Женское счастье (СИ) - Натали Лав

знала, от кого этот ребенок. Там было много грязи, Дань. Я не буду тебе об этом рассказывать. Но погружаясь во всё это, я терял веру в то, что бывает по-другому. Поэтому так вышло и с тобой. Если бы не мои тараканы, я бы увел тебя у него. И всё. Эксперименты не для тебя. Так ведь?

— Я… — я прочищаю горло, — Нет. Оказалось, что острота ощущений не стоит того, что может быть после.

— Но я взрослый человек, который вполне себе представляет, что такое реальная жизнь. И в ней я хочу, чтобы по моему дому бегали мои дети, чтобы меня встречала моя жена, которая переживает, как у меня прошел день. И к которой я хочу вернуться. Каким паршивым бы он ни вышел. К тебе я хочу возвращаться, Дань. Вопрос в том, чего хочешь ты.

Герман говорит очень серьезно. И меня отпускает. Если вместе идти в одну сторону, то можно осилить любую дорогу.

— Я же тебе сказала, — встаю, подхожу к Ледневу, кладу руки ему на плечи, — Я хочу сына с кудряшками. И чтобы он был на тебя похож. И ждать тебя тоже хочу. И я всегда переживаю, как прошел твой день…

Слегка прикасаюсь к его губам. Он усаживает меня к себе на колени.

— Это можно расценивать как "да"?

— Это и есть да.

Дальше мы долго целуемся, после колесим по ночному городу. Герман держит меня за руку. А я перестаю бояться, что что-то пойдет не так.

Мы справимся. Я верю.

Мне очень стыдно на следующий день, когда приходится звонить на работу и отпрашиваться. Я только перешла в новую школу. Не смогла в старой воевать с воспоминаниями.

И вот теперь у меня впереди декрет.

Тем не менее, я безумно этим счастлива.

Я решаю поступить так, как мне хочется. Немного побаловать себя. Мне дают внеплановый выходной. И я остаюсь дома. В отличие от Германа, который несмотря на практически бессонную ночь, ушел на работу.

Я же… Бессовестно сплю. До обеда… И мне так хорошо.

Когда просыпаюсь, то понимаю, что очень хочу мороженое. Можно заказать доставку, но, выглянув в окно, я вижу яркое осеннее солнце и решаю сходить сама. Здесь недалеко.

Выхожу из квартиры и сталкиваюсь возле лифта с Демьяном. Застываю на месте.

— Привет. Так и думал, что найду тебя здесь. Мне нужно с тобой поговорить.

Я отступаю на шаг назад. Еще помню, как он повел себя. И сейчас в моем положении мне такие приключения ни к чему. Я должна думать о себе и своем нерожденном ребенке.

— Дань… Я хочу объясниться. Знаю, что поздно. Что это ничего не изменит. Но выслушай меня…

Я не хочу с ним оставаться наедине. Но когда я смотрю ему в глаза, что-то в нем напоминает мне о том человеке, которого я любила.

— В соседнем доме небольшая кофейня. Я могу дать тебе пятнадцать минут.

— Не густо…

— Это бессмысленно, Демьян. Мы расстались. И ничего не вернуть, — а главное — я ничего не хочу возвращать.

— Хорошо, — мужчина покорно кивает головой.

Мы выходим на улицу, идем в кофейню. Занимаем там свободный столик. Демьян делает заказ. Для меня — латте с миндалем, себе — черный, без сахара. Я не останавливаю его. Не понимаю, зачем согласилась на этот разговор. Мне ему нечего сказать. Кроме того, что у меня всё хорошо.

Валеев отпивает глоток из своей чашки и смотрит на меня. Тоскливо.

— Знаешь, когда мы с тобой познакомились, я долго не ходил по земле. Я летал. От твоего присутствия сносило крышу, а жизнь приобрела характер постоянного праздника. Даже без моих привычных развлечений. Мне было классно. А затем стало проходить время, и ощущения стали меняться. Это неизбежно. Но… Мне хотелось, чтобы всё осталось так, как было в начале наших отношений. Родителям ты понравилась. Они стали всё чаще намекать, что нам пора узаконить наши отношения. По их мнению, я должен был остепениться. И я — струсил, Дань…

Не знаю, сознательно или нет, но Демьян делает попытку взять меня за руку. Я убираю руки на колени.

— А Герман… Ты зря думаешь, что он прост. Он — очень хороший стратег. Признаюсь, я обсуждал с ним наши отношения. И это было моей ошибкой. Еще большей ошибкой было предлагать тебе групповой секс.

Мне кажется, что Демьян ждет, что я попрошу его не говорить об этом. Или начну испуганно озираться по сторонам. Однако я реагирую абсолютно спокойно. Я пришла к выводу, что и Жасмин, и Герман правы — было и было. Мы все взрослые люди. Это просто опыт. Который, к тому же, не зашел.

— Я… Ты не представляешь, как меня скрутило от ревности, когда ты с ним кончила… Затем я вообще себя повел недостойно. Я прошу меня простить за это.

Я мотаю головой. К чему теперь? Я не держу зла…

— Но Герман… Я и подумать не мог, что вы решите начать отношения…

Понимаю, что Валеев в смятении. Судя по всему, он только сейчас понял, что всё разрушил, и никаких вторых шансов у него не будет.

— Извинения приняты, Демьян. А теперь просто живи дальше. Я желаю тебе, чтобы у тебя всё было хорошо, — с этими словами я поднимаюсь из-за столика.

К латте я не притронулась. А Демьяна — я его отпустила.

— Дань… Я такой дурак, что тебя потерял… — произносит он покаянно.

Только мне уже всё равно. Я перегорела.

— Я пойду, — в стеклянную стену кофейни вижу Жасмин, которая тоже меня видит и машет мне рукой, — Меня сестра ждет. Прощай.

Оставляю мужчину за столиком и ухожу.

Жасмин из-за моей спины разглядывает Валеева сквозь стекло.

— А что он тут потерял? — спрашивает у меня.

Жму плечом.

— То, что не найдет.

Нужно уметь уходить и отпускать. Иногда это просто необходимо.

В магазин мы идем вместе с Жас, хорошо проводим время.

А вечером я встречаю своего будущего мужа с работы. Вот в этом теперь моя жизнь.

Люди слишком самоуверенны. Ничто нам не дается навсегда.

И нужно уметь ценить то, что у тебя есть.

Эпилог

Спустя около двух лет

Даниэла

В мужчине всегда остается что-то от ребенка. Во всяком случае лицо моего мужа сейчас горит неподдельным восторгом и выглядит лет на… цать моложе.

— Он идет! Данька! Смотри! Сам!

Не знаю, почему сама не пищу от восторга. Так-то я всегда радуюсь успехам сына. Но я уже видела, что Егор ходит сам.