Фол последней надежды - Юля Артеева

ближе к подруге и, когда между нами натягиваются проводки, думаю о том, что в этом есть своя романтика. Мы связаны сейчас не только общим звуком, но и вот так, осязаемо. Отклонишься чуть сильнее — и выдернешь наушник у соседа, поэтому приходится подстраиваться под движения друг друга. Мне это нравится.

Так, под умиротворяющие голоса ведущих подкаста, которые разбирают книги с точки зрения психологии, мы покидаем город и въезжаем в коттеджный поселок. Он похож на тот, где дача у Громовых. Дома большие, заборы высокие, территории ухоженные — все кричит о состоятельности их владельцев. Но без налета слишком уж явного пафоса, поселок не охраняется.

Машина мягко ползет по асфальту, делает несколько поворотов, которые я безрезультатно зачем-то пытаюсь запомнить, и тормозит около трехэтажного дома с темным фасадом. То, что мы по адресу, понимаем сразу. Воздух наполнен громкой техно музыкой, радостными воплями и улюлюканием.

Когда мы выходим из машины, и таксист отъезжает, я тут же теряюсь. Чувствую себя уязвимой и непривычно голой. Вечерний воздух неприятно холодит колени, а налетевший ветерок раздувает широкую юбку. Оттормозив ее рукой, я кутаюсь в свою объемную джинсовку. Платья у меня были, а вот колготок не нашлось.

— Как мы зайдем? — спрашиваю у Арины.

Она приподнимает брови и делает взмах рукой в направлении кованой калитки:

— Через дверь?

— Нас не приглашали же, вдруг не пустят? А если там закрыто?

Оставшиеся вопросы озвучить не успеваю, Абрикосова уже устремляется ко входу и дергает ручку. Та легко подается.

Арина говорит:

— Прошу, мадам!

Я оглядываюсь через плечо, будто у меня есть последний шанс сбежать. Но слишком хорошо знаю, что его нет, мы ведь уже приехали. Так что, вдохнув поглубже, я захожу.

На территории не так много людей, только компания парней курит чуть поодаль, склонив головы вниз. На нас они внимания не обращают, и мы идем сразу в дом. Поднимаемся по длинной изогнутой лестнице, минуем площадку перед крыльцом, открываем дверь и ныряем в атмосферу безбашенного движа. Там темно, но все помещение подсвечено ультрафиолетом и неоновыми надписями на стенах.

Длинная барная стойка заполнена бутылками и стаканами, народу просто тьма. Многие танцуют, кто-то просто разговаривает, а парочки, которых тут очень много, целуются так откровенно, что мне неловко даже смотреть на них. Одну из таких я случайно задеваю плечом и говорю:

— Извините!

Им, конечно, все равно. Я смотрю на Арину и скашиваю губы в сторону, округлив глаза, изображая крайнюю степень неловкости.

Говорю ей:

— Сомневаюсь, что они сюда вместе пришли.

Она безразлично пожимает плечами и качает головой в такт громкого бита из колонок. Я одергиваю короткое платье, хотя юбка широкая, движение лишено смысла, только говорит о моей нервозности. Что теперь? Бегать по дому в поисках Зайцевой, надеясь, что она не рядом с Ваней? Или выискивать Громова и уповать на то, что он не взбесится из-за моего приезда?

Погруженная в свои мысли, скольжу взглядом по толпе, разглядываю парня за диджейским пультом. Он лениво двигается и время от времени что-то подкручивает на микшере. В больших наушниках и кепке козырьком назад, он просто источает самодовольство. Перехватывая мой взгляд, он подмигивает. Я поспешно отворачиваюсь.

— Гель, твои стрелки! — говорит мне на ухо Арина.

— Что с ними?

— Они светятся! Смотрится очень круто!

— О, девчонки, вы тоже тут? — вдруг раздается справа.

Мы с Ариной синхронно поворачиваем головы и видим Зайцеву. Она выглядит идеально и, кажется, чувствует себя тут полностью в своей тарелке, чего нельзя сказать обо мне. Она не одна, но, слава богу, не с Ваней. Рядом с ней Алина и Лена. Все трое улыбаются, но смотрят на нас свысока. Им это позволяет не только характер, но и рост.

— В смысле «тоже»? — переспрашивает Абрикосова холодно.

Зайцева игнорирует и доброжелательно рассказывает:

— Бассейн по коридору и налево. Вон там в углу Ренат классные коктейли делает. Там, где сауны, кальяны стоят, можете покурить. Электронки можно прям тут, а обычные сигареты только на улице, окей?

От такой наглости я опешиваю. Она инструктирует нас, как будто это ее вечеринка, а мы деревенские дурочки, которых она по доброте душевной сюда пустила.

И, как будто этого было мало, Алена еще добавляет:

— Вписка классная, молодцы, что приехали.

Мне строить из себя ничего не хочется. Поэтому просто говорю:

— Ален, ты меня на всех своих видео отметила.

— Да? — она щурится и смеется. — Наверное, случайно. Ну вы не стесняйтесь в любом случае, отдыхайте. Футболисты всегда девчонкам рады, даже если их не приглашали.

— А тебя, значит, пригласили? — хмыкаю я с откровенной неприязнью.

— Меня? Да меня Гром позвал. Пойду, кстати, поищу его, — она демонстративно оглядывается, — где-то тут был.

Глава 46

Внутренности схватывает холодным спазмом. Чувствую тошноту. Как будто все эмоции поднимаются из желудка по пищеводу вверх. Я с трудом сглатываю, стараясь затолкать их обратно. Смотрю на Зайцеву, которая самодовольно улыбается, не к месту в очередной раз думаю о том, какая она красивая. Без зависти и злости, с каким-то скорее сожалением. Жалко, что в такое красивое тело положили настолько неприятную начинку.

Я растерянно моргаю, а потом вдруг начинаю смеяться. Реакция моего организма удивляет не только глянцевое трио, которые таращатся на меня круглыми глазами, но и меня саму. Содрогаясь от нервного смеха, я наклоняюсь вперед и упираюсь ладонями в колени. Затем разгибаюсь и утираю слезы, стараясь не испортить макияж.

Несмотря на грохочущую вокруг нас музыку, складывается ощущение, что мы все неловко и неуместно молчим.

Я же почему-то чувствую странную силу. Откашливаюсь и говорю с улыбкой:

— Ты такая жалкая, Ален.

— Что?

— То. Так классно отыгрываешь, просто браво. А какой, прости, смысл, звать меня на вечеринку, где присутствует мой парень? Хочешь посмотреть на нас вместе? У тебя расстройство психики такое?

Алена вызывающе скрещивает руки на груди:

— Да? А че он тебя с собой не позвал, парень твой?

Зайцева выразительно хмыкает, оборачиваясь к подругам, и я слегка теряюсь. Потому что это и правда слабое место в моей обороне. Почему Ваня меня не позвал? Я сама не знаю, поэтому и ответить достойно не могу.

Поэтому, продолжая улыбаться, я пропеваю:

— А это не твое дело, зай.

Откуда берется это псевдоласковое обращение — понятия не имею. Но, как только оно срывается с губ, я понимаю, что интуитивно выбрала верный тон. Алена смотрит на меня исподлобья, кривит губы и переспрашивает:

— Зай?

— Ну, ты же Зайцева?

— Ты границы-то не переходи. Думаешь, чужого парня увела, и теперь