Аманда Браун - Секреты удачи

Не обращая на них ни малейшего внимания, Слава с корзинкой грибов проследовал в кухню. Пушкин задержался, чтобы облизать лодыжки Пиппы.

— Сука, — прошипела Лулу. — Ты посыпала ноги сахаром.

— Ничего подобного, — возмутилась Пиппа. — У меня просто красивые ноги.

Лэнс частенько говорил об их изяществе.

На пороге кухни появился Слава. Некоторое время он наблюдал, как язык Пушкина исследует ложбинки между пальцами Пиппы. Потом, взмахнув в воздухе сырой рыбиной, позвал:

— Пушкин! Завтрак!

Пушкин предпочел облизывать пальцы девушки.

— Влюбился, — блаженно констатировал Слава и ухватил Пушкина за загривок, оттаскивая от Пиппы. — Довольно, жадина.

Слава повел Пиппу и Пушкина в шатер, где Вик, жонглируя, уже раскатывал на одноколесном велосипеде. Пиппу привела в восторг его ловкость, особенно учитывая выпитую водку. Славу же — нет.

— Быстрее! — Он натянул канат невысоко над землей. — Вперед!

На один жуткий миг Пиппа подумала, что он обращается к ней. Но потом увидела, как на канат вскарабкался Пушкин. Медленно и осторожно медведь прошел из конца в конец.

— Он перед тобой рисуется, — заметил Слава. — Поцелуй его.

Пиппа подчинилась. Она начинала испытывать теплые чувства к Пушкину, чьи пушистые ушки и выступающее рыльце напоминали ей любимого преподавателя физкультуры. Слава бросил Пиппе маленький мяч.

— Поиграй-ка.

Пушкин оказался отличным игроком. Один раз, вместо того чтобы бросить мяч Пиппе, он подкинул его задней лапой. В другой — поймал мяч носом и балансировал с ним, вращаясь. Слава был вне себя от восторга.

— Вы поглядите на него! — восклицал он снова и снова.

Из громадного сундука он выкопал две пары роликовых коньков. Пиппа уже не удивлялась, обнаружив, что Пушкин катается значительно лучше, чем она. Наверняка он и жонглировал лучше. Вдобавок Пушкин умел кататься и на одноколесном велосипеде.

— Хорош! — наконец рявкнул Слава. — Пора вздремнуть.

Пушкин не двинулся с места.

— Приляг с ним на несколько минут, — приказал Слава.

— Здесь?

— В кровати, разумеется! Возьми у Маши бутылочку.

Хотя Маша была занята чисткой репы на обед, бутылочку с молоком для Пушкина она приготовить успела.

— То, что Пушкин меня любит, хорошо или плохо? — поинтересовалась Пиппа.

— Очень хорошо, Клуни. Ты путешествовать по всему миру. Носить красивые костюмы.

— По всему миру? — без восторга повторила Пиппа. Тейн будет только рада, если ее бывшая дочь попадет в бродячий цирк. — По правде говоря, я с радостью удовлетворилась бы только дипломом.

— Что это — диплом? — Маша вернулась к репе.

Пушкин выхватил у Пиппы бутылочку и засеменил к последнему трейлеру, внутреннее убранство которого напоминало комнату семилетнего ребенка. Он устроился в большой корзинке, застеленной фланелевыми простынями. Свернувшись в бурый клубок, он одной лапой обхватил бутылочку, второй — ногу Пиппы.

— Надеюсь, ты не рассчитываешь на сказку перед сном, — заметила она.

В ответ Пушкин потянул с полки «Большую книгу сказок». Уронив книжку на колени Пиппы, медведь вновь свернулся в клубочек и умоляюще посмотрел на девушку.

— Полагаю, это ответ на вопрос, — пробормотала она и начала читать.

Вскоре медведь уснул. Пиппа высвободила ногу и на цыпочках вышла из трейлера. В дальнем конце поляны она увидела Вика, Бенедикта и Лулу, подтягивавшихся на параллельных брусьях, а Слава прохаживался неподалеку, грозно размахивая плеткой.

— Клуни! Покажи мне сильные руки!

Пиппу подняли к перекладине. Она продержалась четыре счета, прежде чем упасть. Бенедикт закончил после пары дюжин, за ним Лулу. Вика остановил Слава, когда тот подтянулся сотню раз.

— Достаточно, — обернулся он к трем бездыханным телам на траве. — Хороший клоун — сильный клоун. Сейчас — отжиматься.

И вновь Пиппа сломалась первой. Лулу приближалась к двумстам, когда Слава швырнул им скакалки:

— Стоп. Попрыгать.

Пиппа прыгала, пока бедра не начали отваливаться. Затем Слава заставил их бегать наперегонки по периметру поляны. Выиграла Лулу, несмотря на то что у нее были самые короткие ножки.

— Мальчики, вы опять позволять девчонке побить себя? — крикнул Слава. — Быстро в Делавэр.

Пиппа последовала за коллегами к реке, где все разделись до белья. Она нехотя последовала их примеру, выставляя на всеобщее обозрение кружевной лифчик и трусики.

— Очень мило, — плотоядно пробормотал Вик.

Пиппа нахмурилась и прыгнула в воду. Все доплыли до другого берега и обратно. Одевшись, еще сорок минут занимались на солнцепеке растяжкой, за которой последовал каскад кувырков и сальто.

— Ты сказать, сальто — твой конек, — заметил Слава, когда она, с трудом сдерживая рвоту, рухнула на траву.

— Я могу сделать шесть штук подряд, мистер Слуцкий, а не тридцать.

— Обед! — позвала Маша.

Пиппа, пошатываясь, поплелась к столу. Обед состоял из вареной репы, гречневой каши и капустных листьев в сопровождении сливок и все той же водки.

— Очень хорошая еда для клоуны, — рассудительно сказала Маша, доверху наваливая жратвы ей на тарелку.

Пиппа замученно улыбнулась.

— И вот так каждое утро? — спросила она Бенедикта.

— Сегодня Слава нас пожалел. Обычно после кувырков мы бегаем вверх-вниз на гору.

Вик проглотил свою водку и вступил в разговор:

— Чтобы ездить на слоне и быть ядром в пушке, необходимо поддерживать форму. Не говоря уже о том, что приходится и шатер ставить, и летать на трапеции, и танцевать с медведями.

— Когда я сюда попал, с трудом мог отжаться даже пару раз, — вспоминал Бенедикт. — Сейчас дошел почти до девяноста.

— За неделю? — поразилась Пиппа.

— За два года.

Она быстренько подсчитала:

— Ты хочешь сказать, что сто раз провалился на выпускных экзаменах у Славы?

— Курс обучения продолжается, пока Слава не решит, что ты готов к работе. Не волнуйся, он не возьмет с тебя больше шестисот баксов независимо от того, как долго ты у него пробудешь.

Чувствуя, что сходит с ума, Пиппа повернулась к Вику:

— А ты здесь долго?

— Четыре года.

— Лулу?

— Год. И не пытайся сбежать. Митци учует тебя за милю. Бивни у нее острые как бритва, а бегает она со скоростью автомобиля. И плавает как рыба.

— А что насчет контактов с внешним миром? Поездка домой на День благодарения?

— Ничего не выйдет. — Лулу покончила с репой. — Это тебе не Гарвард. Ты в Русской академии циркового искусства.

Чертов Гарвард среди клоунских школ.

— А что, если человек проваливается на экзаменах? Тогда можно уйти?

— Клоуны не проваливаются, Клуни. Они либо побеждают, либо кончают с собой.

Шутки прекратились, как только Маша водрузила на стол свежую банку репеллента. За трейлерами хлопнула дверь туалета. Мгновение спустя появился Слава.

— Обед закончен! За работу!

Славин отряд строем промаршировал в шатер.

— Клуни, садись на Бобо.

Устроившись на спине слона, сразу позади ушей, Пиппа задумалась, действительна ли еще ее медицинская страховка. Впрочем, это, вероятно, не важно: если она свалится с такой высоты, спасать будет некого. Слава щелкнул плетью в дюйме от ее физиономии:

— Вперед!

Бобо невозмутимо стоял, пока Пиппа не подняла свой кнутик, потом отчаянно попытался стряхнуть ее. К счастью, Пиппа, оседлавшая своего первого пони в четыре года, знала, как удержаться в седле. В конце концов Славе надоели ужимки и топотание Бобо.

— Тихо! — Слон затих. — Клуни, прыгай в сетку.

Пиппа глянула вниз. На вид сеть не могла выдержать даже котенка. «Помни о дипломе». К своему — и всеобщему — изумлению, она сумела изящной ласточкой слететь вниз, несколько раз подпрыгнуть и ловко скатиться через край сетки на твердую землю.

— Сука, — прошипела Лулу. — Догадалась.

— Двенадцать долгих лет, крошка.

В течение нескольких часов класс упражнялся в жонглировании. Пиппа думала, что шея ее треснет от постоянного задирания подбородка.

— Собирайте шатер, — распорядился Слава.

Студенты и слон собрали шатер за пять минут сорок секунд. Поскольку вчерашнее время они не улучшили, Слава заставил их вновь воздвигнуть и разобрать шатер. И вновь с тем же результатом, так что пришлось повторить в третий раз.

— Пять минут, — наконец объявил Слава. — Почему не сделать так с первого раза?

— Помощники неопытные, — задыхаясь, вымолвил Вик.

— Не за что, пожалуйста. — Руки Пиппы выглядели как громадные волдыри с ногтями. — Почему клоуны должны устанавливать шатер, мистер Слуцкий?

— Ты что, жаловаться? Думать, ты царица?

— Еда! — позвала Маша.

Все устало потащились к столу, на котором уже стояли стаканы с мутной жидкостью. Пиппа потянула носом: