Год, когда я влюбилась (ЛП) - Соренсен Джессика

Наверное, мне следовало остановить ее, прежде чем она увидит огромный синяк на моем боку, но, когда ее костяшки пальцев касаются моего живота, я слишком взволнован, чтобы обращать на это внимание.

— О, Боже, Кай, — выдыхает она при виде пурпурно-синих отметин, усеивающих мою грудную клетку, протягивая руку и осторожно касаясь кожи.

Мои мышцы сжимаются от соприкосновения, и она тут же дергается назад, но я ловлю ее руку и прижимаю к своему боку.

Ее взгляд поднимается к моему лицу, неуверенность наполняет ее глаза.

— Кто причинил тебе боль?

— Это не имеет значения. Я ввязался в крошечную, небольшую драку. — Я подмигиваю ей. — Видела бы ты другого парня.

— Это был… — Она с трудом подыскивает слова, ее пальцы дрожат на моей коже. — Этот парень Ти сделал это с тобой?

Я открываю рот, чтобы солгать, но потом понимаю, что не хочу лгать ей больше, чем уже солгал.

— Да, и…

— Эй, я тут подумал, раз ты еще не готова идти домой, то мы могли бы позавтракать, — говорит Кайлер, выходя из гостиной.

Иза отступает от меня на шаг.

— Ты уверен? Я не хочу тебя задерживать, — говорит она Кайлеру.

Я скриплю зубами. Если Кайлер знает, что она не хочет возвращаться домой, значит ли это, что она рассказала ему, что произошло? Ревность горит во мне, и я так сильно ненавижу это чувство. Я потратил слишком много лет, нося его с собой. Отчасти поэтому я решил бросить спорт, изменить свою жизнь и себя.

Пробормотав «всего хорошего», я тащу задницу к лестнице. Я почти ожидаю, что Иза окликнет меня, но она этого не делает. Наверное, это к лучшему. Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы выбраться из этой передряги с Ти прямо сейчас, прежде чем я даже попытаюсь начать какие-либо романтические отношения с Изой. По крайней мере, я пытаюсь убедить себя в этом, но в глубине души все, чего я хочу, — это вернуться, схватить Изу и поцеловать ее. И на этот раз по-настоящему, когда мы оба трезвы и можем наслаждаться этим.

Когда я вхожу в свою комнату, мой телефон жужжит из внутреннего кармана черных джинсов. Я достаю его, роясь в комоде в поисках чистой рубашки.

Ти: Если ты не достанешь мне мою штуку через три недели, вчерашний день покажется тебе гребаной прогулкой.

Я с трудом сглатываю. Тысяча! Ублюдок! Я и не подозревал, что Брэдон так много ему должен. Где, черт возьми, я должен найти тысячу баксов за три недели? Я ни за что не смогу столько заработать за три недели, работая на Большого Дуга. Понятия не имею, что делать, но мне лучше придумать план. И быстро.

Глава 3

Изабелла

Кай убегает от нас с Кайлером, как будто мы переносим какую-то вирусную болезнь и собираемся заразить его. Я открываю рот, чтобы крикнуть ему вслед, потому что не собираюсь отпускать его, пока он не объяснит, в какую беду он попал, но Кайлер хватает меня за руку и направляет в сторону кухни, прежде чем у меня появляется шанс.

В другое время я обязательно обратила бы внимание на тот факт, что Кайлер Мейерс держит меня за руку, но мои мысли заняты Каем и его синяками. Они выглядели очень плохо, и ему, кажется, было очень больно. Интересно, не сломаны ли у него ребра?

— Просто отпусти ситуацию, — говорит Кайлер. — Когда он становится таким, тебе лучше оставить его в покое.

— Становится каким? — Интересно, знает ли Кайлер, что происходит с Каем?

Кайлер пожимает плечами, ведет меня в прихожую, а затем отпускает мою руку.

— Нервным и замкнутым. Он был таким с тех пор, как мы были детьми. Он попадает в беду, а потом дуется из-за этого и делает всех несчастными.

Я начинаю надевать туфли.

— Ты знаешь, почему он расстроен?

Он садится на деревянную скамейку, чтобы надеть кроссовки.

— Кто знает? В последнее время он ведет себя как настоящий засранец. Мои родители думают, что он под кайфом. Я слышал, как они говорили о том, чтобы отправить его в реабилитационный центр или что-то в этом роде.

Я переношу свой вес, чувствуя себя неловко, разговаривая с Кайлером о Кае, как будто я предаю Кая.

— Кай не принимает наркотики, Кайлер.

Он поднимает глаза от завязывания шнурков, убирая пряди светло-каштановых волос со лба.

— Откуда ты это знаешь?

— Он сказал мне, что больше этим не занимается. — Но Кайлеру не нужно знать об этом больше.

— И ты просто поверила ему?

— Он мой друг. Он не стал бы мне врать.

Кайлер с сомнением смотрит на меня, похоже, недовольный моим ответом. Но он отбрасывает раздражение в сторону и поднимается на ноги.

— Может быть, ты и права. Может быть, он и не принимает наркотики, но с ним определенно что-то творится.

Я держу губы сжатыми. Мне кажется неправильным говорить с Кайлером о Кае. Если я узнаю, что происходит с Каем, и это действительно будет что-то плохое, тогда это совсем другая история. Я сделаю все, что должна, чтобы помочь ему, даже если для этого придется обратиться за помощью к его семье.

— Где ты хочешь позавтракать? — спрашивает он, хватая куртку с вешалки.

— Где угодно. — Бросаю взгляд на свою мятую одежду. У меня изо рта пахнет гнилой брокколи, и я уверена, что мой макияж размазан по всему лицу. — Могу я сначала пойти домой и переодеться?

— Конечно. — Он открывает дверь и жестом предлагает мне выйти первой. — Но я думал, ты не хочешь возвращаться домой?

Совершенно верно. Я не хочу идти домой и, честно говоря, сомневаюсь, что мне это позволят. И все же мне нужно забрать свои вещи. Если бы только был способ попасть в мою комнату, не заходя в дом…

Я осмеливаюсь взглянуть на подъездную дорожку своего дома. Машина Ханны припаркована позади машин Линн и моего отца. Они все дома, наверное, сидят за кухонным столом и завтракают.

Кайлер присоединяется ко мне, закрывая за собой дверь.

— Иза, могу я… Ты не против, если я спрошу, почему ты не хочешь идти домой?

Я ничего ему не говорила и действительно не хочу этого делать. Хоть я и сильно, на грани преследования, влюблена в Кайлера, я не знаю его достаточно хорошо, чтобы безоговорочно доверять ему. Мне этого хочется. Безумно. Но установление доверия требует чего-то большего, чем просто знакомство с великолепным, популярным парнем, который живет по соседству, несколько раз разговаривал со мной и однажды подарил розу.

— Я поссорилась с родителями. — Решаю приоткрыть немного правды. Я смотрю на перила террасы, примыкающей к моей спальне. Если бы только у меня были крылья Пегаса или феи, чтобы я могла взлететь прямо туда, или, возможно, руки Человека-паука, чтобы взобраться на стену… Подождите минутку… — У вас случайно нет лестницы?

Он прослеживает мой взгляд, и выражение его лица резко меняется.

— Ты серьезно хочешь забраться туда только для того, чтобы избежать встречи со своими родителями?

Я качаю головой вверх-вниз.

— Так будет лучше. Поверь мне. — Да, это может быть немного радикально, но это намного лучше, чем иметь дело с драмой, поджидающей меня в этом доме.

— Если это то, чего ты хочешь, то ты это получишь. — Он потирает руки, пятясь вниз по ступеням и направляясь к гаражу. — Лестница у тебя будет.

Я благодарно улыбаюсь ему, затем сажусь на перила и жду, когда он вернется. Легкий осенний ветерок колышет воздух, и облака затеняют небо. Сейчас начало октября и некоторые соседи уже достали украшения, включая двор Мейерсов. Надувные тыквы и пластиковые надгробия покрывают передний двор, а на баскетбольном кольце сидит гигантский паук. Я помню то время, когда я сидела на своем балконе, наблюдая, как Кайлер играет в баскетбол и жалела, что я не с ним. И вот теперь я здесь. Забавно, как меняется жизнь. Эта мысль дает мне крошечную каплю покоя в море депрессии, бурлящем внутри меня.

Будь оптимисткой, напоминаю я себе. Линн, возможно, и говорила все эти ужасные вещи о маме, но, как сказал Кай, она не самый надежный источник. Поэтому, пока передо мной не будет реальных фактов, я не могу поверить, что моя мама умерла или что она была плохим человеком. Я только начинаю расслабляться, когда боковая дверь моего дома распахивается и выходит Ханна. Она слишком занята перепиской, чтобы заметить, что я сижу на крыльце Мейерсов. Но когда она бросает телефон в сумочку и тянется, чтобы открыть дверь машины, ее взгляд скользит по двери соседей и останавливается прямо на мне. На ее лице мелькает целая серия эмоций — замешательство, шок, гнев, — а затем ее губы кривятся.