Джилл Шелвис - Перед лицом любви

– Шейн.

– Ш-ш… – Он потеребил лямки ее бюстгальтера, словно не смог удержаться от искушения.

– Никак не могу расслабиться, если тебе это интересно.

– У тебя получится, если помолчишь.

– Ты же знаешь, что у меня с этим плохо.

– Попытайся. Тебе нужно попытаться расслабиться.

– Есть идеи, как это сделать?

– Нет. – Но тут же, будто спохватившись, его рука скользнула вниз по спине и затеребила резинку ее трусиков.

– Продолжай.

Он со смешком просунул пальцы под резинку.

– Дальше.

Шейн издал то ли смех, то ли стон, лаская ее ягодицы.

– Да, – требовала она. – Серьезно, это помогает.

– Тогда почему ты все еще разговариваешь?

– Хороший вопрос. Может быть, я не… – Дэни выгнулась и коснулась его. Твердый, – достаточно отвлеклась. Отвлеки меня еще, пожалуйста.

– Кто здесь командир? – Но он продвинул руку ниже.

И… о Боже, да… даже ниже.

– Так работает. Но не останавливайся, чтобы убедиться окончательно.

– Правда? – У него был хриплый от возбуждения голос.

Шейн повернул ее на спину и прильнул губами к уху.

– Тогда замри, – прошептал он, – и не двигайся. – Затем он скользнул под одеяло. Она не могла следить за его движениями, не поднимая головы, а это вызвало бы боль, не говоря о том, что он ясно дал понять, чтобы она не двигалась.

Поэтому она и не шевелилась.

Дэни почувствовала, как Шейн расстегнул на ней бюстгальтер, потом снял его, после чего его рот припал к одной груди, потом к другой, перенося ее в другое место, где не было ни головных болей, ни плохих парней – ничего, кроме наслаждения.

Сколько они знали друг друга? Несколько дней? И, тем не менее, он знал, как ласкать ее, где трогать, как будто понимал ее тело лучше, чем она сама. И она выгибалась вверх, пока он не положил руку ей на живот и не придавил ее вниз.

«Правильно. Не двигайся».

Но оставаться неподвижной было так трудно. Особенно, когда эта рука скользнула вниз ее живота.

И…

Ниже…

Потом он медленно спустил ее трусики на бедра, а затем стянул вовсе и устроился меж ее бедер.

Шейн поцеловал ее бедро.

Дэни сняла простыню по обе стороны от себя.

– Ах…

– Еще немного помолчи, пожалуйста. – Он поцеловал другое ее бедро и отвел его в сторону, чтобы можно было втиснуть плечи между ее ногами. – Так, – хрипло одобрил он ее содействие.

Ей нравился его голос.

Потом Шейн наклонил голову и своим голосом, языком, пальцами довел ее до исступления.

И даже дальше.

А когда она пришла, наконец, в себя, он нежно прижимал ее к себе и поглаживал ее тело. Ей хотелось сказать, хотелось как-то отплатить, хотелось… ох, как много ей всего хотелось…

Но, убаюканная его теплом, успокоенная его силой, она впала в дремотное состояние, манящее забытье, и Дэни, удовлетворенно вздохнув, провалилась в сон…

Глава 20

На следующее утро, Шейн проснулся из-за возни Дэни в спальне.

– Что ты делаешь?

– Ищу носки. Возможно, тебя удивит такое откровение, но я далеко не самая организованная женщина.

Шейн заморгал. Дэни была уже одета. В глаза бросалась белая повязка на голове, волосы были убраны в хвост. Но непослушные пряди не хотели держаться и, выбиваясь, рассыпались по плечам.

– Куда ты собираешься?

– На работу.

Шейн потрясенно уставился на нее. Его нелегко было поразить, но эта женщина с удивительными глазами, целовавшаяся так, что захватывало дух, и сводившая с ума своей улыбкой, с каждым днем все больше поражала его.

– Дэни, это несерьезно.

– Почему?

– Потому что у тебя сотрясение мозга и швы.

– Было сотрясение, легкое. Мне уже лучше. Просто немного побаливает голова.

– Доктор сказал, чтобы ты не утруждала себя.

– Я это и делаю.

У Шейна всегда было пониженное давление, но сейчас он почувствовал, как оно поднимается.

– Ладно. Как насчет того, чтобы не идти на работу? Ведь в последний раз, когда ты была там, тебя треснули по голове. А перед этим в тебя стреляли.

– И промахнулись, – заметила Дэни. – Меня это удивило. Шейн, почему в меня не попали?

У него екнуло сердце при мысли о том, что могло бы случиться, если бы в такое милое его сердцу тело попала пуля.

– Знаешь, мне кажется, они намеренно промахнулись. – Дэни наклонилась к зеркалу, нанося блеск для губ.

Шейн отметил про себя, что цвет блеска был персиковый.

Ему нравился персиковый блеск для губ.

– Вероятно, тебе просто повезло. – Его голос немного осип. Он долго обходился без сердечных переживаний, а ей всего за несколько дней удалось не только затронуть его сердце, но и полностью оккупировать его.

– Знаешь, в чем дело? Я неудачница. – Дэни поджала губы, выравнивая слой блеска. – Я никогда не была удачливой. – Ее взгляд скрестился с его в зеркале. – Ты понимаешь, о чем я?

– Я понимаю, что кто-то играет с тобой. Но у нас, есть план.

– Список – это не план.

– План заключается в том, чтобы поговорить со всеми, кто в списке.

– Поговорить? Так, как ты поговорил с Аланом, таская его за шиворот?

Шейн никогда не был драчуном, это была привилегия Броуди. Да и Ной неплохо орудовал кулаками при необходимости. Шейн же всегда выступал в роли миротворца. Но сейчас, он совсем не чувствовал себя пацифистом.

– Я сделаю все, что потребуется.

Дэни уставилась на него, потом с раздражением выдохнула.

– Какой же ты, однако.

– Что это значит?

– Ничего. Мужчинам этого не понять. – Потом она вздохнула. – Ты и в самом деле думаешь, что я должна поговорить со сводными братом и сестрой?

– Да, черт возьми. Мы должны.

Дэни посмотрела на него. Она отметила его упор на слове «мы» и явно приняла решение.

– У тебя есть полеты сегодня?

– Только в Вегас и обратно. Мы могли бы полететь сразу после этого.

Она вздохнула:

– Тогда увидимся позже в «Скай-Хай».

– После того, как ты отработаешь?

– Да.

Шейн почувствовал пульсацию жилки на лбу.

– Дэни…

– Послушай, я не собираюсь позволять негодяю, кем бы он ни был, портить мою жизнь. Я не хочу лишиться повышения из-за того, что боюсь ходить на работу.

– Но это же глупо! Ты подвергаешь себя опасности.

– Нет, поверь мне. Я не собираюсь вести себя подобно глупой телке из фильма ужасов. Я хочу жить своей жизнью.

– По-своему.

– Думаю, что выбора у меня нет.

– Ты издеваешься надо мной? Я нахожусь здесь, прямо здесь, Дэни, а ты воздвигаешь между нами стену.

– Нет. Я впускаю тебя внутрь.

– Каждый раз только после моего настойчивого стука. Я устал вламываться, Дэни.

Она замерла.

– Это привычка, – наконец признала она. – Быть самой по себе. Для меня так всегда было лучше всего.