Многоточия - Наталья Способина

Ромка прислал в ответ большой палец и цветочек.

Яна смотрела в окно, пока он не выехал со двора, мигнув на прощание аварийкой. Она улыбнулась и помахала, хотя он, понятное дело, этого уже не увидел.

Стоило Ромкиной машине скрыться из поля зрения, как игнорировать лежавший на столе букет стало сложно.

Яна достала с полки вазу и поставила цветы в воду. Яркий букет красиво смотрелся на лишенной красок кухне. Как будто Данила специально его подбирал. А еще здесь были ее любимые хризантемы. Как он угадал? Яна улыбнулась и взяла со стола мобильный. Пока она раздумывала, написать ли ему «спасибо», снова раздался дверной звонок.

Вздрогнув, Яна пошла открывать дверь. А открыв, вздрогнула во второй раз, потому что Данила стремительно шагнул к ней и без предупреждения поцеловал.

Глава 16

Из любви и обиды опять выбираешь обидеть.

Мотор рычал и ревел, и от этого машина напоминала дикого зверя, готового сорваться с места в погоню за добычей. Добычей здесь были адреналин, чувство превосходства над остальными и иногда девушки. Во всяком случае, среди тех, кто приезжал на гонки, обязательно находилась пара-тройка девиц, готовых выпрыгнуть из одежды по одному лишь взгляду любого из парней. Наверное, это как-то называлось в психологии. Или в психиатрии.

Юла их не осуждала. В конце концов, каждый человек находит персональное средство, чтобы жизнь не казалась такой уж дерьмовой. Для нее самой, например, на данном этапе этим средством стали заезды с Дэном.

Получала ли она удовольствие от скорости или рева машины? Скорее да, чем нет. Помогали ли эти заезды отвлечься от проблем? Однозначно! Поэтому она и сидела сейчас в ревущей машине, чувствуя, как все внутри вибрирует в такт мотору.

Рычание, рывок — и ночь раскрыла свою пасть, глотая машины одну за другой. Юла закрыла глаза, вцепившись в ручку над дверью. В первые секунды гонки она всегда думала о том, что может погибнуть прямо сейчас. Потом это проходило. Но ни разу подобная мысль не остановила ее от того, чтобы сесть в машину. Хотя, если бы кто-то спросил, хотелось бы ей, чтобы Дэн был тем человеком, с которым она разделит смерть, ответ был бы однозначным.

Машина вильнула, объезжая что-то на дороге. Возможно, Дэну препятствие просто показалось. Возможно, он решил ее попугать. Сегодня они не соревновались — просто гнали вперед под рев двигателя. Дэн никогда не включал музыку, потому что она мешала ему слушать машину. Все-таки он был больным на всю голову. Как и Юла, которая почему-то сидела рядом с ним, вместо того чтобы пойти с бабушкой в театр. Или же подумать, что ей делать дальше, потому что рано или поздно придется решать, чем наполнять дни. Она ведь не может всю жизнь гонять ночами и отсыпаться днем.

Но все это казалось неважным, пока в груди вибрировало в такт мотору.

— А-а-а-а! Круто? — заорал Дэн так, будто хотел, чтобы его услышал весь мир.

— Да-а-а! — крикнула Юла, потому что в эту минуту ее тоже подхватило эйфорией и потащило скоростью.

Какая разница, как и когда это может закончиться? Жизнь вообще странная штука и кончается всегда неожиданно. Даже если при этом ты остаешься живым.

Адреналин не отпускал по щелчку пальцев. Каждый раз, когда Юла выходила из машины, ей какое-то время еще казалось, что она едет, летит, сливается с ночью. В такие минуты она почти понимала Дэна и даже немножко его любила, несмотря на всю его долбанутость. Потому что он был тем, кто вытаскивал ее в реальную жизнь из мутного болота, и с ним не нужно было принимать никаких решений. А еще он не делал больно.

Юла задрала голову и подставила лицо звездам, как будто их холодный свет мог до нее достать.

«Когда мы смотрим на звезды, мы смотрим в прошлое, представляешь?» — сказал однажды Ромка. Он был фанатом неба и самолетов. Наверное, это было единственное поле, на котором он никому не подыгрывал и ни под кого не подстраивался. Иногда он говорил с ней о небе. Редко, как будто не ожидал, что она станет его слушать. Она и не слушала особо. Больше смотрела на него, такого увлеченного, и удивлялась тому, как сильно менялся его взгляд, каким становилось выражение лица. Но, как оказалось, рассказанное засело в сознании, и вот теперь она подставляла лицо звездам, зная, что свет самой ближней из них, Проксимы Центавра, отправился в свое путешествие в сторону Земли больше четырех лет назад. Юла попыталась вспомнить, что сама она делала четыре года назад, и у нее не получилось. Нужно будет посмотреть фотки за тот период. Фотографировалась она всегда. Фиксировала себя в моменте, потому что иначе ей казалось, будто ее и нет.

— Будешь? — прозвучал рядом голос Дэна, и ее шеи коснулись холодные пальцы.

Юла вздрогнула и опустила голову. Дэн убрал руку и протянул ей вскрытую пачку сигарет.

— Я не курю, — ответила она, вглядываясь в его лицо.

Глаза у него блестели так же, как у Ромки, когда тот говорил о небе.

— Детка, можно вопрос? — Дэн затянулся и выпустил дым в сторону.

Юла не хотела вопросов, поэтому сказала:

— Нельзя.

— Зачем тебе гонки? — будто не слыша ее, произнес он.

— Не знаю, — пожала плечами она.

Очень хотелось вновь закрыть глаза и подставить лицо прошлому. Но прикосновение холодных пальцев Дэна до сих пор отдавалось фантомными мурашками. Она не хотела, чтобы он ее касался. Она вообще не хотела, что ее касался хоть кто-то. И при этом стояла рядом с остывающими после гонки машинами среди парней, в которых кипел адреналин. Наверное, в психиатрии это тоже как-то называлось.

Дэн снова выпустил дым и сделал шаг в ее сторону.

— Ты не любишь скорость и не любишь машины. Так зачем ты здесь? — повторил он.

Неимоверным волевым усилием она заставила себя не отступить, хотя расстояние между ними сократилось до минимума.

— Не знаю, — глядя на него, вновь ответила Юла, ловя себя на мысли, что понятия не имеет, какого цвета у него глаза. Кажется, они ни разу не встречались при нормальном освещении. Или же она ни разу на него толком не смотрела.

— Может, за этим? — Окурок полетел в сторону, и Юла проследила за дугой из искр.

Кажется, пора было убегать. Или звать на помощь. Вот только помощи тут ждать было не от кого. Их среда позволяла чужакам приходить, но никогда