Старший брат моего жениха (СИ) - Манило Лина

Пока еду за город, вглядываясь в изменившийся за прошедшее время ландшафты, старательно отгоняю от себя тревожные мысли. Запрещаю себе думать, что будет, если и тут промашка. Что если сбежав, Егор все-таки попался Виталику? Я навел о нем справки — такой человек, может, и не убьет, но мозги вправлять будет больно.

Лишь бы там был. Никто об этой даче не знает. Дай бог и не узнает, зато у Егора почки останутся здоровыми. Жалко ж дурака.

Кое-как уговариваю себя не нарушать правила, но очередной любитель осторожной езды плетется впереди на преступно низкой скорости и этим бесит невыносимо. Во мне горит нетерпение, я сигналю беспрерывно и меня все-таки пропускают.

То и дело бросаю взгляд на приборную панель, отсчитываю в уме минуты. У Киры еще смена длится в кафе, она еще не закончила. Успею, обязательно успею. Дача совсем близко. А осмотр территории вовсе займет пять минут, ибо негде там время тратить.

Дачный кооператив “Калинка” встречает меня ароматами цветущего лета, жужжанием мошкары и звуками чьих-то негромких споров. Какие-то женщины решают, по чьей вине на общем поле не взошла капуста, а я оставляю машину у нужного забора и пру вперед.

Здесь многое изменилось: низкий забор выкрашен в кипенно-белый, трава скошена и даже крышу домика накрыли веселенькой изумрудной черепицей. Прежде чем толкнуть калитку, осматриваюсь по сторонам. Я слишком приметный, и если кого-то вдруг встревожит мой визит в чужие владения, вряд ли удержатся, чтобы участковому не звякнуть.

Но, вроде бы, все тихо, и я шустро так иду к дому. Чувствую себя каким-то ебанутым сталкером: пригибаюсь, вынюхиваю что-то, выслеживаю, прислушиваюсь к малейшим шорохам. Видел бы меня сейчас кто-то из деловых партнеров, уржались бы.

У меня широкий шаг — бесспорное преимущество роста, — потому у входа оказываюсь за считанные секунды. И без лишних раздумий толкаю дверь.

Заперто. Заперто, мать его! Да чтоб оно все в задницу пошло.

Запускаю руку в волосы, ерошу их, чуть оттягиваю у корней, и что-то не дает покоя. Что-то держит тут, мешает плюнуть и уехать. Чувствую печенкой, что Егор здесь — как зверь носом ощущаю аромат, даже ноздри трепещут. Это иллюзия, но она мешает мне повернуть назад.

Я помню, где здесь лежит ключ от двери. Просовываю руку за большой цветочный горшок с глубокой выбоиной на боку, но ни хрена — только паутина да муравьи. Это еще сильнее убеждает меня, что Егор был здесь. И, надеюсь, есть до сих пор.

Ну, Темыч, прости меня, вандала, но иначе не могу: прицеливаюсь рядом с замком и бью ногой по двери. Она хлипкая, а я так делал еще в пятнадцать, потому поддается с первого раза. В нос бьет аромат слежавшейся пыли, сырости и… секса. Секса, мать его!

Не успеваю сделать и шага, как из единственной спальни раздается женский визг, грохот и ругательства. Я узнаю голоса, и злость клубится во мне, бьет в голову.

Мысль о братоубийстве уже не кажется такой ужасной, наоборот. И когда Егор, взъерошенный, в расстегнутых джинсах, с голым торсом и босиком материализуется на пороге единственной комнаты в доме, я толкаю его в грудь, заставляя отступить на шаг.

Наверное, у меня что-то с лицом, взглядом, внешним видом в целом, потому что у брата глаза, как две плошки. То ли не думал, что я его найду, то ли ждал кого-то другого.

И я бы обязательно разбил ему ебальник, но на меня фурией налетает Таня, хватает за руку, тянет на себя, что-то лепечет. До меня лишь обрывки ее слов доносятся: что-то вроде “Не трогай его”, “Он ни в чем не виноват”. С женщинами драться не умею, пусть хоть до белого каления меня доводят. И Таня пользуется этим: напрыгивает мне на спину, как бешеная тигрица, молотит ногами меня по пояснице, заднице.

Какой-то дурдом, в котором шум, крики и взбесившаяся баба, решившая меня покалечить. Ее удары ощущаются слабо, но неприятно. И когда удается все-таки сбросить Таню с себя, в ушах звенит, а шею саднит.

— Припадочная, — говорю, растирая растертую над ключицей кожу. — Ты вообще как тут оказалась?

Красная и растрепанная, она плюхается на диван, на котором они похоже и трахались накануне. Натягивает на колени подол длинной футболки Егора, смотрит на своего бывшего — или уже нет? — растерянно. Егор выступает вперед, выпятив тощую грудь, а в глазах решимость.

— Мы с Таней решили помириться, — заявляет и бочком-бочком двигается к своей единственной, закрывая от меня. Будто бы я способен ее ударить. — Здесь нас бы никто не нашел.

— Кроме меня, — вздыхаю, а кислорода едва-едва хватает, чтобы легкие работали. Я дико устал от всей этой свистопляски.

— Кроме тебя, — подтверждает Егор, а я опираюсь задницей на тумбу. — Рус, мы…

— Так, стоп! Тормозите! — пресекаю длинный рассказ об их любви. — Меня не волнуют все эти подробности — вы не дети, и это ваши проблемы. Хоть убейте друг друга уже наконец-то, насрать. У вас такие брачные игрища? Поиски острых ощущений? Тоже ваше дело. Я очень устал от этого.

— Вы больные извращенцы. Один почти женился, вторая мне весь мозг съела, как сильно любит Виталика. Все нервы мне вымотали, идиоты.

Еще чуть-чуть и я насыплю им за шиворот такого отборного мата, что до смерти заикаться будут. Но я устал.

— Все делают ошибки, — чуть не плачет Таня, а хрупкие плечи дрожат.

— Только впредь делайте их не за мой счет. Виталик в курсе?

Таня качает головой, и сообщает, что встречалась ночью с Егором в твердой уверенности расставить все точки над i. Но потом они поговорили и поняли, что быть друг без друга не смогут. Ну и спрятались в месте, где им никто не помешает.

— Егор нашел правильные слова. Ну а секс у нас всегда был фантастическим.

— Вот только об этом со мной точно говорить не нужно.

Таня кивает, а я иду к двери.

— Рус, — догоняет меня голос Егора. — У вас с Кирой что-то есть? Отношения?

— Да, Егор. У нас с ней отношения, — подтверждаю, потому что мне нечего скрывать.

— Почему она тебя волнует?! — слышу вопль Тани. — Ты же говорил, что она липовая невеста!

Господи, дай мне сил не сорваться.

Стремительно покидаю дом, выхожу за калитку. Пусть сами разбираются с Виталиком, жизнью своей и прочим. Мне действительно надоело разгребать это дерьмо. Вот сейчас позвоню Кире — мне просто необходимо услышать ее голос. А потом заберу с собой и никуда не отпущу.

Только хрен мне, а не голос Киры, потому что, похоже, моему телефону пришел конец: экран треснул на множество частей, и ни одна кнопка не срабатывает. Это точно последствия Танькиной истерики — другой причины нет. Видно, когда пыталась меня одолеть, придурочная, саданула ногой по мобильному.

Блядство! Это просто беспросветный пиздец.

50 глава

Кира

Кручу в руке эту несчастную визитку, размышляю о том, куда лучше поехать. Может быть, он в магазине? Вспоминаю, что у меня остался в телефоне номер “Покрышкино” — почти сразу после знакомства Егор дал мне его.

Все-таки от Егора и польза какая-то получилась.

Лихорадочно мотаю ленту контактов, ищу нужный, но, как оказывается, зря пыжилась — на той стороне зловещая тишина. Ну вот почему я такая недоразвитая? Почему у Руслана номер телефона не взяла?!

Снова перебираю контакты. Задумчиво, особенно ни к чему не приглядываясь — машинально, лишь бы руки чем-то занять, но вдруг что-то привлекает внимание. Что-то, чего раньше в моей телефонной книге не было.

Контракт под именем… Любимый и единственный.

Я совершенно ничей номер так не “обзывала”! Даже Егор всегда был — просто Егор, а тут…

Смех душит меня, и я не сдерживаюсь: хохочу во все горло, словно мне смешинок в рот насыпали. Когда Руслан только успел? Пока я спала? Ну вот что за невероятный мужчина? “Любимый и единственный”, надо же.

Звонить почему-то страшно. Сама не знаю, отчего такой внутренний трепет испытываю — трепет, от которого у меня даже пальцы на ногах подрагивают. Ёрзаю на лавочке, а по коже волна жара проходится. У меня, похоже, все симптомы любовной лихорадки на лицо, даже ладошки потеют, стоит только подумать о Руслане.