Кофе, кот, мужчины и я - Татьяна Рябинина

— Да что вы?! Никогда бы не подумала, что вы ровесники.

Я не спрашивала, но, судя по документам, бабушке, когда она умерла, было семьдесят восемь. А Игорь Ильич даже на семьдесят не выглядел. Некоторым мужчинам возраст идет, чем старше, тем интереснее становятся. Как Шон Коннери, например.

— Прекрасный комплимент, благодарю, Сонечка, — рассмеялся Игорь Ильич. — Вам нужна какая-то помощь? Я мог бы побыть там вместе с вами, когда будут люди приходить. Понимаете, это вопрос безопасности. Заходят незнакомые люди в квартиру…

— Спасибо большое, — я постаралась спрятать улыбку, чтобы он вдруг не понял ее неверно. На самом деле это было восхищение. Некоторые мужчины — мужчины всегда, независимо от того, сколько им лет, восемь или восемьдесят. — Не хотелось бы утруждать вас лишний раз. Возьму своего друга.

Либо мы с Кириллом сейчас помиримся, либо… расстанемся. По правде, я не знала, чего хочу больше, поэтому и решила позвать. Как будто ничего не произошло. Чтобы прояснить направление.

Раздача была назначена на ближайшее воскресенье. Объявления я развесила заранее во всех парадных. Домовой чат даже искать не пришлось — QR-код висел на доске информации. Туда я тоже запостила сообщение. Накануне съездила, посмотрела, что осталось, и отобрала еще кое-что, но не для себя, а для будущего антикафе. Книги, например, красивые безделушки, несколько картин, немного посуды.

Кирилл не сразу понял, для чего я его приглашаю.

— Подожди, Сонь, ты что, хочешь просто раздать все из квартиры? Кому попало?

— Да, а что?

— А тебе в голову не приходило, что все это можно на Авито толкнуть?

Вообще-то приходило. Но стоило представить, как распродаю то, что мне никогда не принадлежало, стало противно. А услышать это от Кирилла было вдвойне противнее. И видеть его резко расхотелось.

— Знаешь, я передумала.

— Раздавать? Ну и правильно, — он довольно рассмеялся. — Надеюсь, и насчет антикафе своего дурацкого передумаешь.

— Нет, Кирилл. Передумала насчет тебя. Не приезжай. И знаешь… — набрав полную грудь воздуха, я снова прыгнула с обрыва. — Вообще больше не приезжай. И не звони.

— Вот так, значит, да?

Интересно, а он и раньше пыхтел противно, когда ему что-то не нравилось? Прямо как рассерженный еж. Может, я просто не замечала?

— Да, Кирилл, вот так. Извини. Всего хорошего.

Я нажала на отбой и сбросила звонок, когда он тут же перезвонил. И еще раз сбросила.

«Соня, давай поговорим спокойно!» — прилетело сообщение.

Да не хочу я с тобой ни о чем говорить. Все, хватит.

Закинув Кирилла в черный список, я посмотрела на Пикса, который, пока еще неумело, намывал морду, сидя в углу.

— Я ведь правильно сделала, кот?

Тот замер на пару секунд и продолжил свою процедуру.

«Соня, ну что ты с глупостями пристаешь, не видишь — котик делом занят!»

Чувствовала я себя паршиво. Хоть это были и не первые мои отношения, но ни одни еще не продолжались так долго. Я была в него влюблена и думала, что все всерьез. Сначала… пока его правильность не стала зашкаливать. Есть такие люди — которым нужно всех учить. Потому что только они знают, как надо. Но в какой-то момент это становится невыносимо.

Паршиво — но… Как с прыщом на лице. Знаешь, что будет больно и некрасиво. И даже опасно. Но выдавливаешь. Да, получается больно и некрасиво, но все равно испытываешь удовлетворение. Мини-катарсис.

Было у нас и хорошее, конечно, оно никуда и не денется, в памяти останется. Но пришло время идти дальше. Врозь.

Я подмигнула коту и пошла варить кофе.

Глава 6

По правде, я немного побаивалась. Игорь Ильич был прав: нашествие незнакомых людей — как-то стремновато. Но просить его побыть со мной в квартире было уже неловко, отказалась ведь. Поэтому позвонила подруге Лиде. Та согласилась прийти, и не одна, а с мужем.

С Лидой мы вместе учились в университете промышленных технологий и дизайна, только она дизайне интерьера, а я на графдизайне в рекламе. Заодно я собиралась закинуть удочки насчет проекта антикафе. И ей заработок, и мне уверенность, что все будет сделано как надо.

Лидкиного мужа звали Валентином. Сама она называла его Валиком, а я — про себя, разумеется, — Валенком. Был он огромным, ленивым и добродушным. И работал охранником в банке. Одному богу известно, что и как он там охранял. Я, глядя на него, вспоминала мамину соседку Алину. Та завела алабая — чтобы сторожил квартиру. Здоровенная псина, но такая же сонная и ленивая, как Валик-Валенок. Квартиру Алинину все-таки обнесли. И алабая заодно прихватили. Впрочем, выглядел Валик внушительно, а большего от него и не требовалось.

Мы приехали пораньше, почти за час до назначенного времени, и Лида с Валиком тоже выбрали себе что-то нужное. Ну а потом цепочкой потянулись соседи.

Одни стеснительно оглядывались, спрашивали, правда ли можно брать что угодно. Благодарили, говорили о бабушке что-то хорошее. Другие деловито осматривали квартиру, без лишних слов выбирали и уходили. А были и такие, кто заявлялись с огромными клетчатыми сумарями, куда грузили все подряд.

«Здрасьте», «спасибо»? Ну да, как же! Это вы, девушка, должны в ножки поклониться за то, что помогли вам хлам вынести.

К вечеру в квартире осталась только громоздкая мебель: шкафы, кухонный гарнитур и кровать. Столы, стулья, кресла и диван один из соседей увез на дачу, подогнав грузовик.

— Запости в «Отдам даром», — посоветовал Валик. — Заберут.

Не откладывая в долгий ящик, я сделала фотографии и отправила объявления в сообщества. Кровать тут же забронировали.

— Как только все вывезут, можно потихоньку приступать к ремонту, — подвела итог Лида. — Вернее, к обдирке. Предварительно.

Мою идею она восприняла с энтузиазмом — если не сказать с восторгом.

— Здорово, Сонь! Мы с Валиком пару раз были в таких антикафе. В одном котики, в другом просто приятно посидеть. Только надо какую-то свою особую фишечку придумать, а то их уже много развелось по всему городу. Ты эскизы сделай, а проект я потом подготовлю потихоньку. Ведь время есть?

— Время-то есть, но проблема в том, что надо будет получить согласие всех собственников. А если они упрутся?

— А если они упрутся, говори, что тогда продашь квартиру маленькой узбецкой семье из пятидесяти человек. Или компании наркодилеров. Или девушкам с низкой социальной ответственностью.

— Причем все это может быть в одном флаконе, — добавил Валик. — Пятьдесят узбекских девушек и наркодилеров. Маленькая семья, да. И никто тебе не запретит. По документам добросовестно продала одному добросовестному покупателю. И умыла руки. А дальше он может там