Редкие и драгоценные вещи - Рейн Миллер

Я быстро понял, что лучше всего придерживаться плана, иначе мы никогда не успеем на ужин в честь Дня Рождения папы. Поэтому я заставил себя подумать о чем-нибудь совсем не возбуждающем — работе. Это не заняло много времени. Забота юного принца Кристиана Лауэнбургского в XT Europe, безусловно, помогла остудить мой член. До моей поездки оставалось всего два дня, но я уже боялся оставить Бринн.

Гребаная нелепая работа.

— Лучше погляжу на тебя, — сказал я ей.

Она издала тихий звук.

— Ну, моя попка становится больше с каждой секундой, вместе с животом. Надеюсь, что она не выиграет. В конце этой поездки я хочу ребенка, а не большую задницу. — Она посмотрела на меня в зеркало, и выражение ее лица мало что выдавало из того, что было у девушки на уме. Моя девочка была все такой же загадочной. Тем не менее, мне нравился эта ее черта.

Это придало мне еще больше решимости подобраться к ней как можно ближе, чтобы я мог потрогать, попробовать на вкус и впитать в себя каждую доступную клеточку. Моя потребность в Бринн была все так же сильна, и я не сомневался, что это когда-нибудь изменится.

— Твоя задница — само совершенство, и ты никогда не услышишь, жалобы от меня на то, что мне нужно за тебя ухватиться. — сказал я, медленно подмигивая ей и похотливо ухмыльнулся. — Отсюда, сзади, ты даже не выглядишь беременной. — добавил я, подходя к ней, руки скользнули вперед и легли на ее выпуклость. — Я должен сделать это, чтобы точно знать, что у тебя здесь что-то есть, — произнес я, положив ладони на упругую округлость нашего ребенка, набирающего силу внутри нее.

Она откинулась назад и всем своим весом прижалась ко мне.

— О, там действительно что-то есть, — сказала она, — то, что ты туда положил.

Я тихо рассмеялся у нее за спиной.

— Кстати, мне действительно понравилось это делать.

— Кажется, я припоминаю, — сухо сказала она. — О, тебе это тоже понравилось. — Я скользнул руками вверх к ее сочной груди и взял по одной в каждую руку, мягко сжимая. — Теперь это… совсем другая история. Они сильно изменились, и мне чертовски нравится эта трансформация.

— Я заметила. — Она на мгновение закрыла глаза и наклонила голову, просто позволяя мне прикасаться к ней по желанию. Всегда так легко отдавалась мне и моим безумным потребностям.

— Ммммм… ты кажешься мне идеальной, миссис Блэкстоун, и всегда будешь.

— Я когда-нибудь говорила тебе, как сильно мне нравится, когда ты называешь меня миссис Блэкстоун? — Лениво спросила она, оценивая меня своими прекрасными глазами.

— Да, несколько раз. И я рад, что тебе нравится твое новое имя, — я улыбнулся ей в ответ в отражении. — Я знаю, мне нравится говорить тебе это. Знаю, мне нравится, что мое имя теперь твое. Я многое люблю… сейчас.

Она протянула руку, чтобы погладить меня по щеке, все еще глядя в зеркало.

— Но у тебя тоже будет новое имя. Скоро у нас появится кое-кто, кто будет знать тебя только по одному имени, и это не Итан.

— Папа.

— Да. Теперь ты чей-то папочка. — Она мягко улыбнулась, со смесью счастья и, возможно, легкой грусти при мысли о своем собственном отце. — Ты будешь лучшим на свете. — прошептала она.

Бринн всегда поражала меня своей щедростью. Это дар — с такой любовью отдавать несмотря на собственное горе и потерю. Храбрая. Сильная. Великолепная. Я поцеловал ее в затылок и положил подбородок ей на плечо, мы оба уставились в зеркало над туалетным столиком.

— Мне нравится, как это звучит, папа. Я папа, а ты мама.

— Так и есть.

Я снова положил руки ей на живот.

— Я уже люблю наш маленький Ананасик. — Я развернул ее лицом к себе и взял ее улыбающееся лицо в свои ладони. — И я люблю тебя, миссис Блэкстоун.

— Я люблю тебя сильнее, — сказала она.

Глава 15

4 января

Лондон

Благотворительная организация, которую поддерживал мой отец, когда был жив, рассылала уведомление всякий раз, когда на его имя оставалось пожертвование. Сумма пожертвования в сообщении, которое только что прочитала, удивила меня. Я проверила его еще раз, пересчитав цифры ради убеждения. Все шесть.

Вторым шоком стало сообщение, оставленное донором в разделе комментариев.

Пожалуйста, позволь мне все исправить, Бринн.

Лэнс.

Я не могла поверить в увиденное. Лэнс сделал это? Он сделал неприлично крупное пожертвование на имя моего отца в фонд колледжа Меритус? Помогать обездоленным, но мотивированным детям получить высшее образование?

Зачем ему это?

Я действительно не могла себе представить, зачем ему это нужно, но знала, мне нужно это выяснить. Поэтому я подошла к своей сумочке и порылась в боковых и передних карманах, пока не нашла его карточку. Я перевернула ее на обратную сторону и прочитала сообщение, которое он написал от руки синей ручкой, просто чтобы убедиться в очередной раз.

Пожалуйста, позволь мне все исправить, Бринн.

Я отправила ему сообщение с трясущимися руками и колотящимся сердцем, боясь услышать то, что он хотел мне сказать, но знала, что пришло время это узнать.

Итан был в офисе, готовясь к своей поездке в Швейцарию завтра. Я не рассказала ему ни об одной из попыток Лэнса встретиться со мной, ни у его больничной койки, ни после осмотра у врача. Не было подходящего момента, да и не хотелось ворошить прошлое. Какой смысл? Мне нужно было двигаться дальше и иметь дело с тем, что происходит здесь и сейчас вместо того, чтобы зацикливаться на том дерьме, которое произошло много лет назад.

Я не сказала Итану, хотя и знала, что, вероятно, должна была предупредить его. Ему было бы неприятно, если бы я встречалась с Лэнсом наедине, и он был бы чрезмерно территориален до такой степени, что любая встреча, включая его присутствие, стала бы бесполезной. Нет, мне нужно было встретиться с Лэнсом наедине. Это была моя история. Мое прошлое. Я та, кому нужно было встретиться лицом к лицу и покончить с этим.

Поэтому вместо этого оставила для него короткую записку на кухонном столе. В случае, если он доберется домой раньше, он найдет мою записку о том, что я ушла погулять.

* * *

Чтобы немного размяться, я все-таки прогулялась до кофейни «Горячая Ява», расположенная прямо за углом от квартиры.

Лэнс приехал раньше меня и ждал у окна, за столиком на двоих. Он выглядел так же, как и в последний раз, когда его видела, — совершенно непохожим на того