Джейн Кренц - Лето в Эклипс-Бэй

— А то, что хотя оба они из тех, кто разносит лживые и злобные сплетни, ни одному из них не хватит мозгов, чтобы состряпать ту, что ходит о тебе.

Она подняла брови. — Полагаю, я начинаю понимать, к чему ты клонишь.

— Просто подумай, история, которую рассказывали о тебе Юджин и Дуэйн—довольно изощренная. Они придумали тебе мотив, дали возможность украсть картину и добавили несколько слов о том, как торговать предметами искусства. Юджин даже использовал слово источники.

— Не то слово, которое можно отыскать в словаре у типа вроде него.

— Нет.

— Судя по тому, что я слышала об этих двоих, они не из тех, кто разбирается в торговле предметами искусства.

— Крайне подозрительно, — согласился он.

— Что значит, что, скорее всего, слух пустили не они.

— По-видимому, нет.

Какое-то мгновение она молчала. Лицо ее помрачнело. — Что ты предлагаешь делать дальше?

— Я собираюсь попытаться узнать, кто поливает тебя грязью, — сказал он. — Думаю, что кто бы ни разносил сплетни, у него должен быть мотив тебя подставить.

— Как, например, для того, чтобы скрыть свое собственное участие в краже картины?

— Да. — Он помешкал, а затем решил сказать ей все. — Меня беспокоит еще кое-что в этой запутанной истории.

— Что?

— Было бы гораздо проще свалить вину на Герольдов. Они и так многим кажутся несколько подозрительными. Но вместо этого, кто бы ни выдумал этот план, в качестве козла отпущения он выбрал тебя.

— Думаешь, это может быть что-то личное?

— Да, — сказал он. — Думаю. Я пришел к выводу, что кто-то не просто ищет мальчика для битья. Кто бы ни украл картину, он хочет, чтобы именно тебя сочли виновной.

Глава 15

На следующее утро Анна пришла в галерею вместе с Гейл. Обеими руками она сжимала осторожно свернутый в трубочку лист бумаги для рисования.

— Я принесла вам свой рисунок, — сказала Анна своим тихим голоском. И протянула его Октавии.

— Спасибо. — Октавия обрадовавшись вышла из-за стойки и взяла свернутую работу. — Я так рада, что ты решила тоже поучаствовать в выставке, Анна.

Прежде чем она успела развернуть рисунок, В галерею вошли Ник и Карсон. Ник нес бумажный пакет со значком «Летающей Тарелки». У Карсона в руке был стаканчик горячего шоколада.

— Доброе утро, Гейл, — сказал Ник. — Привет, Анна.

— Привет, — ответила Гейл. — Поздоровайся с мистером Хартом, Анна.

— Здравствуйте, мистер Харт.

— А это Карсон, — сказал Ник.

— Привет, — радостно сказал Карсон. Он посмотрел на Анну, а затем на свернутый рисунок в руке Октавии. — Это твой рисунок?

— Да, — ответила она.

— Я тоже нарисовал один. Мисс Брайтуэлл вставила его в золотую рамку. — Он посмотрел на Октавию. — Мы принесли вам немного кофе и пончик.

— Спасибо, — сказала Октавия. — Звучит здорово.

— Можно мне посмотреть рисунок Анны, — спросил Карсон.

— Я как раз собиралась сама посмотреть рисунок, а потом Анна сможет выбрать рамку.

Октавия осторожно развернула рисунок и положила на низкий столик. Она посмотрела на рисунок, приготовив слова восхищения. Затем еще раз взглянула на него, зачарованная удивительным талантом, выраженным в карандаше.

Форма, цвет, оттенки и выразительность были поразительными, особенно учитывая возраст художника. С одной стороны, это абсолютно детский рисунок, но с другой, в нем было заметно еще не отточенное мастерство одаренного, хотя и непрофессионального художника.

— Анна, — сказала она очень мягко, — Это — прекрасный рисунок. Невероятно.

Анна выглядела взволнованной. — Вам он правда нравится?

Октавия несколько неохотно отвела взгляд от картинки и посмотрела на нее. — Да. — Она повернулась к Гейл. — Он — просто удивительный.

— Я же говорила тебе, что она хорошо рисует, — сказала Гейл с тихой гордостью.

— Скорее — чудесно, — пробормотала Октавия.

Теперь Карсон встревожился. — Дайте посмотреть. — Он торопливо подошел поближе и изучающе уставился на рисунок со все растущим возмущением. — Это — собака.

— Это — Зеб, — сообщила ему Анна. — Мой пес. Ну, вообще-то, наполовину мой. Он дедушки, но дедушка говорит, что может делить его со мной.

Карсон развернулся к ней. — Ты не можешь рисовать собаку для Выставки. Я нарисовал Уинстона.

— Карсон, — спокойно сказал Ник. — Хватит.

Карсон повернулся к нему. — Но, папа, она не может рисовать собаку. Я уже нарисовал одну.

У Анны в лице появилась неуверенность. Она перевела взгляд с матери на Октавию, ища поддержки, а потом сердито посмотрела на Карсона. — Мисс Брайтуэлл сказала, что я могу нарисовать, что захочу.

— Верно, — тихо произнесла Октавия. — Ни один рисунок не похож на другой, так что мы можем взять на выставку сколько угодно рисунков с собаками, так же как с домиками и цветами.

Карсон не успокоился, но, видимо, понял, что бороться бесполезно. — Так нечестно.

— Успокойся, Карсон, — сказал Ник. — Ты же слышал, что сказала мисс Брайтуэлл. Ни один рисунок не похож на другой, так что на выставке может быть сколько угодно картинок с собаками.

— Каждая, по своему, особенная, — заверила его Октавия. — Каждая — уникальна. Твой портрет Уинстона совсем не похож на портрет Зеба, который нарисовала Анна.

Лицо Карсона напряглось, но он не стал спорить дальше.

Октавия улыбнулась Анне. — Пойдем, подыщем рамку для Зеба. Можешь выбрать черную, красную или золотую.

Анна тут же заулыбалась. — Я хочу золотую, пожалуйста.

Карсон сжал ладошки в маленькие кулачки и прижал их к бокам.

Ник вывел Карсона из галереи. Они перешли через дорогу и вышли к пирсу.

Ник остановился в конце пристани, поставил ногу на деревянную перекладину перил и снял крышку со своего стаканчика с кофе.

— Не хочешь сказать мне, в чем дело? — спросил он.

— Ни в чем. — Карсон изо всей силы ударил по одной из стоек перил носком правой ноги в кроссовке. — Просто так нечестно.

— Почему нечестно?

— Просто нечестно и все. До сегодняшнего дня мой рисунок с собакой был единственным. Вот почему он так нравился мисс Брайтуэлл

Так вот в чем дело, — подумал Ник. Он глотнул кофе, задумавшись, как же разрешить проблему. Он понимал состояние Карсона лучше, чем его самого. Каждый раз, когда он думал о Джереми, его таланте художника и о том, как много у них с Октавией общего, его тоже одолевала абсолютно безрассудная ревность.

— Мисс Брайтуэлл ясно дала понять, что ей нравятся оба рисунка с собаками, — сказал Ник.

— Рисунок Анны ей нравится больше, чем мой, — проворчал Карсон.