Еще больше Келли и Кайдена - Джессика Соренсен

свое мороженое. — Мне очень жаль. Я на самом деле не хотела его опрокинуть. Я просто притворялась, но потом у меня замерзли ноги и я подпрыгнула и… ну, да.

— Притворялась ты или нет, но это все равно случилось, — он показывает на мороженое на земле.

— Я знаю, но это было совершенно случайно. Клянусь. — рисую пальцем крестик над сердцем.

— Я не уверен, что действительно верю тебе. На самом деле, я почти уверен, что ты втайне держала против меня пищевую вендетту с тех пор, как я случайно съел всю твою мятную кору. И ты угрожала, что отомстишь мне за это.

— Это потому, что он бывает только на Рождество. И я просто пошутила насчет этого.

Вроде.

Он скрещивает руки на груди и задирает нос.

— Я тебе не верю.

Я не могу удержаться от смеха.

— Ладно, если это так важно, я верну тебе мороженое. — делаю шаг вперед и предлагаю ему банку.

В тот момент, когда он берет его, на его лице появляется чеширская ухмылка.

— Я самый лучший друг на свете. В смысле, я заставил тебя улыбнуться, расслабиться и не думать об этой работе. Думаю, я должен получить награду как лучший друг или что-то в этом роде.

Я обнимаю его.

— Спасибо, что ты лучший друг во всем мире.

Он усмехается, обнимая меня одной рукой.

— И спасибо, что ты это ты, малышка. И у меня такое чувство, что ты можешь получить эту работу. И даже если ты этого не сделаешь, я знаю, что тебя наймут для другого такого же великого.

— Потому что ты экстрасенс? — спрашиваю я сквозь смех.

— Ты же знаешь. — Он отступает, ухмыляясь. — А я самый умный человек на свете.

— Да, ты… — визжу я, как дикая баньши, когда чьи-то руки обхватывают меня за талию и поднимают с земли. Следующее, что я помню, меня перекидывают через широкое плечо, и мой пульс в панике учащается.

Но мое сердце успокаивается, когда запах одеколона Кайдена врезается в мои ноздри.

Сет, смеясь, подходит ко мне и, склонив голову набок, смотрит на меня, висящую вниз головой.

— Черт возьми, тот шум, который ты издала, был классическим. — Он запустил пальцы в мороженое, вытащил кусок теста и отправил его в рот. — Серьезно, я думаю, что ты можешь дать мне фору с этим ужасным визгом.

Я прищуриваюсь, а Кайден хихикает и слегка шлепает меня по заднице.

— В следующий раз, когда мы будем смотреть фильм ужасов, я запишу, как ты кричишь на каждой страшной части, а затем сделаю видео вирусным.

Глаза Сета расширяются.

— Это просто жестоко.

— Ладно, может, и так, — признаю я. — Но все же… ты мог хотя бы предупредить меня, что Кайден подкрадывается ко мне.

Он пожимает плечами.

— Ну и что в этом смешного?

Кайден смеется.

— Рад видеть, что Сет вытащил тебя из депрессии.

— Я не была в депрессии… не так ли? — Я поднимаю голову и вопросительно смотрю на Сета.

Он кивает и бросает на меня извиняющийся взгляд.

— Извини, но это так. Но ничего страшного. У нас у всех бывают тяжелые дни. Просто знай, что у тебя бывает раз в неделю.

Я киваю, убирая волосы с лица.

— Да, сэр.

Он хихикает и пятится.

— Я собираюсь домой, раз уж твой прекрасный принц здесь. Позвони, если что-нибудь понадобится. — Он поворачивается на каблуках и кричит через плечо: — Развлекайтесь, оставляя липкие следы на ручках холодильника, вы двое.

— Липкая ручка холодильника… что это…

Кайден качает головой.

— Нет, не важно. У вас двух обычно лучше не спрашивать. — он направляется к лестнице, а я все еще вешу у него на плече.

— Ты собираешься нести меня всю дорогу? — спрашиваю я, хихикая.

— Прямо до нашей спальни, где я проведу всю ночь, подбадривая тебя. — он снова шлепает меня по заднице, и я смеюсь.

Но тут меня осеняет.

— Подожди. Я думала, у тебя сегодня тренировка?

— Да, но я позвонил тренеру и сказал, что заболел.

— Но завтра игра.

— Да. Я могу пропустить одну тренировку время от времени, особенно когда моей невесте нужно взбодриться.

Он держится за мои бедра, когда поднимается по лестнице.

— Я не хочу, чтобы ты пропускал тренировки только потому, что у меня плохой день. — Я хватаюсь за его куртку и начинаю соскальзывать с плеча. — И скоро будет…

Он крепче обнимает меня.

— Ну и что? Я не волнуюсь, и тебе не стоит. Я надеру им задницу.

— Я знаю, что ты надерешь задницы, — говорю я, и он усмехается, когда я произношу ругательство, что он обычно делает. — Я просто не хочу ничего для тебя испортить.

— Ты никогда ничего мне не портишь. — он толкает дверь в нашу квартиру. — Ты всегда приносишь мне удачу. И ты уже должна это знать. — он осторожно снимает меня с плеча и отпускает, когда мои ноги касаются ковра. Затем его руки мгновенно находят мои щеки, и он обхватывает мое лицо ладонями.

— А теперь объясни, что тебя так расстроило, почему вы с Сетом бегали по улице с банкой мороженого и почему ты не надела туфли, когда на улице минус сорок градусов?

Я украдкой бросаю на него быстрый взгляд и осматриваю: его крепкое тело, каштановые волосы, падающие на зеленые любящие глаза, которые загораются каждый раз, когда он видит меня. Даже после трех лет, проведенных вместе, я иногда все еще не могу поверить, что я с ним, что я смогла преодолеть тьму своего прошлого достаточно, чтобы доверять ему, чтобы вывести меня на свет.

— Мы подрались из-за его мороженого, и я выбежала на улицу. Забыла надеть туфли. Что касается моей грусти, то это было в основном потому, что я уверена, что испортила собеседование. — Я вздыхаю. — Честно говоря, я чувствую себя ребенком. Я имею в виду, это просто работа, верно?

Он проводит большим пальцем по моему глазу.

— Ты имеешь полное право расстраиваться. Я знаю, как сильно ты хотела получить эту работу. Но… — Он убирает руки от моего лица и переплетает свои пальцы с моими. — Я не думаю, что тебе стоит расстраиваться, пока ты точно не поймешь, что не получила ее.

— Я постараюсь, но на девяносто девять процентов уверена, что ничего не получится.

Его брови приподнимаются.

— Остается один процент. И я думаю, что когда дело доходит до шансов и процентов, мы с тобой можем победить почти все.

— Я тебя понимаю.

— Хорошо, потому что мои очки обычно потрясающие. — Его губы кривятся. — А теперь давай я приготовлю тебе ужин, а ты расскажешь, как прошел