Её двойная тайна (СИ) - Ирина Чардымова

рождении. Надеюсь, что он не заставит меня потом пожалеть об этом.

— Не заставит, — уверенно ответил Максим, — Рома сильно изменился. Он с ума сходил от твоего исчезновения. Нигде не мог тебя найти, даже напридумывал себе не весть что. Себя винил во всем. А когда ты рожала, у него случился сердечный приступ. Тогда я ему признался, что с тобой всё хорошо. Мы его месяц с того света вытаскивали. Он до сих пор не знает всей серьёзности ситуации. Поэтому, поверь, он очень дорого заплатил за содеянное.

— То есть как с того света? — эти слова очень испугали меня.

Я боялась встречи с Белинским, но едва представила, что его могло не стать, как ощутила дикую пустоту.

— Рома загнал себя. Год назад ночью он позвонил мне и попросил приехать, едва я к нему пришёл, он потерял сознание. Потом месяц в кардиологии лежал.

— А сейчас он как? — с нескрываемым волнением спросила я.

— Сейчас уже лучше. Да не переживай ты так, всё будет хорошо, — подбодрил меня Максим.

Я смотрела на Рому и детей, и мысленно благодарила Бога за то, что он не забрал его у нас. Я на него сильно обижена, не до конца ему доверяю. Но я хочу, чтобы он у нас был, а мы были у него.

Глава 41

МАРИНА

Дни пролетали, сменяя друг друга. Весна радовала нас своей тёплой погодой, позволяя проводить на природе уйму времени. И мы с удовольствием пользовались этим. Вечером, едва заканчивался рабочий день, я спешила домой к дочкам. Белинский тоже старался уходить со мной, но когда ему предстояло задерживаться на работе, он обязательно присоединялся к нам позже.

А в выходные мы все вместе: я, дети, Белинский и семья Суворовых проводили время на природе. Сняли домик и регулярно выезжали туда. Иногда к нам присоединялся и Максим, но он больше времени работал в Москве, так как там у него были жена и совсем маленький ребёнок.

Мама и Нина поначалу очень настороженно относились к Роману. Держали его на расстоянии. Иногда даже игнорировали. Но чем больше он проводил с нами времени, тем больше получал их расположения.

— А он изменился, — услышала я мамин голос за спиной, когда я смотрела, как Рома играет со всеми тремя детьми. — Словно другой человек.

— Ты как? — поинтересовалась я у мамы, потому что днём она чувствовала себя неважно, и мы отправили её отдыхать. — Ты бледная какая-то.

— Всё хорошо, — успокоила меня мама, — видимо просто устала.

— Я уже устраиваю девочек в детский сад, так что скоро тебе будет полегче.

— Не надо никого никуда устраивать, — начала возмущаться мама, — они мне только в радость. Я только и живу рядом с ними.

— Мамочка, родная моя, — я обняла её, — я очень тебя люблю. Тебе просто нужно отдохнуть, поправить здоровье. А девочки в это время будут под присмотром в детском саду. Рома же хотел няню нанять тебе в помощь, но ты отказалась.

— Вот ещё, не надо мне помогать, — продолжила возмущаться мамуля, — я и сама со всем прекрасно справляюсь.

— Я знаю, просто тебе нужно немного отдохнуть. Ты же у меня не железная, — я поцеловала её в щёку и обняла.

Мама по возрасту была ещё вполне в расцвете сил, но в последнее время она как-то сильно сдала. Она сильно похудела, появилась постоянная усталость, слабость. У мамы в молодости были проблемы с сердцем, поэтому мы заставили её пройти обследование в клинике Вениамина, но здесь оказалось всё в норме и даже лучше.

Мама нас успокаивала, ссылаясь просто на длительный стресс, который мы все пережили. Что мы долгое время были в напряжении, а теперь, когда всё наладилось, она расслабилась, вот и не может никак собраться.

Возможно, это было и так, но мы всё же настояли на её полном обследовании. И Рома предложил поехать в Москву, и пройти обследование там. В понедельник мы должны были улетать в Москву.

Поздним вечером в воскресенье, когда уже все уснули, я вышла в сад. Завтра нам предстояло вернуться в Москву, и я очень переживала по этому поводу. И причин для этого было очень много. Ведь ещё почти два года назад я бежала оттуда, сжигая мосты, и думала, что никогда не вернусь обратно, даже, чтобы навестить могилу отца. Но уже завтра я буду в родном городе, там, где я родилась, где прошло моё детство.

Переживала я ещё и потому, что возвращалась я туда вместе с Белинским. Да, он заботливо снял для нас квартиру со всем необходимым поближе к клинике, в которой маме предстоит пройти обследование. Да он очень сильно изменился и это был уже совсем другой Роман, доселе мне неизвестный. Но червячок недоверия всё равно глодал меня изнутри.

Но даже все эти волнения были ничтожны, по сравнению с переживаниями за маму. Я видела, что с ней что-то не так, что она изо всех сил старается показать, что ничего не изменилось и она полна сил и энергии. Но с каждым днём ей удавалось это делать всё хуже и хуже. И я очень боялась результатов обследования. Но и затягивать со всем этим было нельзя. Потому что, если мама действительно больна, то нужно не упустить время.

— Господи, — тихо прошептала я, — прошу тебя, храни мою маму.

— Всё будет хорошо, — услышала я голос Белинского, — завтра же, как только мы прилетим в Москву, я отвезу Антонину Степановну в клинику. — Он обнял меня и прижал к себе.

— Я очень боюсь за неё, — честно призналась я, мне нужно было выговориться, а иначе все эти мысли и переживания разорвут меня изнутри.

— Всё будет хорошо, — снова повторил он, а затем взял моё лицо в свои большие ладони и посмотрел в мои заплаканные глаза. — Я сделаю всё возможное, и если будет нужно, невозможное. Но твою маму на ноги поставлю.

— Спасибо тебе, — поблагодарила его я и укуталась в его объятиях, а он в ответ прижал меня к себе крепко и нежно.

Мне сейчас нужна была его поддержка как никогда, потому что показывать свои переживания маме я не хотела, но и одна нести их уже не могла. Я устала за эти годы быть сильной. Устала бороться, устала держать удар. Мне как любой женщине хочется почувствовать себя слабой, но в то же время защищённой.

Поэтому сейчас я позволила Белинскому быть моей опорой и поддержкой. Потому что мне это было необходимо.

Мы просидели в саду до полуночи часов, и