Мери Каммингс - Подарок

В глубине души он понимал, что этого следовало ожидать — правила ему действительно были хорошо известны. И все-таки было неприятно внезапно лишиться работы, которая ему так нравилась.

С теми деньгами, которые Дел получил от матери, нищета ему, мягко говоря, не грозила — даже при отсутствии зарплаты их хватило бы на всю жизнь. Но он был полон энергии, хотел работать и не мог пока что представить себя в роли пенсионера.

Прямо с заправки он позвонил Сэму и попросил разобраться с пенсионным фондом. На все вопросы ответил, что у него возникли некоторые разногласия с руководством и он решил подать в отставку. Добавил, что заедет через пару недель и расскажет все более подробно — и заодно попросил, чтобы Сэм дал ему знать, если услышит о какой-то более-менее подходящей работе.

Вернувшись в машину, еще несколько минут посидел, улыбнулся, снова вылез и позвонил Карен — слава богу, сегодня занятий у нее не было.

Уже на шоссе ему в голову пришла отличная идея — установить в машине телефон.

На следующее утро, за завтраком, он сказал Карен о своей отставке. Она испуганно вскинула на него глаза:

— Почему? — внезапно лицо ее помертвело и, запнувшись, она спросила, — это из-за меня, да?

Дел, беспечно рассмеявшись, покачал головой:

— Что ты, милая — ну при чем тут ты! Это все та статья в газете. После такой рекламы на всю страну — какой из меня теперь шпион?

Карен не улыбнулась, продолжая пристально глядеть на него. Он так и не понял, поверила ли она его словам.

В первый день пасхальных каникул он снова повез Карен в Луна-парк. Был прекрасный весенний день, до самого вечера они бродили по дорожкам, катались на аттракционах и оба искренне наслаждались этой поездкой, каждый — по своему. Карен развеселилась и вела себя совсем как ребенок — цеплялась за него на «чертовом колесе», визжала от удовольствия в качающемся доме, смеялась и подпрыгивала на ходу, крепко держа его за руку. Дел просто смотрел на ее довольное лицо и слушал ее смех — это и было для него главным развлечением.

Он купил ей сахарную вату, она откусывала ее, жмурясь от удовольствия, и конечно, слегка перемазалась, но он сделал вид, что очень сильно, и начал носовым платком стирать липкие следы, придерживая Карен за затылок. К сожалению, вокруг было полно народа, а то бы он смог просто слизнуть сахар с ее щеки.

Проходя мимо тира, Дел заметил, что она отстала, и обернулся.

— Ты чего?

— Посмотри, какой там... — она не нашла слов и показала в сторону тира.

Дел сразу понял, что так привлекло ее внимание — одним из призов был игрушечный тигренок размером с болонку, белый с черными полосками и голубыми глазами. Карен вообще было неравнодушна к кошкам.

— Хочешь?

Она кивнула, глядя на него с радостным ожиданием в широко открытых глазах — он обнял ее за плечи и повел к тиру.

При каждом удачном выстреле Карен смотрела на него с восхищением, а получив вожделенный приз, гордо оглянулась по сторонам — все ли видели, что у нее теперь есть! С задранным носом, сияющая, она была такой забавной и соблазнительной, что Дел не выдержал и притиснул ее к себе. Она поцеловала его в щеку — вполне невинно — и незаметно слегка прикусила мочку уха — это уже было совсем не невинно и вызвало немедленную реакцию.

— Не дразнись, — шепнул он ей, — а то сейчас схвачу, увезу домой — и не будет тебе никаких «русских горок».

Карен тут же послушно отодвинулась — пропускать такой интересный аттракцион она была не согласна!

По дороге к «русским горкам» Дел увидел в киоске кое-что интересное, сказал: — Подожди, — и отошел на минуту. Возвращаясь с только что купленным «Полароидом», специально подошел с другой стороны и с нескольких метров позвал: — Карен! — заранее зная, что она обернется и просияет. Такой он и сфотографировал ее — с радостной улыбкой и тигренком в руках, на фоне вечернего неба.

На «русских горках» Карен вела себя как всегда — визжала на крутых ухабах, судорожно цеплялась за него на поворотах и явно наслаждалась скоростью. Выйдя из вагончика, она пошатывалась, но продолжала смеяться.

Они сели на скамейку, чтобы прийти в себя, и Дел, улыбаясь, заметил:

— Ты так смешно цеплялась за меня в вагончике, как ребенок за папу. Я тебе случайно твоего отца не напоминаю иногда?

Карен обернулась. Он хотел поцеловать ее — благо на дорожке никого не было — и вдруг почувствовал, что она как-то странно замерла в его руках.

Лицо ее исказилось в напряженной болезненной гримасе, голубые широко открытые глаза стали пустыми, как у куклы. Она резко дернулась, встала, прошла пару шагов, двигаясь, как марионетка, рывками — внезапно рухнула на колени и содрогнулась в мучительном спазме. Дел еле успел подскочить и схватить ее за худенькие плечи — иначе она упала бы лицом в собственную рвоту.

Наклонившись вперед, она стояла на коленях прямо на дорожке, опираясь ладонями о землю. Спазмы все продолжались, хотя рвоты больше не было — очевидно, в желудке ничего не осталось. Он продолжал держать ее за плечи, чувствуя, как она обвисает и вот-вот упадет вперед.

Вокруг уже собралось несколько человек, кто-то предложил вызвать врача. Подхватив на руки, он посадил ее на скамейку — лицо Карен было зеленовато-бледным, на лбу выступила испарина.

Какой-то парень протянул бутылочку содовой и Дел попытался дать ей глотнуть, хотя боялся, что ее снова вырвет. Она сделала глоток и медленно открыла глаза, с трудом взглянув на него.

— Как ты? Тебе плохо? — вопрос прозвучал глупо, ее состояние было очевидно — но он очень испугался.

— Ничего, — пробормотала она, — просто укачало.

Он намочил платок содовой, которую продолжал судорожно сжимать в руке, дал ей еще попить и мокрым платком обтер вспотевшее бледное лицо. Пощупал пульс — сердце лихорадочно билось.

Окружающие поняли, что больше ничего интересного не будет, и постепенно рассеялись. Карен продолжала сидеть, откинувшись на спинку скамейки, затем пробормотала: — Я сейчас, — наклонилась вперед, опершись локтями на колени и обхватив голову руками — и, посидев так несколько минут, медленно выпрямилась. Хотя она все еще была бледной, но выглядела уже почти нормально.

— Ну, как ты?

Она с трудом улыбнулась.

— Ничего. Наверное... сахарной ваты... переела.

— Поехали домой. Ты ужасно выглядишь — тебе надо полежать. Сможешь идти?

Карен медленно встала, прошла, пошатываясь, пару шагов и резко встряхнула головой. В голове Дела молнией промелькнуло воспоминание — их знакомство — так же она оправлялась от удара Джейка. И так же, как тогда, она обернулась со словами: