Рэдклифф - Любовь и честь

Впервые в жизни Блэр столкнулась с суровой действительностью: из-за положения, занимаемого ее отцом, ее жизнь, так или иначе, ценилась выше, чем жизнь другого человека. Она не могла это принять. И не могла смириться с преследовавшей ее мыслью о том, чего эта реальность стоила женщине, которую она любила. По этой причине Блэр становилось все труднее позволить кому-либо заслонить ее от опасности.

Умом Блэр понимала эту необходимость. Ведь в случае ее похищения на ее отца будет оказано серьезное давление путем угроз и манипуляций. Блэр знала, как ее отец захочет поступить в таком случае. Однако как президент Соединенных Штатов он не сможет этого сделать. Именно по этой причине она также несла ответственность за то, чтобы он не оказался в таком положении. Блэр боролось с этими противоречиями всю свою сознательную жизнь, находясь в центре общественного внимания с тех самых пор, как ее отец стал губернатором, и затем в течение восьми последующих лет вице-президентства, когда его готовили на должность президента. И вот теперь у нее был роман с руководителем ее личной службы безопасности.

– Да, год назад жизнь была намного проще.

– Вам что-то нужно, мисс Пауэлл? – спросила Фелиция Дэвис, слегка наклонив голову, когда услышала голос Блэр.

– Нет. Все хорошо.

Три женщины продолжали идти молча. Они вошли в дом через парадную дверь; их встретила Марсия Касальс, мать Кэмерон Робертс.

Темноглазая, ослепительно красивая женщина улыбнулась, глядя на трио в дверях.

– Вижу, вы все-таки встретились?

– Да, – ответила Блэр и улыбнулась. Марсия в изумрудно-зеленой шелковой блузке и темных брюках выглядела как копия Кэмерон – только она казалась мягче и лишь немного старше. Эта женщина ей нравилась и вызывала уважение. Блэр занималась живописью и испытывала легкий трепет перед живописцем, признанным критиками.

– Могу я Вам что-нибудь предложить? – спросила Марсия. – Хотите выпить или, может быть, поужинать?

– Если у Вас есть портвейн, это было бы просто великолепно, – ответила Блэр.

Агенты Секретной службы переглянулись и вышли. Дэвис пересекла гостиную и исчезла:  она собиралась проверить черный ход и территорию за домом. Старк переместилась в кухню, откуда через арку могла наблюдать за парадной дверью, оставаясь достаточно далеко, чтобы не мешать беседе Блэр и Марсии.

– Ты говорила с Кэмерон? – спросила Марсия, наливая вино в два хрустальных бокала. Один из них она протянула Блэр, сидевшей на диване, а сама устроилась на стуле рядом.

Дом являл собой архитектурный шедевр, предназначенный для комфортной жизни: современное многоуровневое строение с раздвижными стеклянными дверями, небольшими помостами, ведшими к склону холма, множеством фонарей. Острые углы интерьера смягчали неброские ковры и уютная обстановка. Из картин, украшавших стены, всего одна была написана Марсией. Несмотря на мировую известность, она вела такой же уединенный образ жизни, как и ее дочь.

– Она звонила, искала тебя.

– Я разговаривала с ней несколько минут назад.

– Наверное, она не думала, что я замечу, но она казалась... взволнованной.

Блэр колебалась. Она не привыкла обсуждать свои личные дела ни с кем, ну, ни с кем, за исключением Дайан. Дайан Бликер была ее торговым агентом и давней подругой; за прошедшие годы они нередко соперничали за одних и тех же женщин, и все же прекрасно понимали друг друга. Блэр считала, что в дружбе это самое главное.

Знакомство с Maрсией было недолгим, но они вместе прошли тяжелое испытание, и между ними образовалась глубокая связь. После ранения Кэмерон, они провели у ее кровати сорок восемь часов. Двое суток в неизвестности, не зная, будет она жить или умрет. Они обе были свидетелями ее борьбы за жизнь, разделив горе и томительное ожидание. Из связывало и еще что-то, о чем они никогда не говорили: они обе любили ее.

Блэр глубоко вздохнула и слабо улыбнулась:

– Думаю, это моя вина. Я решила пойти на прогулку и, боюсь, не следовала правилам безопасности, установленным Робертс.

– Могу только предположить, насколько эти правила нудные.

Блэр пожала плечами:

– Да, но, наверное, я должна была давно к ним привыкнуть.

– Очень сильно сомневаюсь, что я смогла бы к этому привыкнуть вообще когда-либо, – решительно заявила Марсия. – И, мне кажется, Кэмерон это понимает. – В ее голосе звучали доброжелательность и сочувствие.

К своему ужасу, Блэр почувствовала, что глаза ее наполнились слезами. Она резко встала и подошла к окну, отчаянно пытаясь справиться с грустью.

– Кэмерон понимает, – сказала она, стоя к Maрсии спиной. – Знаю, что понимает. Но у нее есть работа, которую надо выполнять, и ее работа – это Я.

– Да, к работе она относится серьезно. Поэтому ее и назначили на эту должность. – Голос Марсии был спокойным и нежным. – Любить тебя и одновременно делать свою работу – вот в чем причина трудностей.

Пораженная, Блэр резко повернулась и посмотрела в глаза Марсии:

– Она говорила...

– Нет, – сказала Марсия с улыбкой. – Но это видно каждый раз, когда она смотрит на тебя. Я не пытаюсь ее оправдывать. Она так похожа на своего отца: целиком отдается работе, часто в ущерб своим чувствам и желаниям. Но в ее защиту...

– Вам не нужно ее защищать. Я лю… – Блэр замолчала, потрясенная. Она не хотела произносить этих слов. Она никогда никому этого не говорила. Во-первых, потому что не было того, кому можно было это сказать. Но даже если бы такой человек был,  сказав это, Блэр не могла бы чувствовать себя в безопасности. Даже с Дайан. Не потому, что она не доверяла своей давней подруге. Просто, произнеся эти слова, она должна была бы признать то, что это правда. А это само по себе очень пугающе.

Они обе молчали; наконец, Марсия мягко сказала:

– Я не собиралась ее защищать, просто во мне говорит мать. Я лишь хотела сказать, что, несмотря на всю свою упертость, она заботится о тебе.

– Я знаю. – Блэр допила остатки вина, отнесла бокал к буфету и поставила на серебряный поднос. Только хотелось бы знать, кто для нее важнее – я или дочь президента.

Она повернулась и проговорила ничего не выражавшим голосом:

– Мне нужно позвонить ей. Я обещала сообщить, когда мы вернемся.

– Надеюсь, что не обидела тебя.

– Нет. Не обидели.

Они молча кивнули друг другу, пожелав спокойной ночи. Проходя через столовую Блэр проговорила, не оборачиваясь к Старк:

– Я иду спать.

Ответа не последовало, ведь он и не требовался. Она связалась по рации с Maком и сообщила, что Цапля в безопасности, затем позвонила Кэмерон Робертс в Вашингтон, чтобы сказать ей то же самое.