Я подарю тебе сердце - Мария Александровна Савельева

ослепляет бликами от воды, а хруст песка под ногами кажется приятнее, чем хруст снега.

Когда Ника оглянулась, то увидела, что Женя бросил велосипед и почти ее догнал. Он сгреб Нику в охапку и повалил на песок. Она смеялась и пыталась отбиться, пока он ее не поцеловал. Нетерпеливо, будто от этого зависела вся его жизнь. Губы казались солеными, песчинки поскрипывали на зубах, а рука утопала в песке, пропуская его сквозь пальцы. Женя распустил ее косу, добиваясь того, чтобы локоны золотистым водопадом рассыпались вокруг.

Тяжело дыша, он отстранился, пробегая взглядом по каждой ее черточке и задерживаясь дольше всего на чуть опухших губах.

– Я скучал, – еще раз более твердо произнес Женя.

– Я тоже.

Дразнить бессмысленно, он видел реакцию ее тела на все его действия. В этом деле оно плохой союзник.

Женя откинулся на спину, а Вероника перевернулась на живот, рассматривая его лицо, прикрытые веки, то, как тяжело вздымается грудь, а по лбу стекает капелька пота.

– Никогда бы не подумал, что я романтик. Вот только в последнее время по утрам ловлю себя на мысли, как сильно хочу просыпаться рядом с тобой.

Дрожь пробежала по телу, а щеки покрылись густым румянцем.

– Обнимать тебя ночью, будить поцелуями. Раньше… раньше я не думал об этом, понимаешь?

Вероника рисовала на песке сердце, вонзая в него стрелу. Думать о том, что Женя был с кем-то другим, не хотелось, поэтому она промолчала и постаралась притупить ревность.

– С тобой все по-другому, Ника. – Он приоткрыл глаза и посмотрел на нее. – Кажется, я серьезно влип.

– Кажется, мы оба серьезно влипли. Мои чувства проявляются немного по-другому.

– И как же? – Женя перевернулся на бок, подпер голову рукой и принялся пропускать пальцы через распущенные пряди.

– Я хочу тебя накормить.

Он рассмеялся, а на его щеках появились такие любимые ямочки.

– Ничего в этом нет смешного. У меня просто мания, одержимость. Я накачала себе столько кулинарных книг и вегетарианских рецептов, что могу спокойно открывать свое кафе с уже разработанным меню.

– Ты невероятная!

– Говори мне это почаще, – она одарила его озорной улыбкой и подмигнула.

– Тогда ты приготовишь мне все, что я захочу?

– Лучше! Тогда я позову тебя к себе ночевать.

Его лицо резко стало взволнованным и серьезным, а зрачки почти полностью заполонили радужку, выдавая истинные эмоции.

– Ты серьезно?

– Да. Хотя с такой реакцией я еще подумаю.

Женя снова навис над ней, как тогда в бассейне. Дыхание перехватывало от его близости и жара, что исходил от обжигающе горячей кожи.

– Повтори это еще раз, – прошептал он в самые губы. – И я покажу тебе, как этого хочу.

Ника замерла, захваченная врасплох. Чувства накрывали ее с головой одно за другим: восторг, эйфория, страсть, волнение…

– Проведем ночь вместе.

И она пропала в его объятиях, во влажных поцелуях, которые он оставлял на всех открытых участках ее кожи. Пропала в его голосе, который хрипло обещал удовольствие.

– Клубничка, ты уверена? Я не хочу тебя торопить. – Он уткнулся лбом в ее ключицу, переводя дыхание.

– Я никогда не была уверена так, как уверена сейчас.

– Когда? – коротко уточнил он.

– Завтра папа в ночную выходит.

– Господи-боже, целых два дня, – невнятно пробормотал Женя, а Ника рассмеялась и взъерошила его волосы.

Сейчас ей хотелось, как никогда прежде, полностью изведать все грани жизни, напиться ею досыта, ничего не бояться, рисковать, чувствовать и исполнять все свои желания. Даже если будет больно, даже если будет ненадолго. Она хотела любить.

* * *

Женя

Женя всматривался в темный силуэт ромашек, которые стояли в банке на письменном столе. Он подарил их Нике, краснея, словно школьник, трепетно сминая стебельки в руках, отчего ладони стали чуть липкими. Ромашки были такими белыми и чистыми, раскрывали лепестки навстречу солнцу, как постоянно делала Ника, выходя из душного колледжа. Женя видел, как она в этот момент запрокидывала голову к небу, жмурилась и широко улыбалась, купаясь в солнечных лучах.

А еще она была такая же своенравная, дикая, способная, казалось, на всё, как и все полевые цветы.

Женя думал, что знал, что такое любовь, однако никакие прошлые отношения не шли в сравнение с тем, что он испытывал к Нике, которая лежала на его груди, закинув на него ногу, и видела десятый сон.

Он не хотел засыпать. Да, он мечтал проснуться с ней утром, но сейчас страх потерять ее неприятным морозцем пробегал по коже. Совершенно необъяснимое чувство, словно под ногти вонзали иглы, которые и вызывали ноющую боль в груди и мурашки. Женя еще крепче прижал Веронику к себе и провел ладонью по ее волосам, разметавшимся по подушке и ее спине. Они были удивительно мягкими, и прикосновение к ним оказывало поистине успокаивающий эффект.

Женя прислушался к ровному дыханию и биению сердца, которое ощущал своей грудью. Оно толкалось так сильно и отчаянно, словно птица рвалась наружу из клетки. Пару раз странно замирало и снова начинало биться. В эти момент Женя застывал вместе с ним.

Когда они сливались в глубоком поцелуе, когда смешивалось их тяжелое дыхание, когда он не мог оторваться от нежной кожи, Ника вдруг отстранилась, распахнула глаза, в которых сквозила неподдельная серьезность, и сказала совершенно неожиданную фразу, перевернувшую его мир:

– Обещай сильно в меня не влюбляться.

– А что, если я уже беспамятно влюбился?

– Просто… Если со мной что-нибудь случится, то… Что будет с тобой?

Женя не мог даже этого представить, не то что объяснить. В голове как-то отказывалась складываться картинка без его Клубнички. Но он догадывался, чем вызван ее страх. Потеря дорогих людей никогда не проходит бесследно. Он обеспокоенно привстал на локтях, чтобы приблизиться к ее лицу.

– Ника, ты не повторишь судьбу своей мамы, не бойся. – Женя нежно провел костяшками пальцев по ее раскрасневшейся щеке.

– Ты не можешь утверждать наверняка… – прошептала она чуть дрожащим голосом.

Поэтому он поспешил спрятать ее в своих объятьях подальше от страха, от мира, от всего, что могло ее забрать, и продолжал шептать, что он не даст этому случиться.

Но вопрос так и не выходил из головы, распаляя дикий ужас, забираясь под кожу и распространяясь с необъяснимой скоростью. Женя готов был охранять ее сон каждую ночь и вечно слушать биение сердца. Он обещал быть рядом.

За окном забрезжил рассвет, часы на будильнике показывали три утра. В голове, словно на заевшей кинопленке, прокручивались все их встречи и разговоры. Женя вспомнил, как скорая не успела приехать к ее маме, а потом подумал, что на занятиях толком