Энн Хэмпсон - Любовь, как следствие вендетты

Что он говорит? И этот мягкий голос, в котором, кроме нежной любви, ничего нет.

— Дарес, — недоверчиво выдохнула она, — ты… любишь меня?

— Любишь?! — Прежде чем сообразила, она оказалась в его объятиях, а на губах ощутила властный, нежный, мягкий поцелуй. — Я обожаю тебя!

Наконец он отпустил ее, а в глазах его появилась печаль:

— Скажи мне, дорогая, есть ли перемены в твоем отношении к моим… моим…

— Это была расплата за твои слова, — сказала она не без вызова в голосе.

— Это вызвало перемены или нет? — спросил он ее и, не дав ответить, добавил: — Я думаю, что ты не изменилась.

— Нет, изменилась.

Она опустила голову и заговорила приглушенным голосом, отчасти из-за того, что он крепко прижимал ее к груди, отчасти от того, что слишком тяжелым было ее признание.

— Нет и не было никаких перемен. Просто я хотела отплатить тебе за все те ужасные слова, которые ты говорил об английских девушках.

Во время ее рассказа он иногда вздыхал, а Тони все сильнее и сильнее краснела. Наконец она рассказала ему, куда отправила те первые пять тысяч фунтов. А он сказал, что ей надо было все рассказать ему, когда он требовал объяснений в отношении этих денег. Но Тони ответила:

— Я думала, что это не важно, потому что ты не любил меня. А после того, как ты начал встречаться с Оливией… — Так получилось, — быстро вмешался он, — те два случая были единственными, когда я выходил с ней в город.

И он рассказал ей об Оливии. Когда-то он был с ней обручен и, совершенно доверяя ей, передал ей на руки большую сумму денег. Она пришла к нему и, рыдая, рассказала, что деньги необходимы для вызволения ее сестры из беды. Ту на работе обвинили в растрате и, под угрозой разоблачения и передачи дела в суд, принуждали немедленно вернуть деньги.

— Я вынужден был дать ей эти деньги и никогда не думал об их возврате. Но все это оказалось просто хитростью. Она была маленькой жадной золотоискательницей, единственной целью которой в жизни было оседлать какого-нибудь богатого мужчину.

Его голос дрожал, а в глазах появилось нечто дьявольское.

— Я хотел заставить заплатить ее за это, — гневно сказал он. — Но она исчезла. Однако потом она поняла, что, оказывается, любила меня. Она мне звонила несколько раз, очень сокрушалась и просила меня простить ее. Я решил поиграть с ней… до тех пор, пока не получу своих денег обратно. Она передала мне их при нашей второй встрече. Она была уверена, что я разведусь с тобой, как только мой дед умрет, и женюсь на ней.

— Ты ей говорил об этом? — недоверчиво спросила Тони. Мысль о том, что ее муж собирался развестись с ней, больно уколола ее. Но он покачал головой.

— Она сама так решила. Просто ходили слухи о том, что наш брак произошел по необходимости, из-за причуды деда убить тебя. И она сама решила, что мы не смогли бы полюбить друг друга. Она решила, что, как только вернется, я ее тут же прощу.

Он помолчал, потом нежно поцеловал жену и снова заговорил:

— Но чего она не знала, так это то, что я уже тогда влюбился в тебя… даже если бы ты и спрятала те деньги.

— Я хотела рассказать тебе об этом, но не знала, принесет ли это какую-нибудь пользу. Мне казалось, что ты терпеть меня не можешь… И я заслуживала, чтобы ты обо мне плохо думал, — сокрушенно добавила она.

— Да, — согласился он. — Я часто думал, что мне придется побить тебя в конце концов. Ты даже не представляешь, как я был близок к этому!

— Сегодня вечером, — пробормотала она, — ты был не с Оливией, да?

— Нет, дорогая. Я поздно приехал, потому что сломалась машина. Мне пришлось заняться ею. Поэтому я позвонил тебе и сказал, чтобы ты обедала без меня. Я бы объяснил тебе все, но ты бросила трубку или, может быть, разъединился телефон, или еще что.

Вдруг он спросил:

— Зачем ты пригласила этого Харитоса на обед?

— Потому что думала, что ты с Оливией, — торопливо объяснила Тони, чувствуя, как начинают дрожать ее губы в ответ на изменившееся выражение его лица.

— Месть, да, — покачал он головой, но радость вернулась в его глаза. — Ты маленькая чертовка, Тони, и я не знаю, почему я так люблю тебя!

— Почему ты не говорил мне этого раньше? — спросила она, слегка обиженным голосом.

— Потому что я был еще уверен в том, что ты припрятала деньги, а это я ненавидел больше всего. Я чувствовал, что должно быть какое-то объяснение, и как-то я заметил, что ты сама обо всем рассказываешь, когда приходит время, но ты так ничего и не говорила.

Она продолжала молчать, и он прижал ее к себе еще крепче и нежно прошептал ей:

— Я люблю тебя, сердце мое.

Она тоже прижалась к нему, подняла лицо и прошептала в ответ:

— Я тоже люблю тебя, — и сама нежно поцеловала его.