Развод. Ведьмы не стареют - Элен Блио

и рыб.

Во время очередного заплыва вижу рядом знакомую фигуру.

- Ты знаешь, как опасно подплывать к триггеру?

 

44.

Триггер — это рыба. Её еще называют Титаном. Крайне агрессивна в то время, когда ‘охраняет свою кладку. Лучше держаться подальше.

Вообще всегда лучше держаться подальше от любых триггеров.

Лично мне раньше казалось, что у меня таковых нет.

Я жила свою счастливую жизнь, жила бы, наверное, и дальше, если бы не визит Викуси в мою клинику. Кто знает?

Жила бы, до момента пока супруг не поставил меня перед фактом развода.

Смотрю в иллюминатор.

Как же это красиво! Лазурный океан, острова, как жемчужины, окружённые бирюзой.

Вздыхаю, и тут же слышу томный шепот Демида, склонившего голову ко мне.

- Прилетим сюда еще раз, когда всё устаканится?

Поднимаю голову, смотрю в его глаза усмехаясь.

Наивный. Он верит в то, что когда-нибудь наступит время, когда всё устаканится?

Я молчу, но он как будто считывает мои мысли.

- Да, Янина, да. Просто поверь. Очень скоро всё будет хорошо.

Я бы поверила. Если бы всё было так просто.

А может... может реально всё просто?

Просто.

К чему сложности?

Взять, и прилететь сюда с ним. После развода. А может и до.

Мне ведь не нужно больше поддерживать реноме счастливого семейства Яхонтовых?

- Еще шампанского? — он берёт бутылку из ведёрка со льдом, принесённого стюардессой.

- Да.

- А дочери твоей, я так понимаю, уже можно? Она же совершеннолетняя?

Ядвига сидит на противоположной стороне, в наушниках, смотрит какой-то фильм, ну или делает вид.

Нас демонстративно игнорирует.

- Предложи, девочке будет приятно, - говорю, глядя Демиду в глаза.

- У меня дочь Лиза, такого же возраста. Напоминаю. — усмехается он мрачновато.

- Я помню. Если что, у меня муж завёл роман с женой сына, которая младше его на двадцать шесть лет, так что меня теперь трудно удивить.

- Я всё так постараюсь. — широко раздвигает губы, ослепляя меня своей голливудской улыбкой. — удивить.

Подмигивает. Наливает шампанское в бокал, перекладывает на маленькую тарелочку клубнику, нарезанное манго, ананас и шоколад, встаёт.

Вижу, как дочь немного краснеет, вынимает наушники, они о чём-то говорят, чокаются. Прелесть какая. Если сейчас он начнёт её клубникой кормить я его убью.

Разумеется, он этого не делает. Ростовский — не самоубийца.

Вообще, если уж быть предельно честной с самой собой — ну, почти, предельно —Демид почти идеальный мужик.

Да, именно так, почти и почти.

Почти предельно честной, потому что у меня сейчас ощущение, что больше всего мы врём сами себе. Не нам кто-то врёт. Мы сами себя постоянно обманываем. И в мелочах и по-крупному.

Обманываем, общаясь с неприятными нам людьми, делая им комплименты, улыбаясь. Обманываем, говоря про погоду, жалуясь на жару, когда все вокруг жалуются, а нам стыдно пойти против всех. Обманываем, когда сплетничаем о ком-то, не любим сплетни, но поговорить-то о чём-то надо.

Обманываем своё тело, то диетой, то обжорством занимаясь.

Обманываем возраст, пытаясь молодиться, хотя в моём случае — кто бы говорил, я на этом карьеру построила и деньги делаю. На иллюзии молодости и красоты.

Но больше всего мы обманываем чувства.

Придумываем любовь. Уговариваем себя, что она есть.

Верим в неё.

Ведь если мне сейчас сесть перед зеркалом, полностью нагой, ничем не прикрытой, и сказать себе такую же, голую, обнажённую правду, я о себе много нового узнаю.

О себе и о своей жизни.

О своих чувствах.

Любила ли я мужа?

Почему я решила пойти войной на вражеский лагерь?

Почему не выступила с мирным соглашением?

Уверена, если бы я Ивана любила — именно любила — всё было бы иначе.

Я просто не смогла бы сделать то, что сделала.

Я просто умерла бы прямо там, в кабинете косметолога, не выпуская из руки манипулу с насадкой для глубокого бикини.

Я бы страдала.

Я бы всё отдала, только бы он был рядом. Если бы любила.

Или отпустила бы с миром, лишь бы любимый был счастлив.

Всё по-другому было бы. Однозначно.

Я не любила Ивана. И уже довольно давно. Как и он меня.

Жили, потому что так было удобно и ему и мне. Дом, дети, быт. Это объединяет.

Вообще ни что так не цементирует брак, как ипотека и совместно нажитое!

Как подумаешь, что всё это дели-и-ить...

Как сказала моя подруга Раиса, которой тоже изменил муж — большинство женщин «за», то есть, женщин, которые уже с мозгами, узнав про измену мужа сказали бы —да и что тут такого? Что за трагедия?

У мужика седина в бороду, бес в ребро, перебесится и будет как шелковый.

Изменил? Мирамистинчиком прополощи, и ложись на любимый диван с любимой газеткой, тем более что скоро хоккей, а я тебе еще и пивка налью, чтобы сидел тихо и не отсвечивал.

От таких жён и не уходят. Наверное.

Да, у нас с Иваном другая история. И в нашем случае меня возмутило больше не то, что он в принципе изменил, а с кем изменил! Как он мог делать это с женой сына?

Вот это для меня мерзость.

Даже не две постоянных любовницы.

Даже не то, что гулял он на протяжении многих лет.

Я же не знала? Жила в счастливом неведении.

Кручу в голове мысли, даже не понимая, как засыпаю.

Прихожу в себя, понимая, что лежу на кровати.

Демид говорил, что тут есть кровать. Получается, я уснула, и он меня сюда принёс?

А сам он где?

Не успеваю подумать, как он входа отделяется тёмная тень.

Демид садится рядом, кладет руку мне на голову, слегка поглаживая.

- Еще долго?

- Пару часов. Отдыхай.

-А ты?

- Я там поработал, дочь твоя тоже спит, разложил ей кресло. Она поела. Ты голодная?

Заглядываю внутрь себя. Не понимаю, хочу я есть или нет.

Ростовский мягко опускается рядом, вытягивается.

- Боже, как хорошо! Сидел неудобно, скрючился весь. Хотя кресла тут комфортные.

Мне хочется его коснуться.

Позволяю себе. Щетина. Кожа сухая. Ему бы походить ко мне на процедуры.

- Не надейся, не затащишь меня на свои уколы.

- А надо бы. Будешь молодой и красивый.

- А сейчас я какой?

Заминка, пауза, его ладонь ложится на мою, накрывая.

- Уставший.

- Есть немного. Не бойся, тут я не буду приставать.

- А где будешь?

- Дома.

Вот так просто? Дома?

Он что, собирается везти меня…

- В вашей квартире