Стелла Чаплин - Бабник

– О!

– Думай об Эндрю.

– Эндрю меня так не целует.

– Я не это имела в виду.

– С Эндрю все совсем не так.

– Эндрю – твой муж.

– Я бы хотела, чтобы у Эндрю были длинные волосы.

– Длинные волосы не могут быть основой крепкого брака.

– Эндрю так внимателен в постели.

– Вулканические страсти со временем утихают.

– С Эндрю это очень похоже на «Тебе пора уже испытывать оргазм, зайчик?».

– Не надо преувеличивать!

– От Эндрю не пахнет сигаретами и шампанским.

– Ты бы убила его, если бы он курил. Ты же терпеть не можешь, когда курят.

– Эндрю не стал бы целовать меня, прижав к стене в центре Найтсбриджа, как Ник.

– У тебя было полно таких парней, как Ник. И ты каждый раз оказывалась у разбитого корыта.

– Но он такой высокий!

– Ты хоть что-то соображаешь? Ты замужем, так что возьми себя в руки, пока не свалилась с кровати и не приземлилась на свою глупую больную голову!

«Я никогда больше не буду напиваться», – поклялась я себе.

3

– Да! Да! Да! Да! Да!

Хотя дверь кабинета Элейн была плотно закрыта, ее голос разносился по всему офису.

– Да! Да! Да!

Теперь она обеими руками стучала по столу. Шлеп! Шлеп! Шлеп! Дверь открылась и выпустила на волю нашего художественного редактора Джефа. Прижимая к груди четыре пакета со слайдами, он осторожно прошел на свое место, напротив меня.

– Похоже, ей понравились фото о садоводстве? – спросила я.

– Она от них в восторге, – ответил Джеф.

Главное качество Элейн – она фанатка своего дела. И, естественно, ненормальная. Абсолютно безбашенная, но очень энергичная. Ничего – абсолютно ничего – не может доставить ей больше удовольствия, чем грязная сочная сплетня, которую можно размазать по первой полосе газеты.

Если это окажется правдой, то еще лучше.

Помню, когда я пришла устраиваться на работу, Джеф просмотрел мои снимки и спросил, что я думаю о том, чтобы работать с Элейн Льюис. Я сидела здесь вся такая деловая, в своем лучшем костюме, и тщательно выбирала выражения.

– Видите ли, я считаю, что она является примером для всех женщин этой профессии, – начала я. – Она доказала, чего можно добиться с помощью кропотливой работы, таланта и настойчивости. Я знаю, что она ежегодно добивалась увеличения тиража на три процента.

Джеф фыркнул:

– Она просто сука. Никогда не забывай об этом. Никогда с ней не расслабляйся и не позволяй ей тебя трахать.

Неожиданно дверь кабинета Элейн распахнулась, и она выскочила из него, как чертик из табакерки. Суповой набор в красном костюме от «Шанель».

– Где моя сенсация?! – завопила она. От ее голоса лопались барабанные перепонки. – Кто из вас, ленивые свиньи, сделал хоть что-то для завтрашнего номера?

Все головы склонились к экранам компьютеров. Народ талантливо имитировал поглощенность работой, дергая «мышей» и колотя по клавишам. Лишь бы избежать взгляда Элейн. Но, как гиена, по запаху находящая в саванне свою жертву, она инстинктивно учуяла слабое звено.

– Тони! – пролаяла она редактору по шоу-бизнесу, который уже три недели не мог выдавить из себя ни одной приличной статьи. – Что у тебя есть для меня?

– Я сейчас занимаюсь этим делом с наркотиками, ну насчет Райана из «БойзРУ». – Тони очень старался говорить энергично и уверенно, но его голос заметно дрожал. – В школе он курил марихуану. Я жду звонка от его соседа по комнате.

Тони даже вспотел от страха. Устаревшая импровизация. Он ждал этого звонка уже месяц. Мне было видно, что Тони молится, чтобы Элейн не подошла к его компьютеру и не увидела на экране его резюме, которое он постоянно дописывал и шлифовал.

Глаза Элейн сузились. Она выглядела раздраженной. Но, к счастью для Тони, Элейн была способна сконцентрироваться на чем-либо не дольше, чем пятилетний ребенок. Она мгновенно забыла о нем и направилась в туалет.

Я пила свой растворимый аспирин и просматривала информационную листовку о знаменитостях, чтобы знать, кто из них приезжает в Лондон. Я притащилась на работу к середине дня, изнывая от чувства вины, с заготовленным объяснением по поводу посещения гинеколога, о котором вспомнила только сегодня.

Я знала, что Джеф не поверил ни одному моему слову, но слово «мазок» пугало его до смерти, поэтому он не стал докапываться до истины.

– Ну и ну, – выдохнула я. – Натали приезжает!

– Что за Натали? – заинтересовался Джеф.

– Натали Браун. Она играет в «Не звоните нам». Этот сериал идет по четвертому каналу.

– Никто не смотрит четвертый канал, – мрачно заметил Джеф.

Будь я в норме, я бы втолковала ему, что «Не звоните нам» – одна из самых рейтинговых «мыльных опер» в Америке, а Натали Браун – настоящая телезвезда. Но вместо этого я просто сказала:

– Ты прав. Никто не смотрит четвертый канал. Но я слышала, что этот сериал скоро пойдет по национальному телевидению.

И еще я не сказала Джефу, что знаю Натали Браун. В школе она была моей лучшей подругой, до того как поступила в драматическую студию, а затем уехала в Лос-Анджелес добиваться славы и богатства. На это ей потребовалось много времени, но в конце концов она получила, что хотела. Но я отлично понимала, если Элейн узнает, что я знакома с настоящей телезвездой, она потребует, чтобы я позвонила Натали и разузнала у нее кучу всего для «Слухов». Подробно, как она потеряла девственность, ее страдания от разрыва с мужем, как она страдает от того, что не может иметь детей. От каких пороков она поклялась избавиться на Новый год. Ее диету. Содержание ее мусорного ведра. Насчет последнего у Элейн был просто пунктик, которого я никак не могла понять. В любом случае моя жизнь превратилась бы в ад, как и жизнь Натали. Хотя мы с Натали не разговариваем уже больше десяти лет, я не готова напускать Элейн даже на своего злейшего врага. Я небрежно сложила листок и быстро сунула его в сумку, чтобы больше никто его не нашел.

В этот момент я услышала, что Элейн стремительно возвращается, и с ужасом поняла, что она смотрит прямо на меня. Неужели она прочла мои мысли?

– Линди, подними задницу и иди в мой кабинет. Дебби, ты тоже.

Что я сделала? Все смотрели на нас с Дебби со смешанными чувствами жалости и облегчения. Для них циклон пронесся стороной.

Мы с Дебби сели на белый кожаный диван, покорно ожидая приговора. Нас уволят? Или дадут премию? С Элейн никогда нельзя знать заранее.

– Что вам известно о Найгеле Нэпьере? – выпалила она.

– Ничего особенного, – призналась я. Найгел Нэпьер был ведущим дневных телепередач, последнее телешоу которого – «Вот моя собака!». И еще – он понемногу лысел. – А что он сделал?

– Ничего – пока! – Элейн наклонилась вперед, обнажив большую площадь грудных костей, что мне хотелось бы видеть. – Но он мне снился сегодня ночью.