После развода. Не надо слов, не надо паники - Элен Блио

на жену. Даже еще не бывшую, но такую далёкую!

Она именно такая, какой бы я хотел видеть свою женщину.

Она всё время была рядом.

И я её упустил.

Идиот.

что делать?

 

Ян Романович.

Да уж. Я сам, наверное, давно уже не испытывал состояния ярости.

И наблюдать эту ярость у двух самцов было... забавно.

И интересно.

Кто кого?

Нет, я понимаю прекрасно, что Анна Андреевна к мужу не пойдёт.

Или?

Женская душа — потёмки. Омут, в который лучше без надобности не заглядывать.

Это мне моя маман внушила. А я — сыночка-корзиночка — всегда внимал матушкиным словам и советам.

Не скажу, что это принесло мне много счастья, видимо всё-таки внимал недостаточно.

Что ж... даже жаль, что я чужой на этом празднике жизни.

Беру Анну за руку, подношу ладонь к губам.

- Если понадобится помощь…

- Спасибо, я справлюсь.

- Огонь женщина.

- Нет просто настоящая.

- Напоминаю о приглашении, мама будет рада.

- С удовольствием приеду на форель. Интим не предлагать. — Анна усмехается. А мне немного жаль.

Я бы предложил и нам было бы хорошо вместе.

И я бы мог сделать её счастливой.

А она меня.

Если бы не Буянов.

Вообще, оперативно Доронин заднюю дал.

«Что ж ты фраер сдал назад» - почему-то закрутилась в голове мгновенно фраза иззнаменитого шансона. — «Не по масти я тебе».

Да, пацаны.

Мы не по масти Анне Андреевне.

Если только один.

Если сдюжит:

И, кажется, он это делает.

 

Буянов.

Ярость разрушает. Но и восстанавливает тоже отлично.

Питает.

Кормит.

Возвышает.

Делает сильнее.

Поднимает над всеми.

Ярость.

Так вот хотели, да? Думали, избавиться от меня?

Доронин точно думал.

Мне сразу сказали почему я попал и зачем.

Мальчик Слава решил поиграть в сильного мужчину.

По-другому то никак.

Не получится уже.

Аня соскочила.

Прыгнула в уходящий поезд и помахала ручкой.

В уходящий поезд под названием любовь и счастье.

Со мной.

Измайлов этот тоже тут как тут.

Как падальцик.

Ишь... охмуряет. Ручку целует.

Скотина.

Нет, я понимаю, на войне и в любви все средства хороши, да?

Что ж... пожалуй, тоже воспользуюсь преимуществом.

Выхожу из машины, спокойно захлопывая двери.

Подхожу к Ане.

Резко притягиваю к себе и целую.

Моя!

Я СКАЗАЛ!

 

47.

Пришёл, увидел, победил.

Да, да, именно так он и сделал.

И мне хорошо.

Чувствую, как щёки алеют.

- Домой поедем? — он шепчет тихо, а я головой качаю.

- Давай ко мне поднимемся сначала.

- Зачем?

- Обедом тебя буду кормить.

Усмехается, жмурится как кот мартовский.

- Водителя отпущу тогда?

- Отпускай.

Алексей возвращается к машине. Достаёт из неё стильный кожаный портфель и огромный букет роз.

Ян Романович делает вид, что аплодирует, ухмыляется, салютует мне прощаясь, садится в машину и уезжает.

Молодец.

Доронин стоит молча.

Смотрит.

Смотри, дружочек, смотри.

Что ты потерял.

А может, что приобрёл? Не знаю.

Может ему реально так классно на коньках, что он не раскаивается?

Честно, сейчас смотрю на него и думаю, да я была бы только рада, вот без шуток!

Пусть был бы счастлив. Пусть только вёл бы себя как нормальный человек.

А не так как.

А делить я всё равно теперь буду всё.

Себе не возьму.

Правда.

Мне не надо.

И даже квартира та самая, пресловутая не нужна. Нет. Мне даже дурно от мысли, что я могу туда зайти, что я там увижу!

Не надо!

Но всё своё я заберу и отдам детям! У меня две дочери и я буду заботиться о них. А то такими темпами, со своими любовями, папочка и их оставит с голой Жозефиной на снегу.

Алексей подходит, протягивает букет.

- Это тебе, дорогая. Но понесу я, он тяжелый.

- Спасибо. — улыбаюсь, - Пойдём?

Беру его под руку, веду к подъезду.

- АНЯ….

Доронин подаёт голос.

Знает, что я не обернусь.

Я не оборачиваюсь. Смысл?

Всё ясно.

Каждый из нас сделал свой выбор.

Он — когда выбрал врать и жить так, как считает нужным.

Я - когда позволила себе просто жить.

Жить сама с собой.

В своём мире.

Пожалуй, я заберу с собой сюда своих детей. Если они захотят.

И все.

И буду счастлива.

Просто потому, что буду.

Открываю дверь, приглашаю его войти.

- У меня вчерашний борщ, так захотелось борща — не представляешь. Заказала продукты, никогда сама не заказывала, оказывается это просто.

Еще у меня котлеты, тоже захотелось. На фаршированные перцы меня не хватило.

- Я буду всё.

Он улыбается, кладёт портфель на тумбочку, пристраивает розы, притягивает меня.

- Аня.__Аня…

Мы целуемся. Долго.

Знаете, те, кто говорит, что после сорока нет любви, вам, наверное, просто еще нет сорока?

Всё у нас есть. Много и вкусно. И вообще, оставьте нас, сорока с хвостиком летних в покое. Дайте нам жить нашу счастливую жизнь.

- Аня, мне помыться надо, я... я же был сама понимаешь, где…

- Как тебя отпустили?

- НУ, пока под подписку.

- В смысле? — смотрю на него шокировано, - Не на совсем?

- Не пугайся, всё хорошо, надо будет дать показания и всё.

- Нет, подожди... я... Я не понимаю.

- Это обычная процедура. Все обвинения сняты. Опровержение будет в СМИ. Всё в порядке.

Глаза зажмуриваю.

В порядке! Он считает это в порядке?

- Ань... Аня? Посмотри на меня! Всё хорошо! Не волнуйся! Я знал, что так будет.

- Знал?

Это слово меня еще больше вгоняет в какую-то пучину безнадёжности.

Игры.

Мужские игры.

И я опять просто... пешка. Нет, хуже. Я даже не шахматная доска. Я просто случайно забытая скульптура, стоящая рядом с шахматным столом, за которым они играют.

- АНЯ…

- Лёш, знаешь что…

- Что?

- Иди-ка ты... домой... Под подписку.

- АНЬ.

- Не надо. Стоп. Хватит.

- Аня, послушай.

- Я наслушалась, Лёш. Не хочу больше слушать. Слышать. Видеть. Ничего не хочу.

- Аня, я не мог тебе сказать.

- Я тебя с этим поздравляю, Лёш, но я не могу. Правда. Устала. Жить хочу. Просто жить. Без переживаний.

- Так не бывает.

- Возможно, но я попробую.

- Это не жизнь.

- Я проверю. Только сама, ладно?

- АНЯ.

- Уходи.

- Я есть хочу.

- Заедешь в ресторан. Закажешь повару.

- Никуда я не уйду. Всё.

- Буянов, я полицию вызову.

- Валяй.

Он мягко меня отстраняет