Даниэла Стил - Вдали от дома

Миранда долго молчала.

— Другие погибшие тоже были юристами.

Адам ждал продолжения.

— У всех них остались семьи. — Миранда уставилась в дымящуюся жидкость, словно в экран, наполненный образами из иного места и времени. — Я видела похороны в программе новостей, по телевизору. Шествие растянулось на мили… — Ее руки начали мелко дрожать. Палочка корицы плавала из стороны в сторону через всю чашку. — Одноклассники Дженнифер сплели венок из бумажных цветов — на каждом цветке было написано послание к Дженнифер. Клиффорд принес венок мне в больницу. — Миранда устало прикрыла глаза, отдаваясь воспоминаниям. — Он думал, мне будет приятно узнать, как все любили мою дочь.

Адам взял из ее рук чашку и поставил на стол.

— Кто такой Клиффорд?

— Один из старших партнеров фирмы.

— Значит, это он принял тебя под крыло, когда ты только начала работать.

Миранда вскинула голову.

— Откуда ты знаешь?

Несколько приятелей Адама по Стэнфорду поступили в школу права. Все они были еще новичками в своем деле, и во время встреч с Адамом у них не находилось других тем для разговоров.

— Тебе не удалось бы попасть в крупную фирму без протекции. Судя по твоим словам, ты быстро продвигалась по служебной лестнице, и поэтому можно предположить, что Клиффорд оказался влиятельным партнером и еще давно положил на тебя глаз. Полагаю, он заметил тебя еще на собеседовании.

— Не так быстро, — призналась Миранда, — но вскоре после того. Клиффорд любил рассказывать, как он заметил меня и почувствовал будущего ценного работника — меньше чем через неделю после появления в фирме он услышал, как я втолковываю секретарю то, что я, видимо, подслушала в разговоре старших коллег.

Этот сомнительный комплимент Миранда повторила с явным пренебрежением к себе.

— Никогда бы не подумал, что честолюбие — плохое качество.

— Даже когда ради него забывают все остальное? Я была преуспевающим «яппи». Каждое утро летела на крыльях в офис. Кейт и Дженни отошли на второй план. Я понимала, что происходит, но считала, что сумею исправиться, как только займу надежное положение и смогу распоряжаться своим временем.

— Причем же тот парень с оружием?

— Тобайес Траут… — Миранда нервным жестом провела ладонью по волосам. — Клиент, постоянно заводящий тяжбы. Я считала его помешанным, но старшие партнеры уверяли, что он всего лишь безвредный, хотя и эксцентричный тип.

— Почему именно ты вела его дела? Это случайность? — Адам ни на минуту не верил собственным словам и напряженно ждал ответа Миранды.

Эта идея принадлежала Клиффорду. Он считал, что я лучше всех в фирме умею общаться с клиентами. Разумеется, эти слова мне польстили. Как легко в то время меня можно было обвести вокруг пальца — как ослика, которого поманили морковкой на палочке!

— Честолюбие делает человека слепым во многих отношениях.

Это заявление привело Миранду в бешенство.

— Черт возьми, да откуда тебе вообще знать, что такое честолюбие!

— Потому что я всего лишь ремесленник-работяга?

— Нравится тебе или нет, Адам, но между ремонтом протекающих крыш и ведением дела, обходящегося клиенту в миллионы, существует длинный путь.

— При чем тут миллионы клиентов?

Миранда поднялась, подошла к печке и протянула руки, грея их над пламенем.

— Вся беда в твоем возрасте и твоей наивности. Деньги — это власть, а…

— Власть — это все, — закончил за нее Адам. Какая-то часть его мозга, еще колеблющаяся насчет решения о продаже фамильной компании, умерла быстрой, безболезненной смертью. Теперь он более, чем когда-либо, был уверен в том, что не желает иметь ничего общего ни с окружающей жизнью, ни с деловым миром.

Не отводя глаз от огня, Миранда произнесла:

— Вскоре у меня прибавилось дел, я стала небрежна и не уделяла Тобайесу должного внимания. Временами мне казалось, что вся моя карьера сосредоточена вокруг него. Я постоянно составляла для него идиотские иски, обговаривала соглашения. Затем однажды мы проиграли дело, которое Тобайес считал выигрышным. — Миранда сунула руки в карманы юбки. — Нет, на деньги ему было наплевать — его взъярило то, что судья посоветовал ему опубликовать извинение перед ответчиком в «Пост».

— И он взбесился.

Больше Миранда не могла затягивать с признанием. Адам долго и кропотливо собирал отрывки и обрывки, складывая их в логическом порядке, но теперь хотел видеть всю картину.

— Он появился в офисе в конце рабочего дня, в пятницу… — начала Миранда. Ее голос стал отдаленным, словно Миранда говорила не о событиях своей жизни, а пересказывала чужое прошлое, изложенное на бумаге.

— Когда прибыла полиция? — спросил Адам после того, как Миранда закончила рассказ смертью Кейта и Дженнифер.

— Когда все было кончено. — Она сосредоточенно нахмурилась. — Ты спрашиваешь, когда полиция попала в здание или нашла нас?

— Когда нашла вас.

— Когда все было кончено, — повторила Миранда, — но позднее я выяснила, что полиция ждала внизу почти с самого начала. Один из секретарей сбежал и вызвал полицию. С ней была группа захвата, готовая к действию сразу же, после первого выстрела. Никто не знал, что делает Тобайес — стреляет куда попало, чтобы запугать нас, или действительно нас расстреливает, и потому полицейские медлили. Когда они наконец решились действовать, Тобайес уже сидел на столе, держа в руках автомат. Мне никогда не забыть выражение его лица, — продолжала она. — Его глаза были блестящими, яркими, по губам блуждала возбужденная улыбка. Он вел себя так, словно участвовал в одной из тех идиотских игр, в которых люди преследуют друг друга в лесу с ружьями, заряженными краской. Он застрелился прежде, чем полицейские схватили его.

Она сказала достаточно. Или Адам услышал достаточно. Ему необходимо время, чтобы обдумать услышанное и решить, как справиться с ее болью.

— Хватит на сегодня, Миранда.

Она кивнула.

Адам встал и протянул ей руку.

— Договорим утром.

Миранда вложила ладонь в его руку и медленно поднялась.

— Позвони мне, прежде чем приехать.

— Это ни к чему.

— Уже поздно, Адам. Я хочу отоспаться завтра, если смогу.

Адам сжал ее руку и положил к себе на плечо.

— Ты будешь спать столько, сколько захочешь, — прямо здесь.

Миранда запротестовала, но слова застыли у нее в горле. Отчаянно нуждаясь в утешении, которое Адам так охотно предложил, она обвила его шею другой рукой и положила голову ему на грудь. Срывающимся шепотом она проговорила:

— Ненавижу, когда ты так делаешь. Мне следовало бы послать тебя ко всем чертям, и я бы так и сделала… но я боюсь, вдруг ты послушаешься меня, а сегодня ночью я не хочу оставаться одна.