом позвоню Нэнси, что живет напротив, попрошу ее посидеть с детьми. — Мэри ободряюще улыбнулась Беттине. — Как только Нэнси придет сюда, мы поедем в больницу.

Беттина хотела кивнуть, но боль вновь пронзила ее и она крепче вцепилась в руку Мэри. Последний приступ оказался самым продолжительным, невыносимым.

— О, Мэри… Мэри… Очень больно…

— Ш-ш-ш-ш… возьми себя в руки, Бетти. Успокойся.

Без лишних слов она сходила на кухню и вернулась с влажным полотенцем, которое положила на лоб Беттине.

— Держись, а я пойду позвоню. Она возвратилась через две минуты, уже в футболке, джинсах и с сумкой через плечо. Она велела Нэнси по пути захватить сумку, что стояла в гостиной у Беттины. Уже через пять минут они подошли к машине. Мэри помогла Беттине сесть в автомобиль.

— А если мы не успеем? — испуганно спросила Беттина.

Мэри предпочла бы, чтобы так и случилось. Уж лучше она сама примет роды в машине, нежели отдавать ее в руки этого изверга доктора Мак-Карни. Поэтому, включая зажигание, она сказала:

— Не бойся, если не успеем, я о тебе позабочусь. Подумай, сколько денег ты сэкономишь!

Некоторое время они ехали молча. Беттина трудно и часто дышала, хватая ртом воздух. Боли становились все нестерпимее, и Мэри заметила это по глазам подруги. Наверно, роды будут непродолжительными, решила она. Может, ей повезет. Ведь это у нее не первые. Мэри поймала себя на том, что все еще думает о недавнем разговоре с Беттиной. Удивительно, вроде бы прекрасно знаешь человека, а, оказывается, не знаешь о нем ничего.

— Ну, как ты?