За пеленой дождя - Анна Карлссон

— Простите. Лично я ничего против вас не имею. Вы же сами хотели все услышать от меня.

Мне показалось, что Татьяна испытывает огромное удовольствие, рассказывая мне о недавних событиях. Интересно, почему? Я не была ее личным врагом и еще совсем недавно даже не догадывалась о развернувшейся вокруг меня бурной деятельности. Хотя, возможно, именно меня она назначила своим врагом, лишившим ее заработка, а теперь угрожающем лишением свободы.

— Мы разработали великолепный план, — с нескрываемой гордостью продолжала Татьяна. — Всего-то нужно было немножко надавить — и дело, считай, в шляпе. Если бы вы знали, как мы искали рецепт колдовского зелья! Перешерстили гору старых книг, сидели в библиотеке. Сейчас даже вспоминать смешно. Никогда не поверите, где мы в итоге его раздобыли. В интернете! Такая крутая вещь, найти можно все, на что только богата фантазия. Ну, мы и намешали настойку, умереть — не встать. Ирина Валерьевна потом рассказывала, что вы прям летаете от нее. Но ваше упрямство чуть нам все не испортило. Тогда пришлось мне в доктора перевоплощаться. Если честно, я в успех не верила. Какой же идиот может поверить в такое, если его приглашают в какую-то контору Бог знает где, к тому же ночью. Видно же, повсюду идет ремонт, вонь от краски такая, что глаза выедает. Опять же табличка на двери, написанная от руки. Чего я на ней только понаписала, аж смех берет. Только идиот в такое может поверить. Наверное, Ирина вас хорошо знает, потому что ни секунды не сомневалась в том, что вы безоговорочно поверите в наш бредовый спектакль. Если честно, я думала, что таких людей на свете не бывает. Но я ошиблась!

Я заметила, что Татьяна еле сдерживается, чтобы не засмеяться.

— Значит история с моей болезнью и скорой смертью просто придумана. И все это для того, чтобы я развелась с мужем и он, как передовой вымпел, достался Ирке?

— А что, прикажете, нам было делать? — Татьяна была так возмущена моим нежеланием делиться супругом, что просто пылала негодованием. — Вы же нормальных слов не понимаете. Развелись бы, даже половину имущества получили бы, да и жили себе в небольшом городке в тихой радости. Вам же большего и не надо. Сидите, как мышь в чулане, в своей квартире, света белого не видя. Зачем вам большой город с его шумом и весельем, зачем красавец муж, зачем наряды? Вы же цены всего этого не знаете! Все за вас мама с папой делали, потом муж. А вы все в тоске, которую умело заедали пирожными и булками. Вы думали, что привязать мужчину можно супами и котлетами? Вы на себя в зеркало-то смотрелись? Уж не знаю, кто там на небе решил так пошутить, что соединил вас с мужем.

Татьяна говорила с такой яростью и была настолько искренна, что я ей поверила. Она озвучила все мои мысли, и это было ужасно. Я-то думала, что никто не может узнать, что годами зрело в моей голове. Оказалось, что ничего невозможно скрыть. Вместо пылающего лица Татьяны я видела лицо Ирки, которая безжалостно обвиняла меня во всем случившемся. Конечно, только я виновата во всем, что произошло.

В маленьком коридоре вдруг стало неимоверно душно. Сорвав с лица шарф, я пыталась вдохнуть больше воздуха. Не получалось. Думала, что рухну прямо у ног своего палача. С трудом нащупав дверную ручку, дернула ее со всей силы. Выбежав на улицу, с радостью почувствовала прохладу. Ветер раздувал шарф. Потом сорвал его с моей шеи и потащил, играя, по земле. Мне было все равно. Я так давно свыклась с мыслью, что умираю, что теперь страшно было думать о предстоящей жизни. Возможно, она будет очень долгая. Как я смогу прожить ее в ощущении, что сама разрушила все, чем должна была дорожить. От мысли, что теперь в ней не будет ни Женечки, не Ирки, хотелось рыдать. Упасть прямо посреди улицы в самую грязную лужу и рыдать, стуча руками и ногами. Глупо, конечно, и совершенно бесполезно, но ничего другого в голову не приходило. Все же решила этого не делать.

Дома выпила остатки вчерашнего эликсира. Показалось мало. Махом залила в себя настойку лже-ведьмы. Гнусная гадость. Как я могла чувствовать полет, непонятно. За окном барабанил дождь. Я уселась на подоконник, наблюдая за прохожими, снующими по улице. Захотелось подставить лицо дождю.

Я просто не удержалась, такое бывает. То ли подоконник стал скользким от дождя, то ли руки слабыми. Не знаю. Падала я долго. Самое интересное, что летела я не вниз, как положено, учитывая закон притяжения, а вверх. Наверное, эликсир все же был волшебный. И ведьма настоящая, как и смерть, которую я так долго ждала. Только крылья за спиной вдруг расправились. Тело стало невесомым. Я летела и была счастлива.

Часть вторая

Я открыла глаза и увидела над собой белое. Скосив глаза вправо, потом влево, поняла, что это потолок. Знакомая люстра указывала на то, что это потолок моей квартиры. Услышала собственный громкий вздох облегчения. Жуткий, страшный сон, слишком похожий на правду. Пообещав себе больше никогда не смотреть глупые фильмы, не напиваться и не думать о плохом, я сладко потянулась. Странное и непривычное чувство легкости, словно невесомость. В космосе я, естественно, не была, но представляла, что там именно так. Казалось, стоит только оттолкнуться сильнее, и можно взлететь к потолку. Наверное, просто хорошо выспалась…

Повернувшись набок, я увидела рядом с собой какого-то рыжего мальчишку. Он сидел на кровати, рассматривая меня безо всякого стеснения. «И кто его воспитывает?» — подумала я, заметив, как мальчишка недовольно скривился, словно слышал мои мысли. Маленький негодник.

Я перевернулась на другой бок. Почему-то мысли о том, кто он такой и что делает в моей комнате, посетили меня лишь во вторую очередь. Я посмотрела на мальчишку вновь. Он сидел тут же, продолжая нагло пялиться. К детям я никогда особой нежности не питала, а мальчишек, честно сказать, и вовсе побаивалась. Никогда не знаешь, что они могут выкинуть в следующее мгновение. Вспомнить одного только Сему Мамочкина. От его проделок можно сразу постареть на десяток лет. Однажды он принес в группу детского сада дохлую крысу. Большего страха в своей жизни никогда не испытывала. Крепко