Полный спектр - Тери Нова

свадьбе с Джошем. Надо было видеть его лицо в тот легендарный момент, я буду вечно воспроизводить у себя в голове долгую обиженную тираду на тему предательства. Ну мне плевать, я поведу ее к алтарю и точка, возможно, я обречен всю свою жизнь искать замену Шай.

Элси смотрит на меня с беспокойством в карих глазах, под его воздействием решаюсь впервые в жизни выложить все начистоту. Проходят часы раскладывания вещей и преображения пустого безликого дома в подобие семейного гнездышка, наполненного уютом, пока она слушает мой рассказ, начиная со смерти сестры и попадания в «Стикс» и заканчивая тем, как Ремеди обвела меня вокруг пальца во всех известных смыслах. Даже Джош и Линкольн не знают всей правды, слова льются потоком, и Элси, надо отдать ей должное, ни разу за все время не смотрит на меня с осуждением.

– Это самое романтичное, что я когда-либо слышала, – шмыгая носом, произносит она, расставляя флаконы с косметикой по шкафчикам в ванной. Она так легко воссоздает быт, и я в очередной раз благодарен за все.

– И самое безумное, полагаю… Что, если она никогда не вспомнит, Ви? Тогда весь этот цирк окажется зря. – Ее сиреневые волосы уже заметно отросли, но я не перестану называть ее Вайолет, даже когда естественный блонд окончательно займет свое место. В этом есть что-то особенное. Ремеди писала, что, давая прозвище, мы навсегда привязываем другого человека к себе, жаль, что мы этого так и не сделали. Она навсегда осталась свободной, а я… Понятия не имею, где я теперь.

– Ты ведь переживаешь не из-за этого, верно? – мягко говорит Элси, усаживаясь на край ванны. – Чего ты на самом деле боишься, Уэйд?

Потерять своих близких…

Навечно застрять в «Стиксе»…

Того, что Ремеди никогда не…

Последняя мысль удивляет даже меня. Как бы я ни боялся, что ее воспоминания вернутся, это все равно лучше, чем понимание, что вместе с ними стерлись и чувства. Были ли они там вообще? Что, если я навсегда так и останусь для нее незнакомцем? Вместо правдивого ответа, способного обнажить мою уязвимую сторону еще больше, я делаю то, что делал почти всю свою жизнь – натягиваю на лицо беззаботную улыбку и шарю в кармане в поисках лакрицы.

– Боюсь? Ты такая забавная, Вайолет, – щелкаю ее по носу, получая в ответ свирепый взгляд. – Я и страх несовместимы, как вода и масло.

– Тогда позволь мне тебя просветить. – Элси поднимается с места, хватая пузырек желтоватой жидкости с раковины, а затем, выхватив лакрицу, выливает несколько капель мне на ладонь, растирая. – Эта штука для умывания состоит из масел, но стоит добавить немного воды, – и она открывает кран, чтобы зачерпнуть воду, а затем выливает ее поверх жидкости, ритмичным движением пальцев смешивая все и превращая в пенистую субстанцию. – Теперь эта штука едина и способна стереть даже эту твою фальшивую браваду. Все мы чего-то боимся, Уэйд, и страх побеждает лишь тот, кто признает само его существование. Нельзя все время отрицать вещи, которые тебя пугают, так ты перестаешь бороться, оказываясь на лопатках.

Она сует мою руку под кран, смывая пену.

– Как вышло, что такому придурку, как Джош, досталась такая умная невеста?

Элси толкает меня локтем в бок, в ее глазах пляшут искры веселья.

– Баланс Вселенной. – Она подмигивает, и мы разражаемся смехом, возвращаясь к работе.

* * *

Спустя неделю, тонну анализов и тестов Ремеди, наконец, выписывают. Хоть в чем-то я не лгал – доктор убеждена, что спешка не поможет вернуть воспоминания, она настоятельно рекомендует избегать вмешательства в пробелы сознания. Всю дорогу моя ново-испеченная невеста старательно избегает моего взгляда, глядя в окно, пока пальцы обеих рук теребят подол красного сарафана с принтом в виде маленьких белых горошин. Огромный камень поблескивает в утреннем свете, заставляя идиотское чувство восторга распространяться по моим внутренностям. Время от времени она ерзает на своем сиденье, неосознанно покручивая кольцо туда-сюда.

Надо сказать, нервозность Ремеди вызывает у меня почти бешеный восторг.

А еще эта ее мягкая сторона накладывается на привычный образ в моем восприятии, и с удивлением отмечаю, как мне нравится отсутствие косметики и плавность движений. Раньше мне никогда не доводилось видеть ее настолько лишенной какой-либо остроты И хоть я чертовски сильно скучаю по вызову в этом твердом горящем взгляде и нашему безбашенному сексу, новизна ее личности в очередной раз доказывает, что идея с обманом не так уж плоха, как кажется на первый взгляд.

Теперь она в моем полном распоряжении, ну разве не влажная американская мечта для человека, по горло сытого насилием?

Расстроенная тем, что никто из близких с ней так и не связался, пару дней назад Ремеди швырнула свой телефон в стену, мне удалось поймать его в последний момент. Я коротко бросил обещание позаботиться о снятии блокировки, намекнув, что у меня есть знакомая парочка хакеров. На самом же деле устройство переведено в режим дублирования звонков и сообщений на мой телефон. В присутствии Линка и Наоми я продолжаю играть озадаченного и разгневанного парня, продолжающего поиски загадочного мотоциклиста. Еще не время знакомить Ремеди со «Стиксом», для начала я должен убедиться, что она не гребаная шпионка или вроде того. Сейчас я слишком уязвлен, чтобы доверить ей даже поливку цветка.

Пока лифт везет нас на верхний этаж многоквартирного элитного жилого комплекса, волнение Ремеди, кажется, усиливается. Я наблюдаю за ней, прислонившись к противоположной стене железной кабины, забавляясь тем, как она в пятый раз за сегодня поправляет свои длинные черные волосы, теперь собранные в высокий хвост. Интересно, как бы она отреагировала, расскажи я, что это моя любимая прическа, которую так легко использовать в качестве дополнительного инструмента контроля во время секса. Мой кулак сжимается, пока представляю, как наматываю на него шелковистые пряди и тяну. Черт, не стоило воскрешать эти образы, ведь даже крохотной мысли достаточно, чтобы мои джинсы стали ужасно тесными.

Как раз в эту секунду наши взгляды сталкиваются, и огромные синие глаза Ремеди расширяются, словно она считала грязные образы, поняв, о чем я думаю. Ее щеки приобретают легкий оттенок румянца, дверь лифта открывается, и я киваю головой в сторону, приглашая ее выйти первой.

Предательница ступает осторожно, почти бесшумно, останавливаясь каждые несколько шагов и осматриваясь по сторонам. Я выбрал те же тона, что и в ее квартире, смешав немного серого с пыльными синими оттенками, здесь даже есть часть похожей мебели, включая книжную полку с одной книгой и низкий журнальный столик.

– Это твоя квартира или моя? – робко