Людмила Леонидова - Капризы женской любви

Ознакомительный фрагмент

Василиса была настолько зачарована столицей, даже позабыла, что тут у Романа семья, жена.

Автомобиль остановилось возле дома с небольшим частоколом.

— Вылезай, — сказал Роман и, пройдя по тропинке, перегнулся через ограду, открыв калитку изнутри.

Поискав под ковриком проваленного крыльца ключи, Роман, чертыхаясь, долго возился с висячим замком. Наконец они вошли в покосившийся деревянный дом.

— А правда, что в Москве есть лифты? — оглядывая почти деревенский палисадник через оконце, спросила Василиса.

— Правда, — мрачно отозвался он.

— Покатаемся?

Роман не ответил. Он молча достал из скрипучего шифоньера вафельное полотенце и показал на рукомойник с ведром в кухне:

— Можешь умыться с дороги.

— Я вы? — Василиса огляделась.

— Я уеду, ненадолго. Ты останешься здесь и будешь меня ждать, — строго приказал он.

— А вы куда? — Здесь, в Москве, Лиханов казался ей вновь недосягаемым настолько, что она невольно обращалась к нему на вы.

— Я же сказал, меня ждет жена.

— Но вы не говорили мне раньше…

— Детка, если ты и дальше будешь капризничать, то… пропадешь.

Василиса смахнула слезу. Он потрепал ее по щеке.

— Все будет хорошо! — Роман попробовал улыбнуться. — Прощай. — Он помахал Василисе рукой, а она, присев у небольшого оконца, смотрела, как «Победа» с великим режиссером уезжала прочь.

Не думала она, что так встретит ее Москва. Через полчаса в дом ворвалась какая-то девушка.

— Привет, русская краса — девичья коса! — прокричала она с порога и оглядела Василису со всех сторон. — У-у, действительно ты какая!

— Какая?

— Рома не соврал, красивая! Я Леля. Поживешь пока со мной, а потом…

— Как с тобой? Когда потом? — испуганно переспросила Василиса.

— Ой, как ты смешно разговариваешь! С таким акцентом…

— Меня в артистки не возьмут? — испугалась Василиса.

— А ты в артистки собралась?

— Да-а.

— Роман наболтал?

— Почему наболтал?

— С таким ростом! — Она покачала головой. — Хорошо, что не толстая. В артистки с таким ростом никак! Любовь Орлову видела? А Зою Федорову? Тебя только в манекенщицы можно… постричь, конечно, покрасить, перманент… — Леля размышляла, обходя вокруг Василису, как скульптуру.

— Не хочу перманент. Не хочу стричься и краситься не хочу.

— Не хочешь? Ты в Москву приехала, — разозлилась Леля. — Тогда в дворники. Фартук на шею, метлу в руки — и вперед. Ты ведь больше ничего не умеешь?

— Я умею детей учить, на пианино играть, петь и танцевать.

— Танцевать и петь каждый может. А вот учить детей и на пианино играть? Об этом можно подумать! Ладно, отдыхай с дороги, мы что-нибудь придумаем.

— Кто это мы?

— Я и Роман Лиханов. Он тебе разве не сказал, я у него помрежем работаю. Знаешь, что это?

— Ну, когда кино снимают, у режиссера есть помощник.

— Точно.

— Он помогает сцены ставить.

— Эх ты! Ничего не смыслишь. Помреж делает всю грязную и тяжелую работу. Собирает актеров, тащит их на съемки, выписывает гонорар, следит, чтобы реквизит не растащили и не слопали.

— А зачем его лопать?

— Массовка голодная, а, к примеру, съемка в ресторане. Все покупаем настоящее: яблоки, апельсины, икру.

— Даже икру?

— А ты как думала? Не гвоздями же главный герой свою девушку угощать будет? Так куда решаешь? У дедушки Романа большие связи.

— Почему у дедушки? — не поняла Василиса.

— Ромчик — Дон Жуан и наш дедушка…

— Ты его внучка? — Василиса с недоверием посмотрела на девушку. Ей было столько же лет, сколько Василисе. А Роману? Она так в него влюбилась, что не представляла возраст великого артиста. Только припомнила, что смотрела фильмы с его участием, когда была еще ребенком.

— Нет. У него, конечно, есть внучка, но не я! Он всех своих девочек внучками называет.

— Ты тоже его девочка?

— Была, — махнула Леля.

— Была? — снова не поняла Василиса.

— Да он ничего не может, наш Ромчик старенький стал, пьет много. Так, побаловаться…

— Что ты такое говоришь? Он меня полюбил по-настоящему. Я беременна.

— Случайно, — Леля пожала плечами, — кровь взыграла, ты новенькая, свеженькая и красивая. Ишь, глазища и вправду, как у василька, синие. А может, это вообще не он? А? У тебя кто-нибудь до него был?

Василиса кивнула:

— Федор, учитель немецкого.

— Видишь, а ты на дедушку грешишь, — усовестила Леля новую знакомую.

— Так я с Федором только целовалась.

— Значит, этот старый козел еще и первый у тебя?

— Да.

— А ты ему сказала?

— Нет, — удивилась Василиса, — а надо было? — И, не дождавшись ответа, добавила: — А разве может быть иначе, если влюбилась?

— Ой, какая же ты дурочка! Совсем провинциалка.

Василиса заплакала. Леля обняла ее за плечи:

— Не расстраивайся, беру тебя на воспитание. Всем помогу. Ромчик деньги даст. Он порядочный мужик, добрый, так просто не бросит.

— Зачем деньги?

— Ты же беременна, у тебя ни прописки, ни направления на аборт. У нас в Москве с этим строго!

— Знаю. Я ничего такого делать не собираюсь.

— У него есть знакомая акушерка, — не обращая внимания на лепет Василисы, продолжила по-деловому помреж. — Она на дому тебе чистку сделает. Освободишься, пойдешь в манекенщицы. У Ромы там свои люди.

— Где?

— На Кузнецком мосту в Доме моделей, знаешь, что это такое? Шмотки модные будешь демонстрировать, шляпки. С таким ростом только туда. Знаешь, какие там красивые девушки? Известные. Их в журнале мод печатают. Тебя там научат носить вещи, ходить по подиуму.

— Я и так умею.

— Ага, вразвалку, как лесоруб.

Василиса вспомнила свою маму Мадлен, ее грациозную походку.

— Любовника заведешь. Он тебе дорогие подарки будет делать. Все манекенщицы заводят любовников.

— А артисты? Леля промолчала.

— Ты про подарки говорила.

— Да.

— Какие дарят подарки?

— Конфеты в больших коробках, — воодушевленно начала перечислять Леля. — В витринах магазинов видела? Вку-сны-е! Из шоколада. Наверное, ты таких еще и не пробовала?

— Нет, и не пробовала, и не видела. Я еще по Москве не гуляла. Он меня сразу к тебе привез.

— Вот избавишься от этого, — Леля показала на живот Василисы, — мы с тобой по Москве походим. Пройдемся по магазинам. Духи «Белая сирень» в огромной коробке увидишь. Или, к примеру, — Леля мечтательно закрыла глаза, — «Голубой ларец»! Я тебе сейчас покажу. — Леля притащила красивую коробку, изнутри обитую белым шелком. В ней лежали две пустые бутылочки.