Всё, чего ты никогда не узнаешь - Тея Лав

Стараясь не поскользнуться, я выхожу в гостиную, где Калеб все еще пытается что-то сделать с заевшим колесом новой коляски.

– Калеб.

Он поворачивает голову, смотрит на меня с вопросом, а когда опускает взгляд на мокрый подол моего сарафана, округляет глаза.

– Началось?

Я киваю.

– Да.

– Вот черт. – Он лихорадочно смотрит по сторонам.

Я пытаюсь дышать глубже. Первый приступ пронзает меня, и я сгибаюсь насколько это возможно, схватившись за живот. Калеб моментально оказывается рядом.

– Все хорошо. – Он уже взял себя в руки. – Садись.

Оказавшись на диване, я слышу, как шаги Калеба уже раздаются наверху. Буквально через несколько секунд он снова внизу, рядом со мной и в его руках готовая сумка для больницы, которую я приготовила еще пару недель назад.

Вторая схватка настигает меня, когда я сажусь в машину. Третья по дороге в больницу. До боли вцепившись в ручку на дверце, я стараюсь дышать, как учила мама. Калеб следит за дорогой, но постоянно бросает на меня взволнованные взгляды.

– Потерпи, милая, – нежно говорит он. – Потерпи.

У меня даже нет сил отреагировать на его ласковые слова. Боль снова пронзает живот. К тому моменту, как мы добираемся до больницы, схватки повторяются каждую минуту. Селина очень хочет наружу.

Перед родильной палатой, я прошу Калеба позвонить всем: моим родителям, Бекке и Райану. Он соглашается.

Дальнейшее затуманено болью. Калеб рядом со мной, пока я выталкиваю из себя свою дочь. Меня постоянно просят тужиться, но мне сложно. Я чувствую на своем лбу руку Калеба, и среди других голосов слышу только его:

– У тебя получится, у тебя получится, пчелка.

Сжав его руку, я начинаю тужиться. Проходят мучительные минуты, сопровождаемые болью, прежде чем я слышу детский плач. Боль моментально уходит на задний план.

Я мама. Боже мой, я стала мамой.

– Прекрасная здоровая девочка, – объявляет врач.

Через несколько секунд она оказывается на моей груди. Крохотная, теплая. Это частица меня.

Я могу лишь разглядывать ее темный пушок на голове, касаться ее крохотных пальчиков. Слезы застилают глаза, когда я вижу, как Калеб смело перерезает пуповину. Я даже не смела его об этом просить. Я и подумать не могла, что он будет присутствовать на родах.

– Поздравляю, папа. – говорит ему врач, который забирает Селину, чтобы ее помыть.

Калеб подносит кулак к губам, пытаясь скрыть дрожь.

– Спасибо.

Через несколько минут Селина снова лежит на моей груди. Несмотря на всю еще ноющую боль, я чувствую себя счастливой. Это никак невозможно передать словами.

– Пока тебя готовили, я успел позвонить твоей маме и Бекке, – говорит Калеб.

Я смотрю лишь на крохотное создание, закутанное в медицинскую пеленку, лежащую у меня на груди. Мне больно кормить ее, но я игнорирую боль. Моя малышка.

– Спасибо, Калеб. – Я поворачиваю голову к нему. На нем больничный халат и шапочка. Он выглядит даже забавно. – За все. За то, что был рядом все это время. Спасибо.

Он наклоняется и оставляет нежный поцелуй на моем лбу.

– Ты моя жена, Никки. Я всегда буду рядом.

Я не уточняю, что именно он имеет в виду. Селина выпускает из своего крошечного рта сосок и приоткрыв рот, просто лежит. Она сосредотачивает наше внимание только на себе. Когда она зевает, не только у меня на глазах наворачиваются слезы. Я вижу, как Калеб смотрит на нее.

– Хочешь подержать? – спрашиваю я.

Мы в палате уже одни. Совсем скоро сюда набегут мои родственники, так что лучше пока наслаждаться тишиной.

– Конечно хочу, – с жаром отвечает он.

Он очень осторожен. Ему помогает сестра, когда входит проверить, как мы. Затем она снова оставляет нас одних. Я лежу и смотрю на то, как Калеб баюкает на руках Селину. Через какое-то время я замечаю на его щеках слезы.

– Калеб.

Но он смотрит только на Селину.

– Я люблю тебя, Никки. Теперь я люблю и ее. Позволь мне быть ее отцом. Пожалуйста.

Услышанное приводит меня в такой шок, что я едва дышу. Теперь я понимаю, что хочу сражаться за него. Больше не хочу выбирать. Мне нужно все и сразу.

– Я тоже люблю тебя. Ты не должен просить об этом, Калеб. Это я должна. Ты единственный, кого она будет называть папой.

Он с благодарностью смотрит на меня, затем на Селину.

– Спасибо. Тогда я должен позвонить Райану, которому так и не позвонил. Мне нужно сказать ему, что у меня родилась дочь.

Я слизываю с губ слезы и киваю.

– Уверена, он будет счастлив за нас.

ЭПИЛОГ

три года спустя

Майские дни – самые лучшие для прогулок. Сегодня мы решили встретиться в парке семейного отдыха и устроить пикник.

Мы с Калебом приезжаем раньше и накрываем стол домашней едой, которую привезли с собой. Нам удалось найти одно из самых лучших мест в парке, пока еще не занятое.

Пока я нарезаю фрукты, Селина ползает по Калебу, как маленькая обезьянка по пальме. До двух лет она была самым послушным ребенком в мире. Она рисовала, играла, в общем вела обычную для ее возраста жизнь. Никуда не лезла, понимала, что нельзя, а что можно.

Она и сейчас это понимает, просто больше спрашивает «а почему это нельзя?», «а вот это почему нельзя?». Чем старше она становится, тем больше характером напоминает свою тетю, которая кстати, в данный момент укатила на Мальдивы с друзьями.

Райан, Беверли и Джек появляются спустя полчаса.

– Простите, – с ходу извиняется Бев, поцеловав всех нас в щеки. – Наш папа решил, что трехлетнему ребенку можно съедать почти целое ведро мороженого.

Она укоризненно смотрит на Райана, который наклоняется над Селиной и целует ее в лоб.

– Привет, красавица.

Не знаю, в какой момент прошло то чувство, когда словно