Эдди Кливленд - Американский плохиш (ЛП)

— Разве не это ты делал на выходных? — мои глаза жадно блуждают по нему, пока он расстёгивает рубашку. Мак скользит ею по своим плечам, и татуировки показываются одна за другой. Каждая создана как этап его жизни, в которой меня не было. Так же сильно, как я люблю его тату, мне больно видеть, как время оставило свой вечный отпечаток на нём и его коже навсегда.

— Выходные были неплохим тест-драйвом, — он бросает футболку на пол позади себя, — но в данный момент я собираюсь объездить тебя, будто я тебя украл, — его голубые глаза блестят от приглушенного света, и я слышу у себя в своё сердцебиение.

— Стань сюда, — Мак тянется вперёд и тянет меня за руку, чтобы я могла встать на пружинной кровати. — У меня отсюда прекрасный вид, — ухмыляется он мне снизу.

— Вид на что? — я смотрю вниз на него и устойчиво становлюсь на кровати.

— Тебя, устраивающей мне стриптиз, солнышко, — он отпускает мою руку и разворачивается, хватая небольшой стул у стола через комнату. Подтаскивая его к кровати, он усаживается и выжидающе смотрит на меня.

Я никогда ни перед кем не раздевалась. Джоел был хорошим мужчиной, но он не был особо возбуждающим в постели. Я чувствую себя немного глупой, но огонь в глазах Мака помогает мне найти храбрость.

— У меня нет музыки, — говорю я, выпаливая своё самое лучшее оправдание.

— Ну, дай мне это исправить, — Мак встаёт и поворачивается к телевизору с MP3 станцией. Ники Минаж появляется на экране, пока голос Сэра Микс-Э-Лота даёт мне вдохновение. — Моя анаконда не хочет ничего, кроме твоих кроликов, зайчик (прим. перев. — слова песни «My anaconda don’t want none unless you got buns, hun»).

Мак садится назад на своё место.

— Идеальная песня для тебя, — улыбается он.

Ладно. Я поняла.

Я начинаю вилять бедрами и просто падаю на свою большую задницу. Я не могу лежать…. Это смущает. Не обращая внимания на смех, который пытается подавить Мак, я смотрю на телевизор. Никки как всегда, заставляет Дрейка переоценить свою жизнь, пока он трясёт её задницей.

Хорошо, я поняла.

Я быстро стягиваю рубашку, и бросаю её в лицо Маку.

— Эй, ты что делаешь? — он стягивает рубашку, а я ёрзаю на спине, снимаю штаны.

— Тебе нельзя разговаривать. Ты должен смотреть, — мурлычу я, опуская джинсы на пол возле кровати. Сдавленный смех Мака прекращается, а его брови сходятся месте, но его внимание на мне.

Я переворачиваюсь на руки и колени, смотрю на изголовье кровати, поворачиваясь к Маку своими полными изгибами. Наклоняясь вперёд на локтях, я выставляю свою попку вверх и работаю бёдрами, пока моя полная попка не начинает трястись под бит песни. Я оглядываюсь на него через плечо. Мак сидит, будто под заклинанием. Порыв уверенности прокатывается по мне, и я по кровати ползу вперёд, медленно вытягивая ноги. Затем я отталкиваюсь назад, пока не остаюсь у самого края кровати, а моя попка и киска подрагивают в дюймах от лица Мака.

От его рта.

Снова опускаю голову к одеялу, но моя попка до сих пор дрожит, пока я прижимаюсь ухом к кровати. Я прижимаюсь грудями к матрасу так, что моя попка ещё больше становится центром внимания. Я слышу дыхание Мака внутренней частью бёдер, а моя киска становится всё влажнее от желания.

— Не двигайся, — рычит Мак. Прежде, чем у меня есть шанс, я чувствую его сильную руку на бедре, которая пришпиливает меня к месту. Он наклоняется вперёд, пока его губы не касаются края моих трусиков, и проводит зубами по коже моей попки, пока сжимает на них зубы и тянет вниз по заднице так, что киска становится выставленной напоказ.

Я дышу в одеяло, грудь прижимается к матрасу каждый раз, когда я делаю вдох. Теплый язык Мака без предупреждения ударяет между моих складок и быстро находит мой уже болезненный клитор. Его нос прижимается между моих ягодиц, пока он хоронит своё лицо во мне. Он закручивает язык, проводит им по щели, а потом расслабляет его, заставляя меня застонать и сжать одеяло пальцами.

Руки Мака падают с моих бёдер, и тут же скользят между ними, зарываясь в мою плоть, и отрывают меня для него почти болезненно широко. К счастью для меня, его поцелуй там утоляет боль. Его губы окружают мой клитор, а его мягкий язык без устали ударяет по мне. Всё, что я могу делать, это стонать, пока удовольствие выворачивает мое тело.

— О, блядь, не останавливайся! — выкрикиваю я. Экстаз накатывает на моё тело, будто звезда взрывается в супернову. Взрыв начинается в моей киске и курсирует по мне. Пальцы на ногах подгибаются, захватывая простынь, пока я закатываю глаза назад и кричу.

Мак отодвигается от меня, и я замираю на месте. Ни один мужчина не заставлял меня чувствовать такое. Я чувствую себя богиней, которую боготворили языком.

Пора вернуть должок.

Я сажусь на пятки, кровь шумит в голове. Когда я прекращаю видеть звезды, я поворачиваюсь, и Мак уже стоит перед стулом абсолютно голый.

Чёрт подери, он большой. Его толстый член уже готов для меня, слегка покачиваясь под своим весом.

Скользя с края кровати, я становлюсь перед ним и стягиваю с себя трусики, которые до сих пор висели на середине бёдер.

— Тебе нужно сеть, — инструктирую я. — Я ещё не закончила шоу, — я легонько толкаю его, и он падает на стул.

— О, и что ты надумала? — мурлычет он.

Но я не скажу ему. Я покажу. Я скольжу между его бёдер и опускаюсь на колени перед моим мужчиной. Его прохладный протез касается моей кожи с одной стороны, и это ошеломляющий контраст по сравнению с теплом, которое исходит от второй его ноги. Я помню, что мы занимались сексом в моём доме, мне нужно было привыкнуть к новым ощущениям, но я люблю это.

Мак был моим героем с тех пор, как мы были детьми и он врезал Бенджамину Риду в нос просто за то, что тот толкнул меня в лужу с грязью. Я помню, какой опустошённой я была, когда грязь пропитала моё пастельное жёлтое платье, и как Мак поднял меня на ноги, и направился прямиком к Бенджамину. Я не могла не улыбнуться, когда он стирал мои слёзы опухшими костяшками пальцев. Я знала, что он был героем моей жизни.

Его нога — всего лишь физическое напоминание того, что мне придётся делить моего героя с остальной Америкой.

Его член так близко к моим губам. Я могу почувствовать жар его кожи. Высовывая язык, я облизываю всю его твердую длину от основания и медленно возвращаюсь к головке. Я смотрю ему в глаза, пока обворачиваю языком вокруг его самой чувствительной части, и он стонет, пристально наблюдая за мной. Широко открывая рот, я беру его глубоко, скользя его членом по своему языку, пока он не касается горла. В последний раз, когда он вошёл в мой рот так глубоко, я подавилась. В этот раз я расслаблена и контролирую свои рефлексы, пока отталкиваю свой комфорт, пока мои губы не обнимают основание его члена.