Милая душа - Тилли Коул

хочу большего, когда он провел свободной рукой по лицу. “Моя мама была итальянкой из Флоренции. Она переехала сюда, чтобы быть с моим папой”. Он поднял глаза, затем снова опустил и добавил: “На самом деле она говорила с нами только по-итальянски. Остин часто привозит нас сюда. Вот откуда мы знаем менеджера ”.

Я не осознавала, как сильно сжимаю руку Леви, пока у меня не заболели пальцы. Подтянувшись ближе к столу, я поднесла наши соединенные руки к своему лицу и провела его рукой по своей щеке, только для того, чтобы коснуться моих губ, чтобы я могла запечатлеть поцелуй на его теплой коже. Леви наблюдал за каждым моим движением. Он сглотнул, пока я молчала. Но я сказала этим поцелуем все, что должна была сказать — я поняла.

“Итак, - прохрипел Леви, в его голосе слышались сильные эмоции, - что вы все думаете об игре?”

Я покачала головой, глядя на полную луну, отражающуюся в воде. “Это было нереально”, - ответила я, вода покрылась рябью от легкого ветра. Я снова посмотрела на Леви и продолжила. “Там было так много людей, люди скандировали твое имя и смотрели на тебя, как на Бога”.

Выражение лица Леви было настороженным, пока я говорила. Он тоже смотрел на воду, но провел большим пальцем по тыльной стороне моей ладони и спросил: “Это… могло бы это быть чем-то таким, к чему ты мог бы привыкнуть?”

Его большой палец замер на моей руке, ожидая ответа. Я пожала плечами. “ Я, ” я остановилась и покачала головой. “Я не уверен, что смог бы находиться рядом с ним все время”. Я поднес руку к правому уху. “Звуки были оглушительными”. Я рассмеялся над иронией, прозвучавшей в этом заявлении, но сказал: “Там было так много людей. Я никогда раньше не видел столько людей в одном месте”. Я вздохнул. “Это было ошеломляюще”.

Леви почти ничего не сказал в ответ, но он казался обиженным, и мое сердце разбилось. Я никогда не хотела, чтобы ему причинили боль, но для меня эта ситуация казалась невыносимой.

В этот момент подошел официант, и Леви заказал нам еду. Мы ели в основном молча, пока час спустя Леви не оплатил счет и не поднялся на ноги. Вздохнув, он протянул руку. Я уставилась на его протянутую руку, беспокоясь, что он все еще разочарован во мне. Леви подтолкнул ее дальше в моем направлении, и я не смогла удержаться, чтобы не скользнуть своей ладонью по его. Он крепко сжал ее, когда я поднялась на ноги. Его свободная рука тут же запустилась в мои волосы, и он притянул меня ближе. Я посмотрела в его яркие глаза, серые, казавшиеся серебряными в лунном свете, затем он прижался своими губами к моим, завладевая моим ртом.

Я застонала, когда его язык прижался к моему. Отпустив мою руку, он запустил обе руки в мои волосы, его твердая грудь коснулась моей груди. Дрожь пробежала по моей спине, когда Леви низко застонал. Он придвинулся так близко, как только мог, так близко, что я почувствовала, как его твердость прижимается ко мне. Тепло закружилось у меня в животе и спустилось ниже, к сердцевине.

Когда Леви снова застонал, я отстранилась, хватая ртом воздух. Мои ладони легли на грудь Леви. Я чувствовала, как колотится его сердце, и когда я посмотрела в его глаза, они были свинцовыми от похоти и горели огнем.

Леви закрыл глаза и прижался своим лбом к моему. Он вдыхал и выдыхал глубокими и ровными вдохами, пока не сказал: “Нам нужно уходить”.

У меня внутри все перевернулось, когда я задалась вопросом, что он имел в виду, когда объяснял: “У меня есть еще одна вещь, которую я хочу, чтобы ты увидела”.

Мне тоже нужна была минута, и я позволила своим рукам скользнуть к его запястьям и сказала: “Хорошо”.

Хотя мы и не двигались. Мы стояли под полной луной, рядом с водой, совершенно молча, но крепко держась. Как яркая луна над головой, я знала, что мы только что перешли в новую фазу. Я никогда раньше не была там с парнем. До Леви ко мне никто не прикасался. И если я была права, то у этого застенчивого мальчика с золотым сердцем тоже ни с кем не было.

Моя кровь побежала по телу, когда я поняла, что хочу его. Я хотела отдать ему себя. Я хотела отдаться ему всеми возможными способами. Мои щеки пылали, пока я искала слова, которые могли бы воплотить мое желание в жизнь, но их не было. Я никогда не знала, как сказать, что хочу его, полностью. У меня просто не было слов.

“Элси”, - грубый и напряженный голос Леви позвал меня по имени, и я посмотрела на него сквозь ресницы. Его руки на моих щеках напряглись, когда я посмотрела на него, зная, что в моих глазах был голод, но он сказал: “Нам действительно нужно идти. Я хочу... — Он не успел закончить предложение и отступил назад, взяв нас за руки и ведя от причала через ресторан на улицу.

Мне отчаянно хотелось узнать, что он собирался сказать.

Отпустив мою руку, чтобы обнять меня за плечи, он притянул меня ближе и повел к группе баров впереди. Чем дальше мы забирались, тем больше вокруг толпилось людей; субботний вечер становился тем оживленнее, чем темнее становилось.

Мы свернули в небольшой переулок и подошли к маленькой кофейне. Это была не одна из крупных сетей, которыми были усеяны улицы Сиэтла, а небольшой независимый дом, обставленный плюшевыми диванами и насыщенных цветов.

Леви провел нас по залу, большинство диванов было занято, за исключением двухместного красного дивана у камина. Мы заняли диван и сели, официант немедленно подошел, чтобы принять наш заказ. Когда официант ушел, я обвела взглядом зал. Там были люди всех возрастов, одетые по-разному. Люди сидели поодиночке, парами или группами, все их стулья были обращены к сцене. На сцене стоял единственный микрофон, задник закрывали красные бархатные занавески.

Сбитая с толку, я повернулась к Леви и увидела, что он наблюдает за мной. Его пиджак лежал на спинке дивана, галстук был засунут в карман. Две верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, когда он откинулся на спинку стула, не сводя с меня глаз.

Я обвел рукой комнату и вопросительно пожал плечами. Леви пересел на переднюю часть дивана и сказал: “Я узнал об этой женщине и хотел, чтобы вы ее услышали”.