Стефани Роуз - "Навсегда мы" 1.5

предложением, иногда даже становился на одно колено.

— Малыш, я бы очень хотела выйти за тебя. Но я уже замужем за твоим папой. Думаю,

он бы очень скучал, если бы меня не было с ним.

Джоуи пожал плечами.

— Он может жениться на ком-то другом.

Немыслимо, что иногда вылетает из уст детей. Мой муж всегда выглядел великолепно.

Когда я его встретила, ему было двадцать три года, и от одного взгляда на него у меня

захватывало дух, его пронзительные голубые глаза, сексуально растрепанные песочно-

каштановыми волосы и тело, которое заставляло меня, восемнадцатилетнюю, хотеть сделать

с ним очень плохие вещи. Лукас был парнем мечты в течение всей моей учебы в колледже,

теперь то, что я имею возможность разделить с ним постель и жизнь, выглядит довольно

сюрреалистично.

Седина на висках и морщины вокруг глаз немного изменили его лицо, таким образом

он превратился из прекрасного в совершенно изумительного. Женщины по-прежнему сами

вешались на него, так что мой сын был прав. Он мог бы за считаные секунды найти кого-то,

на ком можно жениться.

Сегодня вечером он присутствовал на шикарном праздничном ужине с клиентами, где,

я уверена, пара женщин будет прислушиваться к каждому его слову. Они могли вожделенно

смотреть на все, что хотят. Ко всем вещам, в которых я сомневалась в этом мире, сердце

Лукаса не относилось, в нем я была уверена.

В последнее время мы недостаточно много времени проводили вместе, разрываясь

между работой, детьми, повседневными заботами и суматохой из-за планирования

праздников. Это так странно, как можно настолько сильно скучать по тому, с кем вы живете

в одном доме.

— Итак, мама. Как тебе это? — голос моей дочери вывел меня из транса. Платье было

как раз впору, не очень обтягивающее, в нем она казалась гораздо выше. Ее блестящие

каштановые волосы каскадом спадали вниз по спине, и она выглядела такой ... взрослой. Я не

была готова к этому. Куда же подевалась моя маленькая девочка, которая постоянно

держалась за мою ногу, куда бы я ни пошла? Моя Белла превратилась в молодую женщину.

Слезы собрались в уголках моих глаз, и я пожалела, что я не послушала своего мужа и не

сказала «нет» этим танцам. — Мам, это подходит?

— Извини, дорогая, я задумалась на минутку. Да, это просто идеальное.

Когда я встала со своего места и подошла к кассе с Джоуи на руках, на сердце у меня

было тяжело.

***

Я пораньше уложила Джоуи в кровать и не слышала никакого шума из комнаты Беллы

за последние полчаса. Плюхнувшись на кровать, попыталась удержать свои веки открытыми,

но они были чертовски тяжелыми.

Я проснулась от того, что муравьи бегали по моим ногам. Когда мои сонные глаза

привыкли к темноте, я смогла разглядеть большой выступ под простыней. У меня душа ушла

в пятки, когда этот выступ начал двигаться.

— Расслабься, малышка. Это только я, — Лукас вылез из-под простыни и пополз

сверху на меня.

— Что ты делаешь в нижней части кровати? И разве я не в штанах?

— Была, — голос Лукаса звучал низким, хриплым шепотом. Он провел руками по

моим бедрам, просунув пальцы под резинку трусиков. — Мне захотелось разбудить тебя

поцелуем, — Лукас пососал мочку моего уха, и я захныкала.

— Тише... Независимо от того, сколько раз я доведу тебя до оргазма, ты не должна

издавать ни звука, — несмотря на то, что было темно, я могла с уверенностью сказать, что

Лукас улыбается. Я вспомнила, сколько раз он «будил меня поцелуем», когда я оставалась в

его квартире в городе. Я всегда просыпалась с криком и животным трепетом в нижней

половине тела.

— Вы сегодня очень амбициозны, мистер Хантер, не так ли? — я прошлась ногтями по

его обнаженной мускулистой спине. Лукас, наверное, разделся, прежде чем войти в спальню.

Тепло разлилось у меня между ног, когда руками я провела по всем крепким мышцам,

которые так хорошо знала. Секс с Лукасом был такой же непревзойденный, как и много лет

назад, но с маленьким мальчиком, который ночью мог слышать, как летит муха, всегда

оставалось ощущение, что мы куда-то спешим. Я любила семью, которую мы создали, но

иногда ненавидела себя за это — хотелось вернуться в те ночи, когда мы страстно и

самозабвенно любили друг друга, не будучи ограниченными во времени.

— О, я покажу вам, как я амбициозен, миссис Хантер, — Лукас обрушил свой рот на

мой в ненасытном поцелуе. Его твердое тело прижимало меня к матрасу, а жесткая эрекция

терлась о мой живот. Не шуметь было чертовски невозможно. Он прошелся поцелуями вдоль

моей шеи и по округлостям груди. Лукас поднял мою майку над головой, закрыл мне рот

рукой и всосал сосок в рот. Его рука приглушила хныканья, которые вырвались из меня,

когда его рот продолжил спускаться вниз по моему дрожащему телу. — Блядь, наконец-то,

— Лукас зарычал, когда стянул мои трусики вниз по ногам и уткнулся головой между моих

бедер. Он всосал мой клитор в рот, а потом щелкнул по нему языком. Я положила две

подушки себе на лицо, чтобы приглушить стоны, пока он продолжал работать своим языком.

Мои бедра приподнялись над кроватью, когда он двумя пальцами скользнул внутрь и стал

нежно двигать ими взад и вперед. Я почувствовала, как пальцы на ногах начало покалывать,

ноги задрожали.

— Лукас... ты так хорошо чувствуешься. Так, так хорошо... — все мое тело сжалось,

когда я жестко поцеловала его в губы. Я все еще отходила от сокрушительного оргазма,

когда Лукас расположился у меня между ног.

И, будто по команде, дверная ручка пошевелилась. Мы заворчали, и голова Лукаса

упала мне на грудь.

— Нам нужно сделать какую-то калитку в этой детской комнате, — Лукас слез с меня и

включил лампу на тумбочке со своей стороны, перед тем как отправиться в нашу ванну,

чтобы умыть свое лицо.

— Мы пытались, помнишь? Но так и не смогли спать, потому что он постоянно кричал,

что его голова застряла, — я натянула пижаму и пошла к запертой двери. Сначала я была

против замка, но потом подумала, что так лучше для психического здоровья Джоуи в

будущем. Поскольку вид голых родителей, которые борются друг с другом, может вызвать

какую-нибудь эмоциональную травму.

Джоуи промчался в открытую дверь и плюхнулся на кровать. Лукас сел рядом с ним и

издал раздосадованный смешок, когда посмотрел на своего сына.