Ты думал, я не узнаю?.. (СИ) - Шнайдер Анна

Запись прерывается.

 Глава 47   Варя

Город Чунцин, раскинувшийся по извилистым берегам Янцзы, встречает меня прекрасной летней погодой, и с каким же облегчением я сбрасываю с себя лишнюю тяжесть, прямо в аэропорту меняя теплую одежду, способную выдержать внезапно нагрянувшие в Москву заморозки, на льняной брючный костюм, а сапоги на комфортные эспадрильи. Моим трансферным гидом оказывается молодая китаянка Чао-Син, что в переводе с китайского означает «утренняя звезда». Она хорошо говорит по-русски, так что поездка до отеля в ее компании пролетает незаметно с учетом проложенного маршрута таким образом, чтобы я мельком посмотрела на самые значимые достопримечательности. Правда, мне становится немного дурно от вида многоуровневых дорог: не представляю, что будет, если внезапно сломается навигатор. Здешние инженерные решения, безусловно, поражают воображение. Уходящие ввысь небоскребы, поезда, проезжающие через жилые дома, лежачий «великан» из бетона и стекла Раффлз-Сити, этакий небесный мост, соединяющий под собой четыре высотки, с гигантскими световыми экраны создают невероятную урбанистику.

Заселившись в отель, я даже не успеваю распаковать вещи и возвращаюсь в лобби роскошного отеля, где участников программы представляют ее учредителям. Затем нас провожают в конференц-зал, чтобы мы познакомились друг с другом поближе. А оставшееся до начала семинаров время предлагают скрасить культурно-обогащающей поездкой по окрестностям.

Бурная транспортная жила в самом сердце Чунцина паутиной переплетается над нашими головами. Будто изделия искусной вязальщицы, структуры метро и автобусных маршрутов соединяют каждый уголок центра, позволяя динамике пульсировать в венозной системе города. Чунцин, возведенный на крутых высотных перепадах, оплетен горными долинами и обрамлен со всех сторон изумрудными вершинами. Жизнь в мегаполисе, населенном тридцатью миллионами, не утихает ни на мгновение. Особенно это чувствуется на закате дня, когда улицы наводнены местными жителями и туристами. Нередко слышится знакомая русская речь.

После наступления темноты небоскребы, отливая серебряным светом, пронзают иссиня-черное небо. Бьющая отовсюду энергия, подхваченная потоком неумолимого времени, несется сквозь древние улочки к современным бульварам. Блестящие витрины магазинов, шумные уличные рынки и торговые центры, уютные кафе и футуристичные арт-объекты переплетаются в единой симфонии.

Последней остановкой в изнурительной, но впечатляющей экскурсии становится ресторанчик с традиционной едой. Я припаслась лекарствами, поэтому смело пробую местные, славящиеся остротой деликатесы без страха, что на следующий день меня скрутит изжога.

Возвращаюсь в отель без сил, откладывая распаковку чемодана. Со следующего утра начинаются научно-практические конференции и семинары. В качестве спикеров, открывающих программу, выступают специалисты из Шанхайского онкологического центра — хирурги, химиотерапевты. Тема: «современные подходы к лечению лейкемии». Я теряю счет времени, стараясь конспектировать в ноутбук как можно больше полезной и новой для себя информации. После ланча врачи из Германии проводят второй семинар, посвященный таргетной терапии. Мое выступление запланировано на третью неделю программы. Тема: «внехромосомные драйверные мутации при лейкозе». План семинара почти завершен и заучен, нужно дополнить несколькими штрихами раздел о развитии биомаркеров и терапевтических подходов на основе драйверных мутаций.

По вечерам я в обществе коллег — супружеской четы из Норвегии — отправляюсь исследовать бескрайний Чунцин. Нам больше по душе блуждание по тесным улочкам, обладающим неповторимой атмосферой. Они усажены старинными фонарями, застроены традиционными зданиями с изогнутыми черепичными крышами и простирающимися вдоль них аутентичными арками с вкраплениями современности в виде знаков и неоновых вывесок, манящих суетливых прохожих.

Я никогда в своей жизни не сталкивалась с таким количеством лестниц! Они рассекают мегаполис вдоль и поперек. К концу второй недели ежедневных кардио-прогулок я сбрасываю пять килограммов. При этом сытно и много кушаю. Порой столько, что невольно в голову забредает мысль: нормальный человек лопнул бы, уплетая еду в таких объемах.

Последнюю ночь перед семинаром не сплю. Волнуюсь, повторяю текст, не отходя от зеркала в маленькой ванной и репетируя мимику. Выйдя на сцену, теряюсь на минутку, за что прошу прощения у слушателей. Публика относится с пониманием и подбадривает аплодисментами. Я чувствую искреннюю поддержку, впитываю ее в себя по крупицам и, робко расправляя плечи, расплываюсь в улыбке.

Семинар проходит как на духу. Под конец я делаюсь такой болтливой, что с трудом напоминаю себе о необходимости завершить спич, чтобы вдохновляющая отдача не сменилась скучающими зевками. Принимаю приглашение друзей-норвежцев отпраздновать это маленькое событие; вечер проходит в потрясающей компании, не допускающей моего возвращения к унынию. Но я бы и в одиночестве не грустила. Окружающий мир становятся источником мощного ресурса, я им заряжаюсь и трансформирую в желание поделиться энергией с другими через вкладывание ее в интересные беседы, прогулки, изучение необыкновенного Китая и работу.

Я чувствую происходящую со мной жизнь. Впервые за очень долгое время стою твердо на доске для серфинга, седлаю внушительную волну, ощущая скольжение по глади, контролируя координацию.

И точно знаю, что выстою. Я умею. Нужно было только напомнить себе об этом.

 Глава 48  Матвей

Я хотел сжечь конверт с флешкой. После просмотра меня выворачивало наизнанку в течение нескольких дней. Так хреново я себя не ощущал, даже когда Варя решила развестись. Свалившееся мне на голову обращение из прошлого вскрыло жгучую, неисцелимую, скорбную рану, возвратив в начало разверзнувшегося три с половиной года назад ада. Гнев на монстра, сведшего счеты не только со своей жизнью, но и жизнью моей дочери, стал единственным средством, сумевшим заполнить дыры в душе и сознании. Обладающий свойством быстрого цементирования, он не дал мне развалиться на части. Я не мог не ненавидеть Артема. Он убил Ксюшу. Если бы ему не хватило смелости пустить пулю себе в лоб, я бы это сделал. Вытащил его из-под земли и без промедлений свершил возмездие… в котором, в прочем, не было бы смысла, потому что самое ценное, что у меня было (жизнь дочери), УЖЕ безвременно ушло.

Но я не избавился от флешки. Убрал подальше, чтобы не соблазняться возможностью уничтожения информации.

То, что на видео именно информация, а не циничная и каверзная насмешка убийцы, я допустил после нескольких недель тщетных потуг не думать об этом. Не получалось. Не выходило из головы сказанное Артемом. Он заявлял о намерении покончить с собой и лишить жизни еще одного человека, но не Ксюшу, или девятилетнюю Арину. Моей дочке, напротив, Артем пророчил долгую жизнь.

Иногда, крайне редко, пробивающиеся сквозь кромешную густую тьму нитевидными лучами воспоминания о том, как Ксюша была близка со своим губителем, вводило нас с Варей в тягостное и горестное недоумение. Почему, раз они, дети, отождествляли себя с половинками одного целого, он осмелился наставить на нее оружие? Длившееся месяцами следствие выдвинуло мотивом ухудшившиеся отношения и убийство на почве ревности. Ксюша и Артем действительно незадолго до стрельбы были в разладе: насколько известно, из-за того, что она начала встречаться с еще одним убитым мальчиком. Артем не сумел справиться со своими чувствами и учинил страшную расправу.

Мы с Варей корили себя. Нам казалось, что мы, как родители, хорошо справлялись со своими задачами. Мы были вовлечены в жизнь Ксюши. Она ничего от нас не утаивала и доверяла. Мы знали об Илье и о том, что между ним и Артемом случались школьные стычки. Ксюша жаловалась на травлю в адрес своего друга, просила нас помочь. Варя ездила с ней в школу и беседовала с учителями, а те в ответ: «Это нормально, что дети между собой конфликтуют» и: «Мы возьмем ситуацию под контроль». Через пару недель после этого случилась стрельба. Родители обвиняли в халатности школьное руководство, а оно — родителей.