Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Ледяное сердце

— Вы так считаете? — Борис снисходительно хмыкнул. — Для умного человека — да, а для… — Не договорив, словно сочтя ниже своего достоинства продолжать вслух всем понятную мысль, он манерно дёрнул шеей, взял ложечку двумя пальцами и, аристократически отставив мизинец в сторону, принялся размешивать в чашке сахар. — Насколько мне известно, на сегодняшний день у Тополя-младшего на руках остались сущие крохи, так… не больше пяти-семи тысяч или что-то около того.

— Куда же можно деть такую сумму за две недели?! — В тоне Лидии послышалось недоверие. — Ты же не хочешь сказать, что он их проиграл на своих автоматах?

— Именно это я и хочу сказать.

— Но это же невозможно чисто физически!

— Кто вам такое сказал? — Борис вытащил ложечку из чая, облизал её и подцепил вишнёвое варенье, разлитое тёткой по розеточкам. — Понимаете, это долго объяснять. Если вы никогда не имели дела с системой игрового автомата, вам будет сложно понять то, что любому заряжающему ясно и без объяснений. Существует определённый процент отдачи выигрыша, напрямую зависящий от программы, устанавливаемой…

— Ой, для меня все эти штучки — тёмный лес! — Лидия коснулась висков кончиками пальцев и болезненно сморщилась. — Я всё равно не пойму ни слова из того, что ты будешь говорить. Я никогда не вникала во все эти тонкости и не собираюсь делать этого сейчас.

— Тогда вам придётся поверить мне на слово.

— Ты хочешь уверить меня в том, что за день в игровом зале можно оставить семьсот долларов?

— А вы неплохо считаете, — одобрительно проговорил Борис. — Для женщины это редкое качество.

— К твоему сведению, деньги женщина способна посчитать гораздо быстрее мужчины, — брякнула Загорская, но тут же, позабыв о своих словах, произнесённых скорее машинально, чем сознательно, переключилась на другое. — Но тогда выходит, что все эти две недели он просидел в игровом клубе, так, что ли?

— Лидуся, тебе-то какое дело, где и как он профуфыкал отцовские денежки? — Альбина поставила заварной чайник на подставку и тоже села за стол. — Берите конфеты, очень вкусные. — Она пододвинула хрустальную вазочку поближе к племяннику. — Где он их потратил, на что, какая разница? Главное, что теперь на руках у него этих денег нет, а значит, твой Лёнька остался ни с чем. За пять тысяч не купишь даже комнаты в коммуналке.

— За пять — нет, а за семь — можно… — усомнилась Лидия.

— Ну-ну, попробуйте. — Борис с удовольствием отхлебнул из чашки горячего чая. — За пятнадцать — можно, а у бомжей можно и за двенадцать, но за семь с вами никто не захочет торговаться даже за куриный насест, не то что за комнату.

— Это правда. Вот у нас на первом этаже пьяницы продавали свою… — начала Альбина, но, поймав возмущённый взгляд Лидии, осеклась на полуслове. — Чего ты меня сверлишь? Ты просила, чтобы твой разлюбезный Леонид остался с носом, тебе помогли. Чего не так?

— Я не знаю… — нахмурилась Лидия. — У меня такое ощущение, что мы где-то просчитались.

— Просчитались? — удивилась Альбина. — Что ты этим хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что у меня какое-то дурное предчувствие, уж как бы мы не перехитрили сами себя.

— Лидуся, это у тебя нервы размотались. — Альбина тихонько похлопала подругу по руке. — Ещё совсем чуточку, и всё это закончится. Ты мне веришь?

— Конечно, но…

— Никаких «но», дорогая. Просто верь и ничего не бойся. Хуже, чем было, уже не будет, правда, Борюсик?

— Конечно правда, тётя Алечка, — хрюкнул Боря и потянулся ложечкой к розетке. — Тополь — дерево хрупкое, а старый тополь — вдвойне, особенно если его вовремя подпилить.

— Надька, открывай!!! — Набычившись, Тополь исподлобья бросил тяжёлый взгляд на дверь, за которой притаилась его бывшая, и пьяно икнул. — Открывай, зараза!!! — Размахнувшись, он два раза что есть силы ударил в дверь ногой, но тут же, видимо ослабев от прикладываемых усилий, ткнулся лбом в мягкую дерматиновую обивку, закрыл глаза и замер.

— Кто там?

Испуганный голос Надежды заставил Леонида разлепить тяжёлые веки.

— Открывай, я сказал… — Его нижняя губа дёрнулась, и на лице появилась неприятная гримаса.

Шумно втянув воздух, Тополь оттолкнулся от дверного косяка, принял почти вертикальное положение и постарался встать так, чтобы его светлый лик был хорошо виден в глазке. Сохранять равновесие оказалось чертовски сложно. Существуя как бы сама по себе, отдельно от тела, голова Леонида то и дело заваливалась то к одному, то к другому плечу, и следом за ней, теряя равновесие, всё его тело оседало на один бок. Растрачивая последние силы в этой неравной борьбе, Тополь мотал шеей, стремясь восстановить исходное положение, но чугунная, гудящая голова нахально игнорировала строгие требования хозяина и продолжала упорно наклоняться в свою сторону.

— Открывай, пока я не разнёс твою хибару к чёртовой матери!!!

Снова ткнувшись носом в вишнёвый дерматин, перетянутый тонкими нитями стальной проволоки, Тополь почувствовал, как ему в нос ударил запах кожзаменителя.

— Ты в своём уме?

Приоткрыв дверь, Надежда оторопело взглянула на Леонида и невольно покосилась на соседскую квартиру. Дверной глазок сто сорок третьей был абсолютно тёмным, но каким-то шестым чувством Надежда поняла, что с той стороны, словно часовой на посту, стоит бдительная Петровна, первая собирательница подъездных сплетен и законодательница общественного мнения дома, и, затаив дыхание, ожидает кульминации любопытного действа.

— Зачем ты сюда заявился? Соседей смешить? Уходи сейчас же! — воскликнула Надежда.

Она уже хотела закрыть дверь, но Тополь издал какой-то нечленораздельный звук и, навалившись плечом, буквально упал в квартиру.

— А-а-а, не жда-али?.. А я — вот он, здесь!.. — Сморщившись, Тополь коснулся верхней губой кончика носа, гнусаво рассмеялся и уставился в середину лба Надежды, словно стараясь просверлить в нём дыру. — Чего ж ты не предложишь мне раздеться и пройти к столу-у?..

Цепляясь мыском левого ботинка за пятку правого, Тополь попытался разуться, но неведомая сила толкнула его в бок и повалила на вешалку. Вскинув бровь, он несколько мгновений постоял в раздумье, прикидывая, стоят ли Надькины полы прикладываемых им стараний. Взвесив все «за» и «против», Леонид пришёл к выводу, что лишние церемонии в данном случае абсолютно ни к чему, поэтому, избавив себя от напряжённого ритуала разувания, просто встал на плюшевые мягкие тапочки, попавшиеся ему под ноги, и тщательно обтёр о них подошвы.

— Ты что, рехнулся? В честь чего я должна тебя куда-то звать?! — опешила Надежда.