Эмили Сноу - Трофей (ЛП)

К счастью для меня, он отказывается.

- Быть рядом со мной – это что? - требую я, как только мы остаемся одни.

Вертя ложкой в моем кофе, он пробегается кончиком языка по краю зубов. Не уверена, улыбается он или кривится. И не представляю, почему должна вестись на одно и то же дерьмо два раза кряду.

Мой телефон проигрывает рингтон, установленный на звонки и сообщения от Тори, это песня Бритни Спирс, и подруга клянется, что она омерзительна, но тем ни менее поет ее в душе каждое утро. Я тянусь за мобильным, но Луках перехватывает мою руку, переплетая наши пальцы.

- Ты не годишься для музыки, - шепчет он, поднося мои пальцы к своим губам. - И вот, что я делаю здесь - создаю музыку.

Желудок скручивается в сотни узлов, пока он целует каждый мой палец, при этом его взгляд ни на секунду не отрывается от моих глаз. Мы в общественном месте, и вокруг нас много людей. Но на добрую минуту, мы с Лукасом остаемся единственными людьми на планете.

- Лукас... - начинаю я, но мой голос нерешителен.

Глядя на разруху из сахарных пакетиков посреди стола, я глубоко вдыхаю и прикусываю верхнюю губу. Я не знаю, что ему сказать, чтобы не показаться слабой. Когда я наконец-то подымаю взгляд, то вижу, как по его лицу расплывается красивая улыбка, от которой моя грудь сжимается, и я понимаю, что чтобы ни сказала, это неважно. Потому что он уже понял, что является для меня Криптонитом.

- Во-вторых, увидев тебя, я пообещал себе, что не сделаю с тобой этого снова, Сиенна, - рычит он.

Сделает что... соблазнит? Даст пинок мне под зад, вышвыривая из своей жизни, даже не сказав «прощай»? Я хочу потребовать объяснений, но в этот момент замечаю, что двери офиса Нильсона открываются, и оттуда выходит бабуля. В секунду я чувствую себя самой плохой внучкой в истории человечества, потому что в какой-то момент общения с Лукасом я забыла причину, по которой сижу в этом кафе.

Выдергивая руку, я с чрезмерной силой бросаю телефон в свою сумочку.

- А я здесь, потому что какой-то пафосный мудила из Калифорнии выкупил дом моей бабушки.

Он делает резкий вдох и, напрягая под столом свои длинные ноги, сжимает ними мои собственные.

- Я вижу.

- Ну, значит, ты поймешь, почему я скажу тебе следующее. Отъебись, Лукас.

Наши взгляды встречаются. В его читается насмешка, гнев и что-то еще. Что-то, что я уже видела два года назад, в ночь, когда поехала с ним домой. Что-то, что мне хотелось бы не замечать.

- Я слышал от тебя что-то столь убедительное, как это лишь однажды, так что должен спросить: ты говоришь это из-за ситуации с бабушкой или из-за того, что произошло между нами?

Я освобождаю свои ноги от его захвата и встаю, подсовывая деньги под тарелку с так и нетронутым Чеширским пирогом.

- По обеим причинам, - говорю я.

      †

Я так взволнована эмоционально, психически и, черт возьми, физически от этой встречи с Лукасом, что по пути к дому бабушки, не могу с ней толком даже поговорить. Я слышу ее вопросы о том, как прошел мой полет и о том, как долго я планирую пробыть в Нэшвилле. Я слышу, но отвечаю, как робот.

- Все было замечательно, ба… Я пробуду тут, сколько потребуется…

Затем бабуля начинает задавать мне новую серию вопросов, и я даю ей еще более механические ответы. Весь наш обмен репликами напоминает мне смутный сон, в котором голос Лукаса звучит громко и атмосферно поверх всего в моей голове. Он дразнит меня, предупреждает о том, что я не подхожу для музыки.

Чтобы это не значило. Возможно, я вдохновила его на песни о рокере, который так и не трахнул девчонку, или что-то в этом роде. Хотя, нет, писать о таком скорее не вдохновение, а творческое истощение.

Единственная вещь, в которой я точно уверена, так это в своем желании, чтобы человек, которому достанется любимый дом моих прародителей, был кем угодно, лишь бы не Лукасом.

Ведя Land Rover вверх по извилистой горной дороге по направлению к дому, в котором я провела большую часть своего детства, я возвращаюсь мыслями от Лукаса Вульфа к самой важной дилемме на данный момент.

- Почему ты не сказала мне? - спрашиваю я тихо. - Ты приезжала в Лос-Анджелес на Рождество, вероятно, уже зная обо всем.

- Я думала, что смогу все изменить. Чтобы я тебе сказала? Я все еще могу исправить положение. Последняя вещь, которую я хотела бы cделать, так это обременять тебя чем-то стрессовым.

- Ох, бабуля…

- Не смей жалеть меня, Сиенна Дженсен. Еще есть немного времени. Все пока что не кончено, - говорит она, и ее голос тверд, как сталь. Но погладывая на нее искоса, я замечаю, что ее глаза блестят, а руки упираются в подлокотники для поддержки.

- Ты права.

Но она вздыхает. Мы обе знаем, что нас ожидает - дом, к которому мы подъезжаем, практически уже не наш. Менее чем через две недели, может быть чуть больше, если нам повезет, бабуля станет бездомной. И я отказываюсь покидать Нэшвилль, пока ей негде будет жить. Потому я проглочу свои собственные комплексы и пойду, чтобы сразиться за счастье своей бабушки.

Даже если тот, с кем придется бороться - Лукас.

Отключая двигатель, я вытягиваю ключи из зажигания и смотрю на хижину, которая вовсе и не хижина, а скорее особняк. Последние несколько лет я говорила бабуле, что это слишком большой дом для нее одной, и ей нужен дом поменьше. Сейчас же… Я почувствую себя дерьмово, даже если пошучу с ней на эту тему.

- Вот мы и дома, дорогая. Я хочу пойти полежать наверху. В последнее время я себя неважно чувствую, - говорит бабуля, как только мы окунаемся в тепло дома. Она вешает пальто на вешалку в фойе, так что не замечает, как я оттягиваю высокий воротник своей блузки, потому что в доме слишком жарко.

- Все та же комната? - спрашиваю я и в момент, когда слова срываются с языка, я мысленно пинаю себя. Боже, как же ужасно неловко.

В ответ она издает странный звук, который похож на смешок, но я от него содрогаюсь.

- В течение следующих двух недель.

- Тебе следует пойти отдохнуть. Со мной все будет в порядке, ладно? - но если со мной и правда все в порядке, то почему есть ощущение, словно кто-то топчется у меня на груди?

Одновременно с тем, как я достаю замороженную еду на кухне, а бабушка одержима удобствами, я звоню Сету. Конечно же, он не отвечает, так что я оставляю ему сообщение.

- Эй, Сет, это я, Сиенна. Я оставила свою сумку у тебя в машине. Мог бы ты привезти мне ее срочно? - и поскольку я знаю, он будет ворчать по поводу того, что ему приходится ехать через весь город, я добавляю. - Я дам тебе двадцать долларов на бензин.

Я перезаписываю сообщение еще дважды, прежде чем сохранить удовлетворяющий меня вариант, после чего звоню Тори. На половине первого гудка она отвечает. Сразу приступая к делу и тараторя: