Медленный фокстрот - Александра Морозова

– Надо было еще что-нибудь взять, – бормотал он. – К чаю хотя бы, а то я с одними розами – как идиот.

Я засмеялась. Непривычно было видеть Даню волнующимся, но очень забавно.

– Не говори глупости! Мама будет тебе рада, даже если ты придешь растрепанный, голый и босой.

– Только этого не хватало, – ответил Даня и, поправив розы и выпрямив спину, подал сигнал «Открывай!».

Я открыла дверь и, войдя в прихожую, сразу крикнула:

– Мама, иди сюда! Ни за что не поверишь, кто сегодня пожаловал к нам в гости!

– Скорее уж напросился, – пробормотал Даня, и мне снова стало смешно.

В прихожую вышла мама. Она, поправляя теплую кофту – зимой у нас в квартире было прохладно, – застыла, как и взгляд широко распахнутых карих глаз.

– Данечка, – прошептала она.

– Здравствуйте, теть Вер, – произнес Даня, смутившись, как мальчишка, но, опомнившись, протянул букет. – Это вам.

Он как-то скомкано произносил ее имя, оно слышалось в одно слово, примерно как «Тетьвер».

Мама, приняв цветы и не выпуская их, потянулась обнять нежданного гостя.

– Какой ты стал! – восхищенно шептала она, то отклоняясь, чтобы насмотреться, то прижимаясь вновь. – Какой же красавец! Лаймочка, взгляни на него!

– Да я уже видела, – отозвалась я, опираясь на шкаф, чтобы снять обувь.

Иногда было страшно наступать на больную ногу и поднимать здоровую – я не могла довериться ей даже на несколько секунд. Бывало, я заранее чувствовала, когда она снова меня подведет, и успевала сесть, чтобы не упасть. Но чаще всего она устраивала подлянки неожиданно, если я, задумавшись, напрочь о ней забывала.

– Какой у тебя взрослый взгляд теперь, – продолжала перечислять мама, разглядывая Даню.

Какие глаза, какие уши, какой нос… Как будто он должен был остаться ребенком на всю жизнь.

– Да все так же, теть Вер, – уверял Даня, словно поймав мои мысли. – Вы меня прямо смущаете.

Справившись с сапогами, я все же незаметно взглянула на него.

Может, мама и права. Что-то в нем изменилось. Волосы уже не лохматились, как в детстве. Черты лица стали резче, заметнее, жестче, отчего сам Даня выглядел взрослее, мужественнее. И глаза смотрели как-то иначе, с достоинством и спокойствием уверенного в себе мужчины.

– Да ладно, мам, – произнесла я, чувствуя, как неестественно звучит голос. – Он все такой же.

И, встретившись с Даней взглядами, почему-то тут же отвела глаза.

– Да что мы все на пороге, – спохватилась мама. – Данечка, давай снимай куртку, идем чай пить.

И упорхнула на кухню.

– Зачем ты отговорила меня покупать торт? – шепнул Даня, когда мы вместе, как в детстве, шли мыть руки в ванную.

– Расслабься, мама не ест сладкое. Тем более на ночь.

Мы по очереди вымыли руки, вытерли их теплым полотенцем с батареи и пошли на кухню, где мама уже заставляла стол всем, что нашлось в холодильнике.

– Даня, может, покушаешь? – спросила она, как спрашивала всегда, много лет подряд. – Есть суп, картошка с тефтелями. Салатик могу нарезать…

– Я не голоден, теть Вер, – как-то даже виновато отозвался Даня.

– Точно? Я только сегодня все приготовила, может, поешь?

– А мне что, ужин предлагать не надо? – спросила я.

– И тебя покормлю, не переживай, – заверила мама.

Накормить Даню ей всегда было важнее. Наверное, потому что меня она могла накормить в любой момент, а за Даней дома бегать с ложкой никто не собирался.

– Да не надо ничего, – улыбнулся он. – Мы только что из кафе. Вот завтра приду к вам голодный, тогда и покормите.

– А ты и завтра собрался прийти? – спросила я с удивленным видом и тут же получила от мамы легкий шлепок полотенцем по плечу.

– Ты надолго приехал? – спросила она Даню.

– До тридцатого, – ответил он.

Мама чуть погрустнела.

– Ого… Даже на Новый год не останешься?

– Уверена, – вклинилась я, – у Дани уже есть планы на Новый год.

Но он тихонько мотнул головой, прося не выдавать его новость сейчас. Я боролась с искушением все же ляпнуть, но промолчала. Как-никак мы друзья.

– Конечно, – отозвалась мама. – В Москве развлечения каждый день, а уж на Новый год, наверное, весь город на ушах стоит.

– В какой-то степени, – согласился Даня. – Вы мне лучше расскажите, как у вас дела, как живете?

– Да живем, как и жили, – сказала мама, присаживаясь за стол. – Лаймик, сделай, пожалуйста, чай. Что у нас может измениться? – снова обратилась она к Дане, который сел напротив и не спускал с нее искрящихся восторженных глаз. – Лаймочка ведет танцевальную группу. Очень одаренные ребята. Планирует расширяться, ее даже в вашу спортшколу звали, но она не идет. Хочет через несколько лет открыть свою школу танцев…

Мне вдруг стало нестерпимо жарко. Я стояла к ним спиной, и хорошо, что в этот момент Даня, чемпион мира по бальным танцам, не видел мое обожженное стыдом лицо.

Лицо человека, который никогда не получит золото ни на одном турнире, да и попросту не будет до него допущен. Который тренирует несколько групп детей разных возрастов, потому что ничем другим заниматься не умеет. Которому надо перевернуть этот город вверх ногами, а жителей научить ходить на руках, чтобы открыть свою танцевальную школу.

– Мам! Ну что ты в самом деле о всякой ерунде? Давай еще мое письмо Деду Морозу почитаем.

– Но ведь открыть школу – такая достойная цель, – возразила мама. – Почему бы не рассказать?

– Мне правда интересно, Лайм, – услышала я голос Дани.

Однако поворачиваться не стала, делая вид, что до сих пор ищу печенье и красивое блюдце, а еще вкусный чай и кружки. А потом, чувствуя себя идиоткой, все же обернулась.

– У Дани вот новости так новости, – сказала я. – Он жениться собрался.

Лица мамы я не увидела, она сидела ко мне спиной. А Даня так округлил глаза, словно сам впервые услышал о своей свадьбе.

– Да что ты!.. – выдохнула мама. – Боже, Данечка!.. Поздравляю тебя!

Даня бросил на меня упрекающий взгляд и снова посмотрел на маму.

– Спасибо, теть Вер.

Я отвернулась.

Он ведь сам хотел рассказать, зачем я полезла?

А теперь в Дане появилась какая-то сжатость, скомканность. Ни он, ни мама не были готовы к тому, чтобы эта новость прозвучала вслух.

В итоге Даня, хоть и улыбался, особенно распространяться на эту тему не спешил, будто стеснялся. А мама, не зная, что сказать, начала задавать первые пришедшие в голову вопросы.

– А твоя невеста… она тоже танцует?

– Нет, тетя Вера.

– Да? А кто же она?

– Повар. Получила место в престижном дорогом ресторане в Москве.

– Я думала, в Москве все рестораны дорогие, – вставила я, через плечо