Мелисса Натан - Гордость и предубеждение Джасмин Филд

Для прослушивания была выбрана одна из ключевых сцен, когда Дарси в первый раз сделал предложение ошарашенной Элизабет. Прочитав текст, Джаз почувствовала, как сильно забилось в груди сердце. Сцена была написана просто замечательно.

— Это классическая история об интриге, деньгах и пресловутой семейной гордости, — раздался голос рядом. Но Джаз даже головы поднять не могла — ей было не оторваться от пьесы.

— Я сказал, что это классическая история об интриге, деньгах и пресловутой семейной гордости. Джаз, всего одна твоя улыбка — и история твоя.

Гилберт вновь в прямом эфире.

Джаз с трудом подняла голову и одарила его самой лучезарной из своих улыбок. Это сработало.

Он придвинулся к ней ближе:

— Итак, много лет назад разразилась грандиозная ссора между мадам Мармедьюк и семейством Ноублов. Тетушка Александра хотела, чтобы наш Гарри — тогда еще совсем ребенок — покинул отчий дом и переехал жить к ней.

Джаз нахмурила брови:

— Зачем?

Гилберт помолчал. Ему никогда раньше не приходило в голову, что в желании тетушки было что-то необычное. Наконец он пожал плечами:

— Она просто чокнутая. Ты же знаешь, эти богатые актрисы часто ведут себя очень странно. — И он пустился в пространное философствование на тему, о которой не имел никакого представления, причем говорил с каждым словом все увереннее и увереннее.

Джаз кивнула.

— В общем, — сказал Гилберт, — тетушка тогда заявила, что она наймет ему лучших в стране учителей, даст племяннику все, что только можно купить за деньги — то есть все то, что его родители не могли бы ему дать.

Эта история начинала нравиться Джаз.

— Ничего себе, — тихо прокомментировала она.

— Что, хорошая история, правда? — с улыбкой спросил Гилберт. — Видишь ли, Александра посвятила себя полностью театру и таким образом сделала состояние. И она презирала свою младшую сестру, Катрин, мать Гарри, которая пожертвовала карьерой ради того, чтобы стать просто Женой и Матерью. Александра была одной из первых феминисток. Я же говорил тебе: она чокнутая. — Гилберт тут же поправился: — В хорошем смысле, конечно, но, как бы это выразиться, личность весьма неординарная.

Джаз сжала зубы.

— Отца же Гарри, Себастьяна, Александра ненавидела еще больше, но уже за другое: видишь ли, он был замечательным актером, — продолжал Гилберт, входя в раж, — но актером, никогда не игравшим роли, которые могли бы принести ему славу и деньги. Александра считала, что Себастьян обязан был гораздо лучше обеспечивать ее младшую сестренку, а для этого сниматься в телевизионной рекламе, исполнять роли в мыльных операх, и тому подобное, но Себастьян не опускался до этого. Так что она считала их обоих безответственными родителями и не сомневались, что сможет дать племяннику гораздо лучшее воспитание.

— Откуда в ней такая фантастическая заносчивость? — спросила Джаз, завороженная историей.

— Ну, дело в том, — сочувственно вздохнул Гилберт, — что Александра почти на пятнадцать лет старше Катрин и нянчила ее, когда та была маленькой. Катрин всегда боготворила старшую сестру, она и в актрисы-то пошла, чтобы походить на нее. Александра просто не могла смириться с тем, что ее малышка Катрин бросила карьеру актрисы, а значит, и перестала ее боготворить — ради какого-то мужчины. Она расценила все как невероятное предательство и никогда не простила этого Себастьяну. Никогда.

Наступила трагическая пауза.

— «Минтос» у кого-нибудь есть? — раздался голос за спиной Джаз.

Джаз повернулась к Мо и с досадой покачала головой. Мо нервничала, и все признаки этого были налицо: часто бегает в туалет, тупо вмешивается в чужой разговор и просит «Минтос». Конечно, надо бы ее успокоить, но история Гилберта становилась все увлекательней. А она любила интересные истории.

И вот Джасмин снова внимает Гилберту, который объясняет:

— Понимаешь, если бы Александре удалось забрать себе маленького Гарри, она таким образом сумела бы восстановить свою власть над Катрин. Эта женщина до сих пор просто помешана на власти.

— Ну и получилось? — спросила Джаз.

— He-а. Как ни печально, но результат оказался прямо противоположным. Это было смертным приговором отношениям между Александрой и Катрин.

Джаз кивнула.

— Что ж, вполне логично.

К тому моменту, когда Мо вернулась после очередного похода в уборную, она была уже настолько захвачена рассказом Гилберта, что даже доносившиеся с улицы женские крики не могли ее отвлечь.

Тем временем прибыл Гарри Ноубл.

Когда Джасмин наконец осознала, что стало вдруг слишком тихо и подняла глаза, Гарри Ноубл уже проходил мимо нее, направляясь к большой черной двери, ведущей в зал для прослушивания. Все головы присутствующих были повернуты к нему. Джаз упустила свой шанс разглядеть его хорошенько, но и беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы заметить ту же самую манеру, с которой он в метро проходил мимо своих поклонников, на нем были те же самые джинсы и тот же пиджак. Из-за этого у Джаз возникло ощущение, что она немного его знает. Взявшись за дверную ручку, кумир повернулся лицом к присутствующим и сказал глубоким, чистым, бархатным голосом:

— Через пять минут входят первые двое. — И скрылся за дверью.

На какую-то секунду повисла гробовая тишина, а потом все заговорили разом.

— Боюсь, мне снова надо в уборную, — сказала Мо.

ГЛАВА 2

— Что это за девушка рядом с Джорджией Филд? — спросила Сара Хейз, актриса в кожаной куртке, свою новую закадычную подружку Максин.

Максин обвела взглядом комнату:

— Которая?

— Ну вон та, хорошенькая. Рядом с Джорджией.

— Не знаю, — сказала Максин. — Те две девушки рядом с ней явно не актрисы. Если только характерные.

Обе презрительно хмыкнули.

— А не может она быть сестрой Джорджии Филд?

— Ты имеешь в виду журналистку? Возможно. Носы у них точно похожи.

— Да-а, — задумчиво протянула Сара. — Хотя не совсем. У Джорджии нос немного другой. Вот если бы она была блондинкой… Слушай, она такая бледная — в снегопад ее и не разглядишь. К тому же немного полнее Джорджии.

— Но это ее не портит, — сказала Максин. — Она скорее фигуристая. Некоторые мужики обожают сиськи и толстые попки.

— Да, — согласилась Сара, — но только те, которым уже за шестьдесят.

Максин засмеялась.

— И губы у нее полней, чем у Джорджии.

— Угу, — утвердительно кивнула Сара. — Совсем в духе восьмидесятых.

Находясь в счастливом неведении, что актриса со своей подружкой скрупулезно ее изучают. Джаз в свою очередь развлекалась тем, что разглядывала их очаровательного белокурого приятеля. Его огромные голубые глаза, горя любопытством, перебегали с одного красивого лица на другое и что-то слишком уж часто останавливались на Джорджии. И в эти моменты они выражали неподдельное восхищение: подобное Джаз часто приходилось лицезреть на лицах мужчин, когда те смотрели на ее сестру. Но этот парень смотрел как-то по-особенному: такой взгляд бывает у несчастного кролика, ослепленного светом автомобильных фар. Джаз решила, что этот незнакомец ей нравится.