Эвелина Пиженко - Звезда по имени Любовь

Она и представить себе не могла, чем обернётся для неё эта поездка, которую она так ждала… И очередное предательство Даниила, и слова Ильи о том, что тот сам предложил другу переспать с ней, и то, каким способом выполнил Илья просьбу Дани, и потеря ребёнка — всё перемешалось в её сознании, и от этого страдания казались ещё ужаснее.

Первым знакомым человеком, которого увидела Люба после того, как пришла в себя, была её собственная мать, Тамара Васильевна. Узнав от Галины Геннадьевны что произошло с её дочерью, та немедленно собралась и уже на следующий день приехала в областной город. Ещё до её приезда Люба знала о том, что мать, несмотря на их ссору, бросилась к ней, попавшей в беду, на выручку — об этом ей сообщила Вера. Со слов сестры Любаша узнала, что Галина, которую ночью разбудил перепуганный Илья, тут же набрала номер квартиры Пучковых, который нашла в Любином телефоне, и рассказала взявшей трубку матери, что Любу увезла скорая. Оказалось, что Тамара ничего не знает о поездке дочери, и известие о том, что у Любаши случился выкидыш, стало для неё настоящим шоком.

К моменту её приезда Люба уже отошла от наркоза и потихоньку передвигалась по палате. Посетителей в отделение не пускали, и она была вынуждена выйти к родительнице на лестничную площадку четвёртого этажа, на котором располагалось её отделение.

— Ну, что, доигралась? — вместо приветствия, мать выпустила обычную порцию сарказма, — Выросла, дочечка? Попробовала женского счастья?

— Мам… перестань… — чуть согнувшись, Люба всё ещё держалась за болезненный живот, — Ну, пожалуйста…

— Вот… вырастила шалаву… — со злостью швырнув на пол пакеты с одеждой и фруктами, женщина негодующе уставилась на дочь, — Уехала, а матери ничего даже не сказала! От людей узнаю, что поехала с одним, а в номере оказалась совсем с другим! Всех обогрела, да?!

— Мам, ну, что ты говоришь?..

— Говорю, как есть! А Верка ещё своё получит!

— Вера тут ни при чём…

— Как это ни при чём?! Она же всё покрывала тебя!.. Как же, мать у вас дурочка из переулочка, да?! Зачем её слушать, да?! И свахе я ещё выскажу! Устроила у себя притон!

— Тётю Олю не трогай! — Люба, которая в первый момент была готова броситься матери на шею, теперь горько пожалела о её визите.

— Я сама знаю, кого мне трогать! — Тамара Васильевна ещё повысила тон, но, внимательнее посмотрев на бледную Любашу, вдруг заговорила тише, — Что врачи-то говорят?

— Пока ничего не говорят, — уставившись в пол, Люба слегка пожала плечами и судорожно вздохнула.

— Почему?

— Не знаю…

— Срок-то какой был? — в голосе Тамары Васильевны проскользнуло неожиданное для Любаши участие.

— Сказали, около десяти недель, — от подступивших слёз та ощутила в глазах резь.

— Я ж так и знала, что всё этим кончится!

— Пучкова, вот ты где, — выглянула в двери дежурная акушерка, — быстро на капельницу!

— И чего ревёшь? — нагнувшись, Тамара Васильевна подняла с пола пакеты и протянула их дочери, — Раньше надо было реветь, да мать слушать. А теперь… Теперь всё к лучшему.

Расставшись с матерью, Люба почувствовала и облегчение, и растерянность. С одной стороны, та почти не проявила к ней сочувствия, напротив, вместо слов поддержки Любаша услышала очередные упрёки и оскорбления. Но, с другой стороны, в этот тяжёлый момент мать была единственным родным человеком в этом чужом, огромном городе, человеком, которому она, Люба, всё же была нужна и дорога.

…Даниил так и не позвонил ей… С момента, как она попала в больницу, прошло около двух недель, и он, конечно, уже давно уехал вместе с Ильёй и Галиной Геннадьевной. Люба часто мучительно вспоминала всё, что произошло в тот вечер… слова Ильи… Она никак не могла поверить, что всё, что она услышала от него — правда.

Нет… В такое поверить невозможно!.. Этого не может быть…

Но ведь Даня так и не позвонил.

Сама она несколько раз набирала его номер. Сначала он просто-напросто сбрасывал звонок, но вскоре её попытки связаться с ним стали заканчиваться беспристрастным «абонент не в сети».

За эти дни Люба не раз чувствовала жуткое желание сбежать из больничных стен и, сев в автобус, уехать к себе домой. Ей нестерпимо хотелось увидеть Даниила… поговорить с ним, услышать его голос… В глубине души Люба понимала, что ничего хорошего из этой встречи выйти не может. Его молчание — самая главная улика против него.

И, всё же…

О подлом поступке Ильи она старалась не думать вообще. По сравнению с предательством Дани всё произошедшее с ней в последнее время просто-напросто меркло.

И, всё же… Ей так хотелось его увидеть!..

Сбежать!..

Каждый раз, думая о побеге, Люба уныло вспоминала о том, что тех денег, которые были в её кошельке, было недостаточно, чтобы купить билет. Сюда они приехали вместе с Даниилом — и дорогу, и гостиницу оплачивал он сам. У них уже были обратные билеты, поэтому Люба не беспокоилась. Но теперь ситуация изменилась — Даниил давно уехал, а просить денег у матери Люба не стала. В конце концов, выбросив все мысли о побеге, она решила снова обратиться к сестре, когда подойдёт время выписки.

— Люб, там к тебе пришли, — соседка по палате, восемнадцатилетняя девушка по имени Юля, вернулась с короткой прогулки по больничному коридору.

— Ко мне?! — удивлённо повернулась к ней Любаша.

— Ага.

— Кто?.. — сердце замерло в ожидании ответа — она не ждала никого, и этот визит был для неё полной неожиданностью.

— Девушка какая-то.

— Странно… — услышав слово «девушка», Люба разочарованно пожала плечами, — Кто это может быть…

Выйдя в коридор, она направилась к выходу на лестницу.

— Ну, привет! — Наталья Морозова, румяная с улицы, радостно улыбалась ей, стоя на лестничной площадке.

— Ой… — Люба смущённо поправила ворот халата, — Здрасьте…

— Ну, что же ты так?! — шутливо пожурила её Наташа, — Приехала к нам в город, и болеть надумала?!

— Так вышло… — Люба слабо улыбнулась в ответ, — А вы… ты откуда узнала?..

— Да мне Серёжка позвонил! Твоя сестра тебе деньги хотела выслать моментальным переводом, но ей нужны были данные твоего паспорта, а у тебя временное удостоверение, вот она и не стала с переводом заморачиваться, и правильно сделала! А я ещё Серёжку отругала, что он мне сразу не позвонил, что ты в больнице уже вторую неделю лежишь… Я бы давно уже тебя навестила!

— Ой, ну, что ты… — Люба ещё больше смутилась, — Так неудобно…

— Что значит, неудобно?! Ты же не думала сюда попадать, правда?