Элизабет Смит - Ничей ребенок

— Не думаю, что она так уж огорчена переменой планов.

Лорен с удовлетворением улыбнулась, будучи уверенной, что расслышала сарказм в голосе своего патрона. В течение года работы вместе с Джо она успела стать его доверенным лицом, защитником и, если так можно сказать, сценической матерью. Она не делала никаких попыток скрыть свое недовольство тем, что, по ее мнению, шло вразрез с интересами Джо, в частности, недовольство Дженни Уильямс. С самого начала Лорен без труда поняла, что эта особа из себя представляет — жадная, легко управляемая кукла, не более. Невдомек ей было лишь одно: почему Джо требуется столько времени, чтобы разобраться в этом самому. Хмыкнув, Лорен зачитала в трубку оставленные Дженни сообщения.

— Спасибо, Лорен. Мы еще поговорим позже.

С хмурым видом Джо повесил трубку, переваривая услышанное. Дженни не жалела сил ради его успеха, однако ей было тесно в установленных самим Джо рамках. Отношения между ними всегда оставались профессиональными, не более того. С одним-единственным исключением.

Это было их годовщиной — его и Кэти, и праздновал он ее уже много лет подряд в одиночестве, с каждым проходящим часом все острее ощущая горечь утраты. Жизнь обманула его: дала ему успех, но не счастье. И чем больше он пил в ту ночь, тем глубже пряталась боль. А потом вдруг в дверь постучала Дженни. Что ей тогда понадобилось? Это стерлось из памяти, зато он помнил, что Дженни оказалась рядом, полная желания, а ему было так одиноко. К тому моменту, когда они сняли с себя одежду, Джо принял уже достаточно спиртного для того, чтобы убедить себя в правильности всего происходящего. Так, собственно, оно и оказалось. Джо смог забыть обо всем.

И все же это была глупость. Глупость. На следующий же день он имел с Дженни разговор, пытаясь все расставить по своим местам, надеясь объяснить, что не отдавал себе отчета в своих действиях. И совершенно неважно, насколько Дженни желала бы, чтобы это было совсем наоборот, — она интересовала его только как менеджер. Но именно это последнее прошло, видимо, абсолютно мимо ее сознания, и Дженни продолжала вести себя так, будто между ними и в самом деле что-то существовало. Боже, как сожалел он о том, что переспал тогда с ней! Теперь приходилось стараться избегать ее во всем, что не имело отношения к бизнесу, но возможно ли это при том, что они вынуждены так часто разъезжать вместе? Он подумывал заменить ее кем-нибудь другим, но это было бы и несправедливо, и неразумно. Ответственным за ту давнюю нехватку здравого смысла в равной степени был и он сам.

Не покидая телефонной будки, Джо наблюдал за тем, как Стиви, чуть поджав губы, рассматривает людей вокруг. Он испытывал ощущение необычной свободы от общения с человеком, который ничего от него не ждет и не пытается угадывать его желания. Скорее наоборот, похоже, что Стиви не упускала возможности вступить с ним в спор. Только сейчас Джо начал осознавать, что эта малышка-блондиночка на протяжении всего лишь нескольких часов только и делала, что пререкалась с ним, отшивала его, смешила — и возбуждала! Вот что было самым загадочным.

Стиви сидела и смотрела, как неспешным шагом Джо выходит из телефонной будки и направляется к ней. Его упругая, легкая походка привлекала восхищенные взоры женщин. Стиви затрепетала. Остаток утра они провели, слоняясь по аэропорту, расспрашивая усталый персонал или тех, кому было хоть что-то сказать, относительно того, когда возобновятся полеты.

Уже во второй половине дня, после того как Джо признался, что никогда в жизни не лепил снежную бабу — поскольку на Юге снег был редкостью, — Стиви настояла на том, чтобы они пошли и занялись этим немедленно.

— Но мы же не так одеты, — воспротивился Джо, плетясь за ней в сторону выхода.

— И такая мелочь тебя остановит? — возмутилась она. — Да тебе, может, никогда уже не увидеть столько снега сразу.

— Там собачий холод.

Стиви на ходу развернулась, упершись руками в бедра.

— Мне всегда казалось, что мальчики с Юга все немножко плаксы. По голосу ясно.

Через несколько минут, защитив обувь и руки пластиковыми пакетами, купленными в одном из магазинчиков зала, Стиви вместе с Джо отправились лепить снежную бабу. На морозе Стиви довольно быстро сама предложила ограничиться скромной по размерам «скульптурой» — чтобы действительно не окоченеть. Упрашивать Джо не пришлось. Оба работали быстро, прерываясь на короткие мгновения, чтобы согреть руки. Закончив, отступили на шаг, чтобы окинуть взором свое творение — снеговичка высотой не более метра, но зато с глазами из камешков и с сигаретой во рту.

— Неплохо было бы сфотографироваться, — заметил Джо.

— Подожди! — Стиви оглянулась по сторонам и бросилась к стеклянным дверям входа. Не прошло и нескольких минут, как она появилась вновь, таща за собой высокого нескладного парня, которому тут же вручила камеру, извлеченную из сумочки. — Порядок! — с улыбкой крикнула она ему, занимая свое место рядом со снеговиком.

Парень нацелил камеру.

— Стой! — Стиви повернулась к Джо. — Не можем же мы просто стоять, как истуканы. Видок у обоих получится дурацкий. Надо попробовать что-нибудь такое. Давай!

Она приняла несколько разных поз и осталась довольной тогда, когда оба уселись прямо в снег.

Услышав щелчок камеры, Стиви вскочила, чтобы поблагодарить парня и получить назад свой аппарат, но Джо успел поймать ее за руку, дернуть вниз и прижать к своей широкой груди. Он заключил Стиви в свои объятия, прижался холодным, раскрасневшимся лицом к ее макушке.

— Еще один снимок, идет? — прокричал он парню.

— Конечно! — Молодой человек заправил прядь, выбившуюся из стянутых на затылке конским хвостом волос. — Назовем картинку «Заморозьте мне задницу». Улыбайтесь! Секунда — готово!

За взрывом смеха последовал еще один щелчок и шелест перематываемой в камере пленки.

Ближе к вечеру одна из взлетно-посадочных полос была расчищена от снега, и Стиви помчалась узнавать относительно вылетов. К пяти пополудни она уже ставила крест на своей поездке. Дело двигалось вперед с черепашьей скоростью: на вечер и утро следующего дня было назначено к вылету всего несколько рейсов.

В конце концов Стиви позвонила Бет, отдавая себе отчет в том, что, возможно, придется как-то добираться из аэропорта обратно домой, и не желая в то же самое время подводить черту под новым знакомством.

— Стиви, откуда ты говоришь?

— Вовсе не из солнечной Флориды, как должна была бы. Застряла здесь в аэропорту.

— Ой, Стиви, какая жалость. Тебе же так хотелось поехать!