Николь Баарт - Снежный ангел

Ознакомительный фрагмент

Но не одни только будущие невесты радовались тому, что «Ателье Эдем» обосновалось в полутемном, невзрачном строении в укромном уголке Эвертона. Взявшись за ручку задней двери и украдкой глянув через плечо (не смотрит ли кто?), я мысленно возблагодарила Макса за то, что в свое время он отказался от нарядного, приметного здания с окнами на исторический центр города. Сделай он тогда выбор в пользу удобного расположения и стильности, я бы ни за что не ответила согласием на его тихий крик о помощи.

Убедившись, что темный переулок позади ателье пуст, я быстро приоткрыла стальную дверь и проскользнула внутрь. За те двенадцать лет, что я уже не работала у Макса и Елены, задняя комната почти не изменилась – по-прежнему завалена коробками с диковинными адресами со всего света, а металлические перекладины вдоль двух стен тесного помещения увешаны десятками плечиков с тканями всех цветов и оттенков. Я вздохнула – так вдруг захотелось потрогать ближайший отрез органзы. Но не стоит рисковать – еще запачкаю. Я погладила прелестную ткань тыльной стороной ладони. Чудо! Словно к воде прикасаешься.

– Славная материя, правда?

Макс стоял у двери в мастерскую, почти касаясь притолоки белоснежной шевелюрой. Несмотря на немалый рост, он как-то съежился, стал ниже с последней нашей встречи.

– Не знаю, что мне с ними делать, с этими тканями. Ее-то больше нет… – Он почти виновато оборвал себя.

А я еще надеялась, что смогу держать себя в руках! Как бы не так, увидела его и – сломалась, громко всхлипнула и не смогла сдержать слезы.

– Ох, Рэйчел, – Макс протянул ко мне руки.

– Мне так жаль, – уткнувшись ему в плечо, пробормотала я.

– Чего тебе жалко?

– Что раньше не пришла. Я хотела прийти на похороны Елены… – Я задохнулась. Какой ужас! Елену похоронили, а я даже не простилась с ней. Мне нужно было оправдаться скорее перед самой собой, чем перед Максом. – У Сайруса была работа и…

– Ничего, все нормально, – сказал Макс.

Нет, не нормально. Совсем не нормально!

– Мне следовало быть там.

– Ты здесь. И это главное.

«Ты здесь». Его слова гулко прогрохотали в пустоте, которую высекла у меня в душе смерть Елены. Но первая трещина, вероятно, пролегла задолго до этого. Быть может, к ее появлению приложила руки Бев, а потом мой малодушный отец углубил ее своим молчанием. Может быть, Сайрус потрудился над ней, превратив в каверну, звенящую обвинениями и упреками в мой адрес. Их много там накопилось: «Ты безвольная», «Ты уродина», «Ты противная, никчемная тупица».

Может, Бев была права и Сайрус имеет все основания продолжать ее оскорбительный монолог? Может, я именно такая и есть? Но в кольце рук старого Макса я была другой.

– Да, – сказала я. – Теперь я здесь.

Это стало началом.

Глава 2

Рэйчел

1 октября

Лили появилась в задней комнате «Ателье Эдем» ровно в половине четвертого – на лице ухмылка, которую она старательно прятала, в руке кленовый лист совершенной формы.

– Ух ты! – выдохнула она, оглядывая рулоны материй и принюхиваясь к непривычному запаху.

– Только ничего не трогай, – предупредила я и, закрыв уставшие глаза, припала к кружке с кофе. – Я тебе сама потом наберу каких-нибудь лоскутков, если захочешь, и научу сметывать.

– Правда? – обрадовалась Лили.

– Конечно, малыш. Но все придется оставить здесь. Домой брать нельзя. – Как печально это звучало после долгого, безмятежного дня в ателье у Макса. Я потрясла головой, отгоняя тревожные мысли. – Как в школе?

Лили повела плечами, рюкзак соскользнул на пол. Лили отфутболила его в свободный угол.

– Нормально, – рассеянно сказала она. Потом глянула на лист у себя в руке. – Ах да. Это тебе. Красивый, правда?

Сжав черешок двумя пальцами, я покрутила лист перед глазами. Как звезда с пятью лучами, словно только что из-под пресса. Самым замечательным был цвет – ярко-красный, глубокий, ровный от кончика крепкого черешка до тонких, изящных зубчиков.

– Очень красивый. – Я улыбнулась. Обожаю это умение Лили всюду находить что-то интересное.

Она начала таскать мне всякую всячину, едва научившись ходить: сначала смятые в пухлом кулачке одуванчики, потом растопыренные сосновые шишки и камешки с прожилками кварца. Я думала, с годами это пройдет, но у нее оказался зоркий глаз, и те сокровища, что она отыскивает теперь, поистине уникальны. У меня по всему дому припрятаны ее подарки – сухие цветы между страниц любимых книг, переливчатые улиточные раковины в шкатулке с драгоценностями, круглые камушки, гладкие, как отполированный мрамор, в карманах пальто. Каждое подношение – словно маленькая частица Лили.

– Спасибо, – сказала я.

– А где мистер Уивер?

– В мастерской. Я решила немножко передохнуть. Пока жду тебя.

Лили посмотрела на свои часики:

– Мы должны быть дома через час. Скорей иди работай!

– Всего час? Ты прямо как фея-крестная. «Когда часы пробьют ровно полночь…»

Лили засмеялась:

– А ты, значит, Золушка?

– Это вряд ли. – Я подмигнула ей и допила остатки кофе. – Бери учебники. Мы с Максом освободили для тебя местечко. Сделаешь уроки.

– Уроки? – Лили наморщила нос. – Я хочу помогать!

– Сначала уроки. Это наше с тобой правило, и нарушать его мы не будем.

Лили поджала губы и собралась было возразить, но я предостерегающе глянула на нее. Лили со вздохом вытащила из рюкзака стопку учебников и потопала за мной в просторную мастерскую.

Макс, услышав наши шаги, поднял голову – он подшивал за столом пару мужских брюк из темно-серой шерсти. Пока Елена потихоньку шила свои неповторимые свадебные наряды, Макс продолжал творить мужские костюмы, соперничающие с костюмами от Армани. И завоевал такую славу, что сразу три специализированных магазина в Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе дали ему заказ на коллекцию мужской одежды. Костюмы из «Ателье Эдем» не просто пользовались огромным спросом, они стали символом престижа и хорошего вкуса.

У меня сдавило горло при виде его согнутой спины – этот простой человек своим трудом завоевал себе имя в таких местах, куда даже не мечтал попасть. И при всем при том – удивительная скромность и непритязательность! В голове не укладывалось. Я проглотила комок и с трудом проговорила:

– Макс, познакомься с моей дочерью Лили.

Он медленно разогнулся, поправил очки, которые сползли на самый кончик крючковатого носа. Рост и выступающие голландские скулы придавали ему устрашающий вид, но стоило Максу улыбнуться, как в комнате точно посветлело.

– Так вот, значит, какая она, наша девочка, – тихо сказал он. А потом обошел стол и своими огромными ручищами взял Лили за плечи, повернул к себе.