Измена без срока давности - Лена Тэсс

происходило? Возможно ли, что Титов не знал о существовании сына?

- Паш, нам надо поговорить, - его огромная ладонь легла мне на запястье, а сам он сел на корточки перед диваном, совершенно не обращая внимание на маленького человека в полутора метрах от себя.

- Невероятно ценное наблюдение, - я одернула руку, встала и вышла в коридор.

Здесь все пропахло сладкой туалетной водой работницы соцзащиты. Ненавидела цветочные ароматы, слишком приторные и ванильные.

- Послушай, я… я сейчас должен снова уйти, - Егор двинулся за мной.

- Что? Ты об этом собирался мне сказать? Что собираешься уйти?

- Да, - он кивнул.

От наглости мужа я едва могла дышать. Набирала воздух в легкие, но не понимала как выпустить его обратно. От этого кружилась голова и тошнило.

- Ты собираешься оставить меня наедине с мальчиком? С твоим сыном?

- Это… временно, пока у меня не будет более точной информации о…

- Временно? Ах, временно?! - Больше я не могла контролировать ни свой голос, ни то, что изрекал мой рот и мозг. - Спасибо что успокоил, а я-то было уже решила, что ты привел в дом мальчишку, о котором я ни сном, ни духом и просто решил записать себе и мне в сыновья. Ускоренная программа “счастливая семья” без подгузников, бессонных ночей и срыгиваний. Справки все на месте? Ветрянкой уже переболели? А корью?

- Лина, - Титов сжал мои плечи и прижал к стене. Чертова глыба мышц. - Послушай, я сейчас должен уйти, поэтому успокойся. Мы поговорим утром, когда я вернусь. Рома кажется очень спокойным, вы найдете общий язык.

Он взял с тумбочки телефон, бумажник и ключи от машины.

Я схватила с полки первое, что попалось под руку - фотография в стеклянной рамке - мы вдвоем в гамаке, во время свадебного путешествия на Сейшелах. Рамка ударилась об стену в десяти сентиметрах от плеча Титова. Промазала!

- Забери его с собой и катитесь отсюда! Это твой сын! Забери его!

Истерика, вот как это называлось. Я никогда раньше не закатывала скандалы и не была профессионалом в этом деле, но кажется мой муж все равно мел иммунитет к таким проявлениям женского поведения. Он безразлично посмотрел на битое стекло у ног, наклонился и поднял фото.

- Паша, пожалуйста. Я вернусь и мы все обсудим, но сейчас я должен уйти.

И он ушел, оставив меня без ответов, без возможности продолжать срывать на нем злость и негодование.

За спиной послышался шум.

Я обернулась и увидела как по лицу маленького мальчика, подглядывающего за ссорой двух взрослых у приоткрытой двери, катится слеза.

Глава 3

Егор.

Я ненавидел цвета больницы. Особенно - белый. Такой маркий и неправильный. Здесь его использовали везде, чтобы подчеркнуть свежий ремонт, но свежим он был лет пять назад и с тех пор многое изменилось. Опусти голову ниже и у плинтусов можно разглядеть все многообразие настоящей больничной палитры из потёртостей и полос: черных, красных, коричневых, зеленых. Грязь, кровь, кофе, что еще похуже.

В приемном отделении никогда не было тихо.

Я просто шел мимо, наблюдая как какой-то несчастный согнулся пополам и стонал от боли, корчился в мучениях, ждал своей очереди. У него не было денег, чтобы получить лучшее обслуживание. У врачей же не было лишней пары рук или еще одного специалиста, которого можно выдернуть в ночную смену.

Такова жизнь. Вся ее уродливая правда.

Я просто снова шел мимо до отделения реанимации, где все еще не приходя в себя после операции находилась Кристина. Не мог находиться дома и смотреть на жену и на него. Ненавидел чувствовать себя беспомощным.

Нужно было продержаться до утра, а там возможно найдут такой необходимый для Кристины препарат.

Она попала под машину. Был сильный удар.

Из протокола ГИБДД следовало, что женщина перебегала дорогу в неположенном месте. Ливневый дождь, припаркованная газель, из-за которой она буквально выскочила водителю под колеса, тяжелый большой внедорожник - все говорило о том, что шансов на хороший исход не было.

- После таких столкновений редко выживают, - уже первое общение с хирургом не вдохновило на утешающий результат.

- Сделайте редкое - возможным, - ответил я, глядя ему прямо в его глаза.

Умудренное опытом и знаниями лицо доктора Беспалова Иннокентия Валентиновича не выражало ни надежды, ни обещания. Видимо дела действительно обстояли паршиво.

- Множественные тупые травмы и внутреннее кровотечение. Мы опасаемся полиорганной недостаточности в первые сутки, если конечно она переживет оперативное вмешательство. Она ваша жена?

- Нет.

- Тогда вам лучше найти ее родных и сообщить им новости, молодой человек. Не родственникам сообщать информацию о здоровье пациентов мы не имеем права. Слышали про такое понятие как врачебная тайна?

- У меня брат - юрист.

Доктор скупо прохрипел что-то себе под нос и ушел в сторону операционной.

На телефон пришло сообщение от Паши. В тот вечер она ждала меня дома к ужину. Не удивилась, что задержался. Не упрекнула в том, что ее муж непутевый трудоголик.

Тогда я надеялся, что все можно будет решить. Я и сейчас надеюсь.

Мне удалось все устроить так, чтобы у Кристины были лучшие врачи (как оказалось лучше Беспалова здесь никого не было), оборудование, уход и препараты. Деньги решали многое. Личный контроль происходящего - все остальное.

Казалось бы, какое мне дело до женщины, которая присутствовала в моей жизни много лет назад?

Все дело в нем. Семилетнем мальчике. Роме. Я знал, что он есть, но ничего не хотел о нем знать.

Его мама - Кристина Казанцева всегда была красивой и сексуальной. Она походила на молодую дикую кошку, с острыми коготками алого цвета, пышными формами, крутыми изгибами и атлетическим прошлым. Её карьера в художественной гимнастике закончилась после неудачного падения на руку. Плечевой сустав восстановился, но уже не функционировал достаточно хорошо.

После она занималась тем, что снимала небольшую студию и помогала маленьким и большим девочкам развивать свою гибкость, сажала их на шпагат и ставила в мостик из положения “стоя”.

Сама же могла быть гибкой только в постели, характер у ее был как у заправской суки. Я расходился с ней больше раз, чем с любой другой подружкой, но потом понимал, что все вокруг становилось нестерпимо сырым и пресным. Я никогда не любил ее, но обожал с ней трахаться, ругаться, бороться. Никогда не видел рядом