Татьяна Корсакова - Старинный орнамент везения

– Кажется, еще жив, – сказал Тим скорее себе, чем девчонке.

– Тогда пошли, обопрись на меня. – Она помогла ему подняться, подставила костлявое плечико в качестве опоры, затащила на кухню.

А потом начались чудеса. Зря он боялся, что она грохнется в обморок от вида крови, похоже, его соседка – извращенка. Она сорвала с него сначала пиджак, потом рубашку и принялась внимательно изучать его боевую рану. Спасибо, хоть пальцем там не стала ковыряться в порыве энтузиазма.

– Нравится смотреть на голых мужиков?! – не удержался он от остроты.

– Что?!

– Ты так пристально рассматриваешь мой торс, что я подумал…

– Я осматриваю твою рану, – фыркнула она. Ну точно извращенка, нравятся ей такие ужасы…

– Ну, и как она? – Вообще-то, он и сам понял, что ранение несерьезное, что и на сей раз обошлось, но было интересно, что скажет Олимпиада Витальевна.

– Могло быть и хуже.

Да, что верно, то верно, могло быть намного хуже. Скажем, проникающее ранение в сердце. Если бы не амулет. Тим задумчиво посмотрел на глубокую царапину, разделившую спираль надвое. По всему получалось, что амулет если и не отвратил удар, то, во всяком случае, изменил его траекторию. Тысячекратное тебе спасибо, мулатка с губами цвета переспелой вишни!

А девчонка тем временем разошлась не на шутку. Кажется, она на самом деле вознамерилась оказать ему первую медицинскую помощь. Ну-ну, это даже интересно.

Вообще-то, сейчас, когда Тим понял, что неминуемая смерть ему не грозит, он мог бы обработать рану и сам. Просто не хотелось лишать девчонку удовольствия. Он даже постонал для пущего эффекта, хотя, сказать по правде, боль была не такой уж и сильной. Знакомый дакарский врач однажды разъяснил Тиму, что у того высокий болевой порог, и из-за этой своей особенности боль он воспринимает не так, как остальные люди, и держится молодцом там, где другой бы уже давно потерял сознание. Вообще-то болевой порог тут ни при чем, болеустойчивым и живучим его делал амулет – спираль удачи. Но девчонка же этого не знала. Девчонка думала, что он простой смертный, и вознамерилась зашить ему рану, даже хирургическую иглу откуда-то приволокла. Извращенка, как пить дать извращенка. Маленькая садистка. Но до чего ж хорошенькая в этом своем желании причинить боль ближнему! Глаза горят, щеки разрумянились, и пахнет от нее чем-то вкусным, и полы халатика распахиваются так… призывно. И вырез… Тим скосил глаз в вырез и застонал. А дуреха эта снова подумала, что ему больно. А ему не больно, ему – как бы это сказать? – в общем, похоть одолела его бедное тело. Вроде и не увидел ничего особенного, а от возбуждения аж дыхание перехватило. Может, это такая парадоксальная реакция на чудесное спасение, гормональный взрыв на почве пережитого стресса?

Девчонка налепила на рану пластырь и, полюбовавшись плодами трудов своих, сказала с гордостью:

– Вот и все, будешь, как новенький…

В этот самый момент Тим понял, что стресс тут совершенно ни при чем, и парадоксальная реакция у него не на чудесное спасение, а на вот эту самую девчонку, мокрую, растрепанную, в неприлично коротком халатике.

Она проследила за его взглядом, сердито нахмурилась. Даже покраснеть не соизволила, наверное, думает, что если он раненый, то уже ни на что негодный. А он, даже в таком состоянии, парень хоть куда! До сих пор еще ни одна женщина не жаловалась. И Олимпиада Витальевна не будет жаловаться, вот только бы поймать ее…

А она, похоже, заподозрила неладное, отступила на шаг, решительным жестом запахнула поплотнее халатик. Придется пойти на хитрость, стар он стал, чтобы гоняться за объектом вожделения по всей квартире.

Тим закрыл глаза и стал медленно заваливаться на бок. Тут ни одна не устоит, бросится спасать несчастного. Вот и Липа не устояла, и в то же мгновение оказалась в его объятьях…

Вообще-то, первый раз стоило бы не торопиться, не пропускать такой важный для всякой женщины момент, как прелюдия, но уж больно барышня ему попалась строптивая и изворотливая. Настолько изворотливая, что шелковый халатик сполз с нее почти в первую же секунду. Конечно, не без Тимовой помощи, что уж там? А как только халатик сполз, Тиму как-то сразу стало не до прелюдий. И Олимпиада Витальевна это мгновенно поняла и перестала барахтаться, наверное, смирившись с неизбежным.

Заняться любовью на кухне было бы неплохо, даже как-то пикантно, но на шум явилась кошка, а при свидетелях Тиму стало неловко. Пришлось отнести девчонку в спальню и ногой захлопнуть дверь перед любопытным кошачьим носом. А дальше… а дальше Олимпиада Витальевна его удивила, спросив едва ли не в самый кульминационный момент:

– Это все из-за квартиры, да?

– Что? – он не сразу понял, о чем она, сосредоточенно потряс головой.

– Если ты делаешь это, чтобы заполучить квартиру, то не стоит, – сказала она очень серьезно.

Тим застонал, придавив ее всеми своими восьмьюдесятью килограммами.

– Я делаю это, чтобы получить тебя. Ясно?!

Она очень долго рассматривала его черными цыганскими глазами – Тим даже дышать перестал, чтобы ее не спугнуть, – а потом кивнула каким-то своим мыслям, сказала:

– Я тебе верю, Чернов.

Еще ни одна женщина не говорила ему в постели ничего подобного. Она ему верит! И что теперь прикажете делать с этим откровением?! Ладно, он подумает над этим позже, на трезвую голову, а сейчас… сейчас главное, что она согласна…

…А здорово у них получилось! Тим даже не ожидал, что будет так… феерично. Ух, какая девчонка! Кто бы мог подумать?! Практически идеал. Она была бы стопроцентным идеалом, если бы не стала задавать вопросов, а просто позволила Тиму немного поспать. Но она все испортила…

– Кто тебя так? – смуглые пальцы пробежались по повязке.

– Не знаю. – Он и в самом деле не знал. Были кое-какие мысли, но ведь это только догадки.

– Хорошо, – она покладисто кивнула, и Тим уже было вздохнул с облегчением.

Не тут-то было, Олимпиада Витальевна Мартьянова оказалась на удивление настырной девушкой.

– Тебя хотели убить, – сказала она убежденно.

– А, ерунда! Никто не собирался меня убивать, это просто какой-то отморозок.

– Он целился тебе прямо в сердце. Я знаю.

– Откуда?

– Я врач.

Вот оно что. Теперь понятно, почему она не испугалась вида крови и так ловко его заштопала. Мог бы и раньше догадаться.

– Значит, мне повезло. – Тим взъерошил ее волосы. Липа раздраженно дернула головой.

– Тебе повезло, что нож попал в медальон. Ты счастливчик.

Он улыбнулся.

– Да, именно так меня и зовут друзья – Счастливчик Тим.

– Откуда ты? Ты такой загорелый, и эти шрамы…

Тим хотел соврать, но потом решил сказать правду: