Порочные ангелы (ЛП) - Халле Карина

Она задыхалась, ее глаза закатились к затылку, и она начала кричать, громко, как ад. Боже, как мне нравилось, что она так громко кричит. Ее тело содрогалось, и она сильно сжимала мой член, пока я не смог сдержаться. Я схватил ее за бедра и продолжал двигаться, пока она не кончила, пока я не освободился внутри нее, кончая целыми потоками.

Ничто в этом мире не чувствовалось так чертовски хорошо.

Я продолжал раскачивать ее взад и вперед, постепенно замедляя темп, когда ее тело стало слабеть от пережитой разрядки. Наконец она упала на меня сверху, ее груди прижались к моей груди, и она зарылась лицом мне в шею. Я слышал ее ровное дыхание, чувствовал, как ее тепло успокаивает меня. Она была тихой и удовлетворенной. Это принесло мне странный покой, которого я не чувствовал уже очень давно.

Мы долго лежали так, она дышала в моих объятиях, пока не отключились гидромассажные струи и нас не окружила тишина.

Тишина, которую быстро нарушил стук в дверь моей спальни.

Я закрыл уши Луизы ладонями и закричал:

— Что тебе нужно? Я занят!

Я услышал, как Эсте что-то приглушенно сказал, а затем дверь моей спальни открылась.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он.

— Ну и стой, бл*ть, где стоишь. Я в ванной.

— Что ты там такого делаешь?

Луиза подняла голову, чтобы посмотреть на меня, и я отпустил ее уши. Я сочувственно улыбнулся ей, а потом крикнул:

— Не твое собачье дело! Дай мне минуту.

— Буду в твоем кабинете.

Я услышал, как захлопнулась моя дверь и застонал, поднимаясь в ванне.

— Извини, — сказал я ей. — Дела.

— Точно, — сказала она, откинувшись на пятки. — Дела.

Мы обменялись тяжелыми взглядами. Мы оба знали, что это были за дела.

Уже вижу, как наш секс собирался сделать все чертовски сложнее.

Я быстро вышел из ванны и высушился, обернув полотенце вокруг себя.

— Сейчас вернусь, — сказал я ей, когда она вылезла и села на край ванны, глядя вниз на свои ноги в воде. — И тебе лучше быть голой, лежать на моей кровати задницей в верх и ждать меня.

На этом я оставил ее в ванной и быстро оделся. Черная шелковая рубашка, черные джинсы. Я поспешил выйти за дверь, закрыв ее за собой, и пошел по коридору в свой кабинет.

Эсте уже сидел в кресле и крутился туда-сюда, потягивая пиво.

— Еще рано, — сказал я, кивнув на бутылку, когда обошел стол и сел.

Он сделал глоток и пожал плечами.

— У меня было чертовски трудное время в последние несколько дней.

Я прочистил горло и аккуратно сложил руки на столе.

— Что ж, полагаю, тогда нас двое.

Он поднял бровь.

— Да? Я полагаю, что весь этот секс помогает.

Мои глаза сузились. Ему нужно быть осторожным. На периферии я увидел нож для писем, торчащий прямо из стола. Затем в мой мозг начали просачиваться воспоминания о том, как вчера вечером Луиза ударила им по столу.

— О, у тебя все плохо, — ехидно прокомментировал он через мгновение.

Я резко обернулся.

— Зачем ты позвал меня сюда, Эсте?

— По очевидным причинам. Нам нужно поговорить о девушке.

— И почему же? Она тебя беспокоит?

У меня встали волосы дыбом. Я ничего не мог с этим поделать.

— Нет, не меня, — сказал он, допивая пиво и ставя его на стол.

Я смотрел, как холодные капли конденсата стекают по стенкам, направляясь прямо к изящному покрытию стола. Я потянулся и быстро подсунул под него тонкую подставку, пока не стало слишком поздно. Мой стол и так уже был изрядно потрепан виски и спермой прошлой ночью.

— Тогда кого? — спросил я.

— Ну, — сказал он. — Она заставляет тебя беспокоить меня.

— Кто просил тебя говорить загадками, Эсте?

Он наклонился вперед и посмотрел мне прямо в глаза.

— Я боюсь, что ты подвергаешь опасности себя и картель.

Я вздохнул и ущипнул себя за переносицу.

— Мы уже говорили об этом.

— Но сейчас ты трахаешь ее.

— И что? Я знаю, что ты тоже иногда трахаешься. Со шлюхами и со своей рукой.

— Я беспокоюсь, что тебя скомпрометируют.

Я покачал головой в недоумении.

— Думаю, ты беспокоишься не о тех вещах, и я думаю, ты забываешь, с кем ты говоришь. С каких пор трах с кем-то компрометирует? Это мое чертово право — использовать заложника так, как мне заблагорассудится. Не ревнуй только потому, что я не делюсь ею.

— А я и не ревную, — сказал он. — Во всяком случае, не сильно, — он посмотрел на мою полупустую бутылку скотча. — Но ты был пьян прошлой ночью, а это значит, что тебя что-то задело. Это было не то, что ты сделал с Франко. Это было то, что он сделал с ней. И, если это повлияло на тебя, немного насилия и попытка изнасилования, то как, черт возьми, ты собираешься убить ее, когда все закончится? Или доставить ее Сальвадору, если дело дойдет до этого? Ты не сделаешь этого.

Мой взгляд стал ожесточенным.

— Не говори мне, что я буду или не буду делать. Вспомни, что ты говорил о предположениях, как они превращают в задницу и тебя, и меня. Не будь гребаной задницей, хотя у тебя это так хорошо получается.

— Смешно, — сказал он, медленно поднимаясь на ноги. — В любом случае, я решил снова поднять этот вопрос. Мне бы не хотелось, чтобы другие начали думать так же.

Я тоже встал, отодвинув свой стул.

— Как насчет того, чтобы позволить мне беспокоиться об этом?

Он окинул меня самоуверенным взглядом.

— Только не отращивай вагину.

Я зыркнул на него и расстегнул ширинку, быстро достав свой член.

— По-твоему, это похоже на вагину?

Он моргнул и отвернулся, прикрывая лицо рукой.

— Господи, Хавьер. Убери эту штуку.

Я на мгновение вытащил член, погладил его один раз, а затем положил обратно.

Эсте заглянул сквозь пальцы и опустил руку, когда увидел, что это безопасно. Вот гомофоб.

— Он всегда твердый, — спросил он, — или только когда ты смотришь на меня?

— Только когда у меня в спальне есть мокрая киска, которая ждет, когда я перестану с тобой разговаривать, чтобы я мог вернуться и трахнуть ее. Что у тебя еще есть? — я пренебрежительно махнул на него рукой. — Почему бы тебе не пойти и не насладиться своей рукой?

Он издал звук недовольства и начал уходить.

— Еще кое-что, — сказал он, сделав паузу, прежде чем открыть дверь.

— Да, что еще? — отрывисто спросил я, сопротивляясь желанию закатить глаза.

— Где сейчас Луиза?

Я нахмурился.

— Я же сказал тебе. В моей комнате. Ждет, пока ее трахнут.

— Одна? — спросил он, растягивая слово.

— Да, одна, — сказал я, подражая ему.

— Сколько пистолетов ты держишь в своей комнате, Хави? Девятимиллиметровый у тебя под подушкой. Твой тридцать восьмой в ящике. AR-15 под твоей кроватью. Я прав?

Я ничего не сказал, хотя мой пульс участился от удивления.

— Просто хочу сказать, — серьезно сказал Эсте. — Будь осторожен, когда открываешь свою дверь, — он вышел из комнаты с мрачным выражением лица.

Дерьмо.

Но Луиза не стала бы стрелять в меня. Правда?

«Конечно, бл*ть, выстрелит», — быстро одернул я себя. «Она все еще твоя гребаная заложница и сделает все, чтобы сбежать».

Я резко выдохнул и взял свой пистолет из-под стола, проверив патронник. Чертовски надеюсь, что мне не придется его использовать.

Я вышел из кабинета, увидев, как Эсте спускается по лестнице в противоположном направлении. Жаль, он был бы неплохим подкреплением. Сжав пистолет в ладони, я двинулся по коридору в сторону своей спальни. Остановился перед дверью и приложил к ней ухо, прислушиваясь. Ничего не было слышно.

Сделав глубокий, спокойный вдох и надеясь на лучшее, я быстро повернул ручку, прижав пистолет к боку, и толкнул дверь плечом.

Луиза стояла на коленях на кровати, обнаженная, в ее руках был мой 9-ти миллиметровый пистолет, направленный прямо на меня.

Я автоматически направил свой пистолет на нее.

Самое сексуальное мексиканское противостояние, в котором я когда-либо участвовал.

— Что ты делаешь? — спросил я, делая осторожный шаг к ней, не опуская пистолет ни на секунду.