Из развода с любовью - Каролина Шевцова

вечно голодны. Ах да, разрешите представиться, теперь меня звали Яна Белогривка и вместо ног у меня красовались очаровательные копыта. Цок-цок-цок-цок. Они громко и часто застучали по земле, будто я не полулошадь, а какая-то легкомысленная сороконожка.

Будто тяжелые капли дождя разбиваются об асфальт.

Или сотня людей рукоплещет в переполненном зале.

Звук, похожий на аплодисменты нарастал, усиливался и, наконец, полностью поглотил меня.

- Яна, - когда чья-то рука мягко коснулась моего плеча, я проснулась.

- Все в порядке, - по детской привычке отозвалась я и выпрямилась на стуле.

Люди в зале Мариинки вставали со своих мест и продолжали хлопать. Первой реакцией было подорваться вслед за всеми, но я вовремя себя отдернула. В конце концов, может не так был хорош тот балет, раз уж я заснула. В сердце еще теплилась надежда, что я проспала не все, - Виталик, закончился первый акт?

- Первый закончился, - спокойно ответил Игнатов, - и второй. И третий тоже. Вообще все закончилось, - он посмотрел на меня и добавил: - пойдем вниз, у меня все тело затекло, пока я охранял сон одной принцессы.

Я смущенно опустила голову вниз. Детская радость и стыд за содеянное наперебой выкрикивали в голове что-то невразумительное.

- Надеюсь, я не храпела, - только и выдавила, пока мы спускались по лестнице.

Но Виталик не счел нужным отвечать на этот вопрос. Он молча шел вперед, также не говоря ни слова забрал наши вещи и помог мне надеть шубу. Вызвал Такси, подал руку, закрыл за мной дверь и все это без единого звука.

- Ты сердишься, - спросила , чувствуя, как внутри нарастает тревога.

- Немного, и то на себя. Я ведь затеял все это, чтобы впечатлить тебя.

- Я невероятно впечатлилась.

- Я заметил, - ухмыльнулся Игнатов, и, увидев растерянность на моем лице, добавил: - нет, Яна, ты не храпела. Ты очень мило посапываешь во сне.

Наверное, это заявление должно было меня успокоить и позволить расслабиться. Но что-то мне не расслаблялось. Я тревожно сжала булки и ждала, что вот-вот на меня посыплется шквал критики за то, что испортила лучшее в мире свидание.

Я всматривалась в жесткий профиль, пытаясь поймать перемену настроения во взгляде Виталика, но не могла понять, о чем он сейчас думал.

- Спектакль был хотя бы…интересным, - спросила я, когда мы прошли зону досмотра в аэропорту.

Но Виталик не ответил и на это. Новая для меня тактика интриговала и пугала одновременно. Олег бы уже кричал и громко хлопал дверьми, а тут – полное безразличие. Все вокруг казалось серым, когда твой мужчина молчит. И даже бизнес класс больше не радовал меня своей роскошью.

Я отстраненно жевала предложенный ужин, время от времени поглядывая на картавого садиста. Тот читал газету, так и не притронувшись к принесенному стюардессой стейку.

- Ну, нет, хватит, - не выдержала я, - так невозможно! Может, мы все-таки поговорим? Виталик, я правда не могу жевать под аккомпанемент твоей молчаливой агрессии. У меня еда не усваивается, понимаешь?

Виталик опустил взгляд на мою пустую тарелку и ухмыльнулся:

- А так и не скажешь, аппетит отменный.

- Ты сердишься, - пользуясь тем, что со мной наконец-то разговаривают, я тотчас приступила к допросу.

- Да.

- На меня?

- Нет. Я сержусь на себя.

- Но это не логично, это ведь я испортила твое свидание.

- Жизнь вообще штука нелогичная. Я вот, к примеру, так хотел произвести на тебя впечатление, что совсем не заметил, как ты устала. И не подумал, что лучше перенести нашу поездку. Мне так хотелось тебе понравиться, что я…в общем, извини, как-то глупо получилось.

Я ошарашенно моргнула. Только что передо мной извинились. И за что?! За то что я была не права?! В отношениях так не бывает. По крайней мере, в моих.

- Мне очень понравился сюрприз, даже если бы мы не попали в театр, это значило, что ты подумал обо мне. Нет, сначала ты выслушал, запомнил, а потом подумал и сделал. – Я перевела взгляд в сторону, и продолжила срывающимся голосом: - Никто не заботился обо мне так, как ты сегодня. Спасибо, правда.

- Расскажешь? – Виталик осторожно коснулся моего подбородка и повернул меня лицом к себе.

- Не хочу, - в его черных глазах тлел уголь. Костра не будет, перегорел, но обжечься можно до сих пор.

- Мы на высоте нескольких тысяч метров. Заперты в железной коробке. Фактически ты у меня в плену и я не отпущу тебя, пока ты не расскажешь про свои отношения с бывшим мужем и развод.

- И с какого момента начать, - после секундной заминки спросила я.

- С того, где появился я.

- То есть сразу со спойлера, - я попыталась отшутиться, но Виталик не оценил юмор. Он внимательно смотрел на меня и ждал.

Поколебавшись еще немного, я наконец произнесла:

- Все было понятно с самого начала. Всем вокруг, только не мне…

Слова давались с большим трудом, будто каждое произнесенной вслух предложение превращалось в костыль, о который я спотыкалась и падала. Я говорила медленно, старательно обдумывая, что будет дальше. Почему-то казалось очень важным рассказать все, но при этом не скатиться в анонс шоу «Мужское-женское». Где беззубая женщина нелегкой судьбы разыскивает отца своего семнадцатого ребенка, и результат ДНК показывает, что все наследники зачаты от воскрешенного Ивана Грозного. У меня свекровь такое смотрит. Там как правило рыдают, клянут судьбу и злого бывшего. Вот так я не хотела. А потому говорила медленно, осторожно подбирая слова.

В этом мне помогал и сам Виталик. Он ни разу не перевил и только в конце подвел черту одним только вопросом:

- Тебе нужна помощь?

- Наверное, - неуверенно кивнула я, и целая глыба вдруг соскользнула у меня с плеч. Дышать стало легко и свободно, а в этом непроглядном туннеле забрезжил свет.

- Давай повторим сначала, - попросил Игнатов, когда мы подошли к дому.

- Зачем? Все и так понятно, - пропищала я в ответ и добавила, - Виталичка, мы очень задержались, пошли скорей домой.

Кажется, я погорячилась, переделав старомодного чопорного Виталия какую-то нежнятинку в виде Виталички. Последний дернулся, недовольно сморщил нос, однако, приложив нечеловеческие усилия, промолчал.

- Я переживаю о детях, - на этот раз я старалась говорить мягко, будто подкармливала голодного тигра хлебным мякишем.

- Дети спят, а вот бабушка нет. И