Искры - Елена Сокол

– мужик! Авторитет, харизма, мощь. Я сам готов часами слушать его истории со времен службы. Ты видела, когда он приходит, как все вытягиваются в струнку? Уважают. В тебе тоже сразу чувствуется его порода, воспитание и характер.

– Ну да, – хмыкаю я. – Как будто никто не знает, что Петрович меня удочерил. Я и так все время чувствую себя неуютно, когда он приходит в часть. Как будто недотягиваю. Будто меня там держат только из-за его авторитета. Зато любой мой промах можно оправдать тем, что я не его кровь, разве нет? А представь, если бы он был моим настоящим отцом?

– По-моему, ты загоняешься, – успокаивает меня Тёма. – Для всех более, чем очевидно: отец тобой гордится. Твои братья не пошли по его стопам, один стал врачом, другой – спортсменом, тренирует детишек по хоккею. Ты, Ева, – достойный продолжатель пожарной династии.

– Ты не слышал, как он меня отговаривал поступать в академию, – фыркаю я. – Батя все еще надеется, что я брошу службу и посвящу себя рисованию.

– Думаю, ты не права. И, к счастью, ты жутко упрямая. Иначе бы у меня не было такого крутого напарника.

– Скажешь тоже. – Я толкаю его в бок.

– Ай! – стонет Артём. – Осторожнее!

– Блин, Тёма, прости-и-и! – спохватываюсь я. – Забыла!

– Ничего.

Он кряхтит, ложась удобнее.

– Илюха рассказывал тебе про актеров, которые будут учиться у нас играть пожарных?

– Все уши прожужжал!

– Да, он очень впечатлительный.

– Тебе понравился кто-нибудь из них?

– Нежные мужчинки не в моем вкусе.

– Ну-ка, поподробнее?

И я еще час рассказываю Артёму все последние события и сплетни, пока не приходят его родители. Они тоже, кстати, держатся за руки. Ну что за чудесная семья!

Глава 18. Данила

Егор Крид – Lofi girl

В двадцать два ты выглядишь как мужчина и несешь ответственность за свои поступки и за жизнь товарищей на службе. В душе ты еще юнец, но тебе хватает мудрости в нужный момент поступать по-взрослому. Ты общаешься с той, к которой тебя неумолимо тянет, делаешь ей комплименты, невзначай касаешься ее руки и подолгу не сводишь с нее взгляда. Она совсем еще девчонка, и ты в курсе про правила. Ты сближаешься, зная, что после каждого шага навстречу придется сделать три шага назад.

А потом наступает момент, когда ты уходишь из ее жизни, не оглядываясь. Уверенный, что так будет лучше для всех – особенно для нее. Но только эта девчонка, единственная из всего мира, кто дотянулся до твоего сердца, проник в него и согрел, не отпускает. Она продолжает жить в сердце, быть его единоличной хозяйкой. И что бы ни происходило в твоей жизни, сколько бы ни было у тебя женщин, все это не будет иметь значения, когда вы встретитесь вновь. Ты будешь думать только о ней. И жалеть, что она не твоя.

Не стоило, наверное, напиваться вчера. Хотя я уверен, что был трезв. Голова гудит, сердце опустошено, душа будто выпотрошена. Проснувшись в одиночестве, я собирался броситься за Евой вдогонку, но что бы это дало? Какие слова помогли бы ее вернуть? Семь лет она снимала номер, в котором ночевала одна, теперь номер для нас снял я, и ее утренний побег был красноречивее любых слов – Ева возвращала мне должок.

Она не верит мне. Не доверяет. Но и я не сделал еще ничего такого, чтобы разубедить ее. Терялся в ее присутствии. Забывал, как говорить. Что говорить.

Нужно это исправить.

Чувствуя себя полным ничтожеством, я одеваюсь и еду в часть. На парковке достаю мобильный, нахожу абонента «Богиня» в контактах и пишу ей сообщение. Пусть знает, что у меня к ней все серьезно.

И снова мысленно окунаюсь в события прошлой ночи. Вспоминаю ее смешки и острые словечки, за которыми она прячет свою ранимость. Желание выставить себя легкомысленной и скрыть за шутками всю важность ситуации. Неуклюжие попытки соблазнить уже соблазненного. И все, что было дальше. Объятия, шепот, стоны. Так естественно и непринужденно, будто мне давно знакомы все секреты ее идеального тела, такого отзывчивого под моими пальцами. Дрожащие губы, долгие поцелуи, страсть и нежность.

Ева была такой чувственной и отзывчивой. Я не мог остановиться, она и не просила. Я всеми силами пытался привязать ее, но она все-таки ушла. Мы не удовлетворяли желания, мы были единым целым. Но Ева показала мне, что такое быть оставленным. Несмотря на обстоятельства, семь лет назад выбор был только за мной. И я должен был любить ее, но предал.

Очень трудно быть мудрым в двадцать два года.

– Да, – отвечаю я на звонок.

– Привет, сын. Ты куда пропал?

– Привет, мам. Прости, что давно не звонил. Много работы.

– А я уж надеялась, нашел себе кого-то.

Так и вижу, как она качает головой.

– Вообще-то, да.

На линии что-то трещит, повисает пауза.

– Мам? – зову я. – Ты что, уронила телефон?

– Нет. Ох… – отвечает мать. – Что-то я разволновалась, Данечка. Так неожиданно и… приятно! Приятно слышать. Я ведь пошутила просто, ты никогда мне не рассказывал, встречаешься с кем-то или нет. А тут…

– Я вас потом обязательно познакомлю.

– Х-хорошо.

Похоже, она все еще растеряна, ведь я действительно никогда не делился с ней подробностями своей личной жизни. О Марине, связь с которой была самой длительной, я даже не заикался. Мать и не подозревала о ее существовании.

– Как ты вообще? – спрашиваю у нее.

– Поливаю рассаду.

– Нет, ты сама.

– Да все хорошо. Правда. Ты лучше себя береги, Данька. Питаешься, наверное, чем попало. Хочешь, заеду к тебе, пока ты на работе? Перестираю белье, поглажу, приготовлю еды на несколько дней вперед.

– Мам, ты чего? – Мне аж плохо стало от такого предложения. – Этого еще не хватало.

– Да мне все равно нечем заняться днем…

– Мам, прекрати. Я все могу делать сам, – бросаю взгляд на часы. – Хочешь, куплю тебе абонемент в фитнес-клуб? Походишь, развеешься.

– Ой, нет, – отказывается мать. – Я лучше в кондитерскую похожу. Да ты не переживай, сын, я ж просто так сказала. Скоро потеплеет, буду заниматься садом. Каждый раз думаю, как же здорово, что ты мне дачу купил!

Она всхлипывает. Ну вот, опять растрогалась – сама себя довела до слез.

– Мам?

– А?

– Я с делами разберусь и приеду.

– Хорошо, только заранее позвони, напеку пирогов, – ее голос звучит веселее. – Может, приготовить твои любимые пирожки и занести тебе на работу?

– Нет, мамуль, умоляю тебя. Не нужно. Обещаю, что не буду сидеть голодом и перекусывать всякой ерундой.

– Ладно. Только